Натан! Его зовут Натан. Мы познакомились на фермерском рынке вскоре после того, как я окончила университет. В то время мы с Фрэнки жили в Бруклине, в пятиэтажке без лифта и с ужасными соседями, которые постоянно грохали дверями. Я подошла к его прилавку… за яблоками? Или за картошкой? Нет, точно за яблоками. В любом случае он был ужасно мил, искренен и, да, брутально красив.
Типаж, конечно, не мой. Однако после серии неудачных свиданий с мужчинами с Уолл-стрит (только не напоминайте мне о Гарри из хедж-фонда[22], которого Фрэнки называла Ежиком[23], хотя он совсем не так умилителен, как это млекопитающее) я решила сделать разворот на сто восемьдесят градусов. И этот Джон, в смысле Натан, стал для меня глотком свежего воздуха: простой честный работяга. Он только что принял на себя управление семейной фермой под Ланкастером, в Пенсильвании. Если не ошибаюсь, эту землю обрабатывали несколько поколений его предков. Натан мне нравился. Правда. Но когда в одиннадцатом часу ночи он написал, что переносит встречу (которая должна была стать нашим третьим свиданием), я психанула и заблокировала его. На том история с фермером и закончилась. Или нет?..
– Детка! – кричит снизу Натан, а в следующий миг снова кукарекает этот несносный петух. – Ты идешь?
– Да! – нервно отзываюсь я, лихорадочно оглядываясь в поиске штанов. – Сейчас!
С разочарованным вздохом осматриваю шкаф. Там лишь стопки практичных шерстяных свитеров скучных расцветок, рядом аккуратно сложены сильно поношенные джинсы. Вот, значит, как я одеваюсь. Ясно. Быстро окидываю взглядом свое отражение в зеркале ванной. На щеках румянец, ну надо же – отросшие волосы! Чувствую себя переселенцем на Диком Западе. На животе под пупком замечаю неровный шрам. В отличие от свежих ран, след не розовый, а значит, ему много лет. Аппендицит? Рози его удалили после тридцати. Она предупреждала, что я могу проиграть в генетической рулетке. Забавно.
Рози! Я до смерти хочу позвонить тете, услышать ее голос. Чтобы она сказала, что все будет хорошо, что я выберусь из этого кошмара. Увы, на прикроватной тумбочке нет ни телефона, ни хотя бы зарядки. Видимо, такова жизнь вдали от цивилизации.
Кое-как собираю волосы в пучок и осторожно выглядываю из-за двери спальни. Следуя на соблазнительный аромат завтрака, спускаюсь по лестнице и поворачиваю направо в гостиную. Интерьер словно сошел со страниц журнала о загородной жизни: отделанный галькой камин, пухлый диван и картина с умиротворяющим пейзажем на стене. А впереди кухня. Боже, да какая! Солнечная, светлая, с окнами во всю стену, которые выходят в сад. Над большой старинной плитой висят начищенные медные кастрюли. А в центре кухни – главная ее достопримечательность: огромный стол из необработанного дерева. Там сидит Натан и пьет кофе.
– Вот ты где, – говорит он, поднимая глаза от разложенных на столе бумажных упаковок. – А я тут семена разбираю.
– Круто. – Я хватаюсь за спинку стула, чтобы не упасть.
Натан изучающе смотрит на упаковку семян и откладывает ее в сторону.
– Предлагаю в этом году не сажать помидоры «Сан-Марцано». Помнишь, как долго они не прорастали прошлой весной?
– Да, – онемевшими губами произношу я. – Еще бы.
– А потом в них еще и паутинный клещ завелся, – помолчав немного, добавляет он.
У меня по спине ползет холодок. Пару дней назад я в Сан-Франциско отвечала за доходность инвестиций в одной из крупнейших компаний страны. А теперь я фермер, который занимается… паутинным клещом?
– Однозначно, – выдавливаю я, стараясь подыграть Натану.
– Решено. Тогда «Сан-Марцано» не берем, вместо них посадим… «Брендивайн» и «королеву ночи». – Натан жестом указывает на плиту. – Милая, возьми себе еды.
Я киваю и, к счастью, с первой же попытки нахожу шкафчик с тарелками. А вот с ящиком для приборов дело обстоит сложнее. Слава богу, Натан ничего не замечает.
– Ну как? Нравится? – спрашивает он, когда я устраиваюсь за столом и начинаю завтракать.
– Вкуснотища! – быстро отвечаю я, разглядывая полку на дальней стене кухни, где выстроилась внушительная коллекция банок с маринованной морковью, огурцами и помидорами. Вижу, мы фанаты солений.
Натан доволен, его лицо разглаживается.
– С тыквой мы чуток припаздываем. В теплице уже видны всходы, но я хочу сегодня же посадить «Акорн» и «шугар пай», чтобы успеть до жары на выходных.
Я растерянно киваю.
– Слушай, не могла бы ты сегодня помочь с коровами?
– Помочь… с коровами?
– Ага.
– Ты имеешь в виду… подоить их? – Я смотрю на него, вытаращив глаза.
– Тонко подмечено, – смеется Натан.
– Так-так, понятно, – бормочу я с нервным смехом.
– И еще цыплята, – добавляет он.
– Цыплят… тоже подоить?! – Я давлюсь последним куском завтрака.
– Да ты сегодня просто юмористка! – улыбается Натан.
Ха-ха.
– Ну что же, – вздыхает Натан, поднимаясь из-за стола, – семена сами себя не посадят. Да, чуть не забыл! Пожалуйста, передай это Барб и Баббс.
Он лезет в карман своих брюк карго и вручает мне упаковку семян, на которой черными чернилами выведено: «Большой Макс».
– На кой черт нашим соседкам, которые растят латук, понадобилась гигантская тыква, ума не приложу. Впрочем, сама знаешь: уж если Баббс что в голову втемяшится, спорить бесполезно.
– Ну еще бы, – подтверждаю я, глядя на кофейник. Старая добрая Баббс.
Натан подходит сзади, кладет свои сильные руки мне на плечи и целует в шею. По моему телу прокатывается легкий электрический ток. В голове звучит дразнящий голос Фрэнки: «Фермер Джон – горячий малый». Он таким был и остается до сих пор!
– Да, кстати, а во сколько вечером приедут Фрэнки и Кристиан? – уточняет Натан.
Мои глаза загораются от радости.
– Точно не знаю.
– Ладно, держи меня в курсе, – говорит он, направляясь к двери, ведущей в сад. – Хочу приготовить к их приезду свинину.
Мужчина, который готовит завтрак… и обед? И почему я его тогда заблокировала?!
– Удачно подоить цыплят, – подмигивает мне Натан и выходит из дома.
Я выпиваю чашку кофе и сую ноги в зеленые ботинки.
– Ну, коровы, держитесь. Я иду к вам, – бормочу себе под нос.
Я брожу по саду и останавливаюсь полюбоваться высаженными в несколько рядов цветами. Отправляю себе в рот пару листочков мяты, растущей в глиняном горшке, – надеюсь, это все же мята. Смотрю, как бабочка садится на бутон розы, и вдыхаю свежий утренний воздух. Чуть дальше, в огороде, плотные ряды яблонь в розовом цвету – точь-в-точь