Я отпиваю еще немного шампанского и натужно улыбаюсь. Черное платье с пайетками безбожно впивается в подмышки.
– Только между нами, – заговорщически шепчу я, – по-моему, сегодня вечером мой парень сделает мне предложение.
– Чудесно! – восклицает официант. – Я предупрежу скрипачей.
Словно по заказу, тут же появляются музыканты и, окружив мой столик, собираются играть… для меня одной. С неловкой улыбкой я мотаю головой и утыкаюсь в телефон. На мое счастье, они понимают намек и переходят к другому столику.
Двадцать пять минут и пару бокалов шампанского спустя наконец появляется Кевин, как всегда неотразимый.
– Привет! – устало произносит он и, садясь на стул, жестом отказывается от шампанского, предложенного официантом. – Бурбон. Двойной, со льдом.
– Привет! – здороваюсь я, гадая, понравилась ли Кевину моя прическа.
– Прости, я опоздал, – извиняется он, потирая лоб. – Макс ни в какую не желал уходить, пока мы не посмотрим на тигров. А потом я застрял в пробке.
– Ты просто дядя года! – улыбаюсь я.
– Один раз в год, да! – смеется Кевин. – Не представляю, как мой брат и его жена это выдерживают. Дети чертовски выматывают.
Я киваю в знак согласия и тянусь к его руке, но Кевин вдруг хватает свой телефон.
– Погоди, я буквально на секунду, надо кое-что завершить по работе.
– Ладно, – киваю я, откидываясь на спинку стула, и тут снова появляются настырные скрипачи.
Я смотрю, как Кевин печатает в телефоне, и гадаю, где же кольцо: в кармане брюк или в пиджаке? Убеждаю себя, что однажды мы еще посмеемся над этим недоразумением. Станем рассказывать эту байку на званых обедах, вспоминая, как Кевин опоздал, как я оделась слишком нарядно, а он – слишком буднично. Все будут улыбаться и…
– А зачем здесь скрипачи? – спрашивает Кевин, раздраженно глядя на мнущихся рядом музыкантов.
– Ну… – начинаю я, и тут возвращается официант с бурбоном для Кевина. – Не знаю. По-моему, это… мило.
Он потирает виски и вновь тычет в экран телефона.
– Только не когда болит голова.
Сообразительный официант незаметно дает музыкантам знак, и те уходят к другому столику. А я роюсь в сумочке, тщетно пытаясь найти упаковку обезболивающего.
Наконец Кевин кладет телефон на стол и откашливается.
– Прошу прощения. – Он поправляет столовые приборы, выстраивает бокалы с бурбоном и водой в идеальную линию. А потом гордо хлопает себя по лацкану пиджака и объявляет: – У меня для тебя сюрприз.
Я подаюсь вперед с широко распахнутыми глазами.
– Знаю, мы об этом уже говорили, – начинает Кевин. – В прошлом году было не до того, но…
Я улыбаюсь, сердце бьется все чаще, и я вижу, как Кевин лезет в карман пиджака.
– Но теперь наше время пришло.
Я беру его за руку и говорю:
– Да, я тоже так думаю.
Моя улыбка становится шире, и сквозь навернувшиеся слезы я вижу, как Кевин достает из кармана… конверт.
– Coldplay! – гордо объявляет он, размахивая передо мной билетами на выступление этой рок-группы. Мое сердце ухает вниз. – Помнишь, как я мечтал попасть на их концерт год назад, но ты свалилась с гриппом? И вот они снова приезжают в мае! И я решил: гулять так гулять! Взял ВИП-билеты с правом прохода за кулисы, места в первом ряду – черт, мы наверняка встретимся с их солистом Крисом Мартином!
Coldplay? Они мне даже не нравятся. Да, у них есть пара приличных песен, но… билеты на их концерт?!
– Кевин… – Я недоуменно всматриваюсь в его лицо, чувствуя, как внутри закипает гнев. – Какого… черта!
– Погоди… что? – пораженно переспрашивает он. – Ты не рада? Лена, ты хоть представляешь, как трудно было достать эти билеты? Я думал, ты проявишь… больше энтузиазма.
По моей щеке стекает слеза, и мне уже почти все равно, что к нашему столу опять подкрадывается трио скрипачей. Музыка Вивальди еще никогда не звучала столь не к месту.
– Детка, – тихо спрашивает Кевин, – что не так?
– Что не так? – повторяю я, сокрушенно качая головой. – Кевин, я думала, ты собираешься… – Я осекаюсь и смотрю в сторону.
– О, – после долгой паузы вырывается у него. Сообразив, в чем дело, Кевин опускает голову. – Лена, я…
– Кевин, пожалуйста, – бормочу я не в силах поднять глаза от стыда. – Просто замолчи.
– Ты знаешь, что небезразлична мне, – уговаривает он. – И да, мы обсуждали… некоторые вопросы, но… – Кевин снова замолкает, потирая лоб, словно из-за этого разговора его головная боль переросла в полноценную мигрень. – Послушай, я хочу быть с тобой честен. Я не уверен, что готов на столь серьезный шаг. А ты сама?
– Серьезный шаг? – повторяю я.
Интересно, зал и впрямь кружится или это от шампанского?
Кевин чешет в затылке и продолжает:
– Не спорю, нам весело вместе, но неужели ты считаешь, что мы действительно… совместимы?
– Ты серьезно спрашиваешь меня после двух лет знакомства? – Я потрясенно смотрю на него.
– Лена, тебе ведь даже не нравится ходить в походы.
– Походы? Ты серьезно? – Я вцепляюсь в край стола. – Да при чем тут походы! Кевин, мы говорили о будущем, мы… – Я набираю в легкие побольше воздуха. – В тот день в Tiffany я показала тебе кольцо, которое мне приглянулось. Я-то думала, мы понимаем друг друга и ты тоже готов перейти на следующий этап. Черт, ты же взял контакты у продавщицы!
У Кевина такой вид, будто он на допросе в полиции и все сказанное может быть использовано против него.
– Лена, – Кевин замолкает, растерянно проведя рукой по волосам. – Ты успешная, веселая, красивая… особенная.
Почему у меня такое чувство, словно он сейчас зачитывает мой некролог?
– Если люди встречались два года, это вовсе не значит, будто они автоматически обязаны провести вместе всю оставшуюся жизнь.
– Хорошо, – киваю я, в равной степени расстроенная и разозленная. – Тогда что же это, по-твоему, значит?
– Не знаю, – озадаченно хмурится Кевин. – Вот смотрю я на наших друзей, коллег. Мы все будто на фабрике, едем на огромном громыхающем конвейере. И как только человек достигает возраста, в котором, по мнению общества, принято соединять себя узами брака, бедняга чувствует, что должен это сделать. Брак – словно переход на новый этап сборки на конвейере. И неважно, встретил ли ты настоящую любовь, свою половинку, называй как угодно. Ты просто довольствуешься тем, кто оказался рядом на конвейере.
Кевин на миг умолкает, оттягивая воротник рубашки.
– Но я так не хочу! – заключает он.
– Ого! – ошарашенно говорю я. – Так вот что ты обо мне думаешь? Я просто случайный человек… на конвейере?
– Нет. – Лицо Кевина смягчается. – Порой мне кажется, что