Не допив вино, Цуй Нин с товарищами бросились опрометью вниз по лестнице, чтобы поспеть на пожар, и вот что они увидели:
Ничтожная искра таким разгорелась пожаром,
Как будто бы вспыхнули тысяча тысяч костров! —
Светильник ли с неба Лю Дин-огневик опрокинул?
Огонь ли зажжен Чжоу Юем у Красной стены?
Жестокие княжьи вассалы скалу подпалили?
Сигнальный огонь ублажает каприз Бао Сы?
Горящею тыквой коварный У Тун забавляется?
Иль алого мула приводит к нам Сун Сумасброд? —
Досель не видали такого огромного пламени,
Что дымом застлало и землю, и выси небес!
Едва взглянув, Цуй сказал торопливо:
– Это недалеко от нас, – и помчался ко дворцу.
Не встретив никого, он двинулся по левой галерее. От бушующего пламени было светло как днем. Внезапно из дворца, пошатываясь, вышла женщина; в руках у нее был узелок с золотом и драгоценностями. Она шла прямо на Цуй Нина. Мастер узнал Сю-сю и почтительно отступил на шаг.
Однажды князь пообещал Цуй Нину: «Вот отслужит Сю-сю свой срок – выдам ее за тебя». Узнав об этом, слуги говорили: «Прекрасная будет пара!» – и Цуй благодарил всех за добрые пожелания. Он был холостяком и очень хотел жениться. Сю-сю, зная его настроение, тоже мечтала о том же.
И вот сейчас, в такой тревожный миг, он вдруг повстречал ее.
Увидев мастера, Сю-сю сказала:
– Господин Цуй, я замешкалась и не успела выйти вместе с остальными прислужницами. Теперь все разбежались, не осталось никого, кто бы мне помог. Найдите мне какое-нибудь пристанище!
Цуй и Сю-сю вышли из дворца, отправились вдоль берега и добрались до моста, аркою перебросившегося через реку. Тут девушка сказала:
– Ах, господин Цуй. Ноги до того болят, что я не в силах шага ступить дальше!
– Я живу совсем рядом, – сказал тогда Цуй, указывая на свой дом. – Вы можете там передохнуть.
Они вошли к нему в дом.
– Ах, как я проголодалась! – снова заговорила Сю-сю. – Может быть, вы купили бы что-нибудь поесть, господин Цуй! А после таких страхов, которые мне пришлось испытать, и чаша вина, пожалуй, не повредила бы.
Цуй купил вина, и они выпили по нескольку чаш. Поистине можно сказать:
Три чаши «Бамбуковых листьев» – и сердце трепещет;
Что персика нежный цветок, разгораются щечки.
А пословица гласит: «Весна – время цветов, вино – служанка любви».
– Вы помните день, – спросила Сю-сю, – когда мы любовались в башне луною и князь обещал выдать меня за вас? Вы тогда благодарили князя. Помните?
– Да, – пробормотал Цуй, почтительно сложив ладони.
– В тот день, – продолжала Сю-сю, – все за нас радовались, говорили, какая славная получится пара. Помните?
И на этот раз Цуй смог пробормотать только:
– Да!
– Так чего же мы ждем? – продолжала Сю-сю. – Почему бы нам не стать мужем и женою этой же ночью? Как по-вашему?
– Я не смею, – сказал Цуй.
– Значит, вы отказываетесь? Тогда я закричу, и вам придется худо. Зачем вы заманили меня к себе в дом? Завтра расскажу всем во дворце!
– Вот что, – решился Цуй, – мы можем стать мужем и женой, но лишь при одном условии: мы должны отсюда уехать. Воспользуемся пожаром и скроемся без промедления.
– Теперь я ваша жена, – сказала Сю-сю, – и подчиняюсь вам во всем.
Той же ночью они стали мужем и женой и после четвертой стражи покинули город, захватив деньги и вещи. Они шли целыми днями, останавливаясь только для того, чтобы подкрепиться и переночевать. Так они добрались до Цюйчжоу.
– Из этого города расходятся пять дорог, – сказал Цуй, – куда же нам направиться? Пожалуй, что в Синьчжоу. У меня там есть друзья, наверняка пристроимся, да и я, резчик по нефриту, без работы не останусь.
И они отправились в Синьчжоу. Однако через несколько дней Цуй сказал:
– Здесь постоянно бывает много людей из столицы. И если кто-нибудь сообщит князю, что видел нас, он, без сомнения, прикажет нас арестовать. Нет, в Синьчжоу оставаться небезопасно, лучше переберемся куда-нибудь еще.
Они снова тронулись в путь, на этот раз – в Таньчжоу, расположенный далеко от столицы. Прибыв туда, сняли дом на рыночной площади и повесили вывеску с надписью: «Цуй – столичный резчик по нефриту».
– Ну, теперь до столицы больше двух тысяч ли, – сказал Цуй жене. – Я думаю, все обойдется. Тревожиться нам больше не о чем, можем жить спокойно.
В Таньчжоу было много чиновников, и когда они узнали, что Цуй – столичный мастер, то все стали обращаться к нему с заказами.
Как-то раз Цуй попросил тайком разузнать, что делается в доме Сяньаньского князя. Ему сказали, что в ночь пожара из княжеского дворца бежала одна служанка. За поимку беглянки было назначено вознаграждение. Несмотря на долгие поиски, найти девушку не удалось. Таким образом, никто в столице не знал, что Сю-сю бежала с Цуй Нином и что они живут вместе в Таньчжоу.
Время летит как стрела, солнце и луна вертятся, что веретено, и вот уже пробежало более года. Однажды утром, только Цуй Нин открыл свою мастерскую, к нему вошли двое мужчин. Один был в платье стражника, другой – прислужника из уездного управления. Войдя и усевшись, они сказали Цую так:
– Наш начальник уезда прослышал, что Цуй – столичный мастер. Он просит мастера пожаловать для исполнения кое-каких работ.
Цуй сказал жене, куда он идет, и в сопровождении двоих посыльных отправился в правление уезда Сяньтань. Посыльные привели его в дом своего господина – начальника уезда, и тот договорился с Цуем о цене. По дороге домой Цуй повстречал какого-то человека, в шляпе из бамбуковой рогожи, в суконной куртке с белым воротником; икры его были стянуты черно-белыми обмотками и ноги обуты в туфли из конопляной соломы с завязками. На плечах он нес коромысло с двумя узлами. Когда они поравнялись, путник пристально посмотрел на Цуй Нина, но Цуй не обратил на него никакого внимания. Однако путник узнал резчика по нефриту и пошел за ним следом.
Поистине тут уместно привести стихи:
В колотушки детишки забьют —
Пару уточек нежных спугнут.
II
Сквозь колья ограды на хижину смотрит луна,