«Эксипно? Или на самом деле Понимающий?» — чуть ли не вздохнул Оморфос, обозвав меня умником.
— Умник – моё второе имя. Головастиком прозвали из-за того, что хорошо соображал. А Понимающим стал совсем недавно, — поддержал я разговор и, для «мировой» проверки, открытым текстом подумал: «Может же, когда захочет, не громогласно мыслями разговаривать, а почти по-человечески».
«Ум – это способность мыслить и понимать. Воспринимать и запоминать. А на что, кроме дерзостей, способен ты? С памятью твоей – беда однозначно. Неразбериха. Как же ты осваивал родные миры, галактику? Или сразу на Вселенную замахнулся? А зачем, спрашивается? В таком возрасте в куклы играют, а он в Понимающих», — провещал Оморфос в моей головушке почти по-человечески, и, мне показалось, провещал так, чтобы «слышала» мамка Сторгикос.
Пока думал, что отвечать на явно риторические сентенции, отвлёкся на остававшиеся в памяти прорехи. Решил, что и они не просто так сохранялись, а вот с какой целью – расследование проводить повременил. Как в скором времени выяснилось, правильно сделал. Ума палатой от того, что впоследствии вспомнил, разумеется, не стал, а вот стыдиться и краснеть продолжаю. Причём, до сих пор.
«За этим морем другой континент. Там руины лагеря эонов. Полноценный город по нашим меркам. Туда они переправляли жертвенных подростков, и там их готовили к отправке в колонии. На новом месте уже учили языку, профессии, минимальным социальным навыкам. Может, ещё чему-то. Главное, чтобы размножались и трудились на благо цивилизации Апейро. Да-да, именно Бесконечностью себя называли», — вмешалась в мой разум мамка Сторгикос, и я, вроде как, сам себе мыслями рассказал о заморских достопримечательностях, которые, слава Богу, не собирался посещать.
По крайней мере на этой ознакомительной экскурсии. Но не всё так просто в подлунном мире. Кстати, у Оморфоса две полноценные луны-спутника и один корявый астероид, который под лучами Илиос похож на причудливый обломок кораллового известняка.
«Ну, если не хочешь познакомиться с остальными проскопоус, тогда отвернись. Стань носом на рассвет», — заявил мир, явно подтрунивая над мамкой и мной – горе-путешественником.
— Какие ещё разведчики? В лагере людоеда не все выпускники АВР? Кое-кто за морем? — возопил я Потапычем, объегоренным хитрюгой по прозвищу Красавчик.
Но было поздно. Меня развернули «носом на рассвет» и сразу же, как нашкодившего Мурзика, толкнули в спину. Хлоп! И я у разбитого корыта. То есть, у троюродного мостика из пары морёных стволов. Вот только в глазах сразу же потемнело, потому как в районе Глашиной избы-читальни уже настала полночь. Или около того.
* * *
Заснуть долго не получалось. То ли из-за добровольно-принудительно доеденной оленины, то ли из-за экскурсионных впечатлений, то ли из-за мировых и ласковых солнечных откровений. Ещё Истома наотрез отказалась рассказывать, какие руины за морем, и кто из разведчиков там на рекогносцировке.
«Доедай и отдыхай. Если не дашь оленине прокиснуть, так и быть, завтра всё, о чём разрешат, расскажу. Не моя тайна. Поэтому посоветуюсь кое с кем в ночи. Извини, но завтра тебе снова спасать косулю. Знала бы, что твоим только настоящей крови из них надо, а не мяса… Чтобы на Корване зрители не заметили подвоха, их окропят оленьей кровью. Как-то ваша Марта умеет её сохранять, и она не сворачивается.
…Что? Каких ещё котлет? Какой колбасы?.. Шучу. Знаю, о чём ты. Рубленные на топлёном жире подойдут?.. Нет у меня кишок. Не заготовила. Каких ещё сухарях?.. В хлебных крошках?.. Спи уже, гурман», — отмахнулась от меня домработница и упорхнула к ручью чтобы помыть посуду и набрать на завтрашний день воды, а я залез под одеяло и уплыл в «бурные и продолжительные» размышления, как говорили дикторы ЦТ об овациях во дворце съездов.
«Странный тут метод перемещения ОО. Сгибают пространство, будто оно какое-нибудь гуттаперчевое. Но рывки похожи на наши обычные моментальные возвращения.
Вот простофиля! Меня точно так же сегодня вернули к дубовому мостику.
Жаль, что с их Эсхатос нельзя общаться, как с нашими…
С нашими в Млечном Пути? У мамки Кармалии тоже никто из них ни гу-гу. Только у… У кого? После хроноволны они еле разговорились, когда объяснил им, что свой в доску. Что не Саврас без узды, что много чего с их помощью натворил и наворочал… А теперь шкодить не буду.
Сколько Калик нашёл и отправил по домам? Помню, что больше двенадцати. Плюс Угодник, который по всей видимости был…
У меня что, точно такая же амнезия, как у Николая? Нет. Тот вообще не помнил, что стал бессмертным. Что наказан за… За что?
Добрая дала шанс, и всё случилось как бы само собой. Или Протас вмешался?.. Теперь-то и узнать не у кого. Теперь и я никто. И пропуска, скорее всего, нет и не предвидится.
Но как-то же я слонялся… Где? В Сиг-Кроузи? Здесь я недвижимость, скачущая по гуттаперчевому пространству. Хорошо, что не издеваются над временем.
Нужно разобраться. Каким образом наши из Млечного Пути в Коллизию командируются. Ведь паразиты эоны тоже мотались туда-сюда и… И нет больше их. Спасибо, что надоумили сунуть их в карманную галактику, откуда они так и не выбрались. А то бы нырнули на шестьсот тысяч циклов назад, и петля времени замкнулась.
Ладно. Сплю. Всё остальное завтра».
Всё остальное и сногсшибательное завтра
— Вставай, медведь-конспиратор. Котлеты остывают, — разбудила меня Истома и сдёрнула одеяло, чтобы не прикидывался, что продолжаю спать несмотря ни на что.
— Эвон, что деется. На Коллизии объявили котлетный день. Какая неожиданность. Ну, здравствуйте Рубленные. И овсяным лепёшкам приветик немножко. И травяному чаю-выручаю, — заводил я себя, как папка заводил «Москвич» после морозной ночи, чтобы ехать по мамкиным надобностям.
— Ты, мил-человек, о чём вчерась думать изволил? Накануне, — спросила домомучительница, разливая чай в кружки и садясь со мною за стол, чего никогда прежде не делала.
Пришлось напрягать извилины и вспоминать насыщенный впечатлениями «вчерась», а заодно кумекать о возможных причинах преображения аборигена Глаши.
— О каком кануне речь? — спросил я, когда не сообразил, что из меню вчерашнего дня могло расстроить Истому, и почему стал конспиратором.— И вообще. Сейчас твоя очередь обо всём рассказывать. О чём тебе начальники разрешили? Всё, что не твоё тайное – вынимай и раскладывай по полочкам.
— После котлет расскажу. А пока повременю. Аппетит вашему брату портить нельзя. Вы же впечатлительные, несмотря на развитость, —