Образ Аму Навруза сближают с уже известным нам Залем, отцом Рустама. Однако, скорее всего, это уже самостоятельный персонаж народного фольклора. Тем более ему приписывают женитьбу на тетушке-зиме – Нане Сарма, с которой они видятся раз в году, как раз на празднике Навруз. Перед весенним равноденствием в Иране часто проходят сильные снегопады, потому что, как говорят люди, Нане Сарма скучает по своему мужу и взбивает ему перину.
Образ Хаджи Фируза более загадочен и непонятен, и о нем существует несколько легенд. По одной из них, он был божеством растений, и однажды ему пришлось отправиться в путешествие под землю, чтобы спасти свою жену Ардвисуру Анахиту от похитившего ее Ангра-Майнью. Эта версия гласит, что черное лицо Хаджи Фируза означает возвращение из мира мертвых, его красная одежда символизирует кровь, а ликование – радость обновления жизни. Согласно другой, Хаджи Фируз является наследием новогодних ритуалов Сасанидской эпохи, когда чернокожие рабы в разноцветных одеждах развлекали людей танцами и песнями.
В канун дня равноденствия, в ночь последней среды года, отмечается Чахаршанбе-сури, или «красная среда». На улицах зажигают костры и перепрыгивают через них: в этом обычае есть отголосок и древних дозороастрийских ордалий. «Все красное, что есть у тебя, – мне, все желтое, что есть у меня, – тебе», – говорят иранцы огню, надеясь оставить все беды, неудачи и болезни в прошлом.
Заключительным днем празднования Навруза в Иране является праздник Сизда-Бедар. В переводе его название буквально означает «тринадцать на открытом воздухе». Этот день был посвящен Тиштрии, подающему дождь, но цифра тринадцать считалась несчастливой, и поэтому полагалось проводить Сидза-Бедар вне дома. После празднования тринадцатого дня Навруза, который был началом сельскохозяйственного полугодия, иранцы отправлялись на поля и к источникам, где с песнями и танцами просили дождя.
Сегодня в этот день по традиции люди стараются отправиться на природу, за город. С собой берут зеленые ростки, стоявшие на столе, и опускают их в текущую воду, что символизирует прощание с прошлым. Считается, что за то время, пока ростки стояли на праздничном столе, они вобрали в себя все беды и горести семьи, и теперь пришла пора избавиться от них. Одинокие люди перед тем как отпустить ростки по течению, завязывают травинки в узел и загадывают желание найти себе пару: по поверью, если какая-нибудь из травинок развяжется, то это желание сбудется. Также в пруды и фонтаны выпускают золотых рыбок.
Заключение
Чтобы рассказать о том, как сохраняются обычаи и обряды зороастрийцев сегодня, нужно начать издалека, с трагической истории этой веры. Завоевание Персии арабами в период раннего средневековья губительно сказалось на традициях зороастрийской религии и численности ее приверженцев. Безнадежно были утрачены и так пострадавшие ранее, при эллинском завоевании, священные тексты, которые могли бы пролить свет на образы старых божеств или подробности некоторых мифов.
Находившаяся несколько веков под арабским владычеством зороастрийская община еще была сильна, хотя арабы пытались насаждать среди персов свою веру. Прямо на фундаментах некоторых храмов огня и даже дахм возводились мечети, арабские сборщики налогов срывали с зороастрийцев их священные пояса и даже позволяли себе издеваться над собаками, что было страшнейшим грехом в глазах персов.
При власти династии Омейядов, в 700 году, среднеперсидский язык и пехлевийское письмо стали всюду заменяться арабским языком и вязью, и это, конечно, тоже нанесло большой удар по культурным традициям и самобытности иранцев. Многие последователи пророка Заратуштры исламизировались и под влиянием того, что и мусульманство переняло некоторые детали зороастризма – например, понятия об аде и рае и учение о Страшном суде, а также некоторые обрядовые практики, например обычай молиться пять раз в день: у зороастрийцев, как мы помним, день был разделен на пять частей, и в каждую из этих частей полагалось возносить определенные молитвы. Появилось даже предание о том, что один из членов семьи пророка Мухаммеда, Салман аль-Фариси, прежде был зороастрийцем, потом принял христианство, а затем ислам. Рассказывалось также о том, что внук пророка Хусейн, сын Али, женился на дочери царя из династии Сасанидов с вымышленным именем Шахрбану («госпожа страны»).
Однако несмотря на вековое сосуществование и взаимопроникновение двух культур, взаимная неприязнь между сторонниками двух религий продолжала усиливаться. Зороастризм был практически объявлен вне закона, его последователей мусульмане пренебрежительно называли «кафирами», то есть неверными, потом это слово перешло в персидский язык видоизмененным, «гебры», а позже проникло и в русский под видом «гяуров».
В 936 году некоторая часть зороастрийцев бежала из иранского Хорасана морским путем и прибыла в Индию, в область Гуджарат. Так началась история обособленной зороастрийской общины на чужбине. В Индии ее основатели и последователи получили название «парсы», данное по имени их родины. Здесь они почти не подвергались преследованиям, раджа разрешил им поселиться на побережье, и община процветала. Было основано парсийское поселение Санджан. Жрецы продолжали носить традиционные белые одеяния и пояса, хотя миряне стали одеваться в местную одежду и общались на индийском наречии гуджарати. Однако и сюда в 1297 году пришли мусульманские завоеватели, но парсам удалось сохранить и свой священный огонь Атар Бахрам, привезенный еще из Ирана, и бережно переписанные ими тексты книг, а в XV веке они даже объединились с индийцами в борьбе против мусульман. После этих событий была сложена поэма «Сказание о Санджане», написанная Бахманом Кайкобадом Хамджияром Санджаной и рассказывающая также о том, как парсы переселялись в другие области Индии.
Пережив многие вторжения в страну, в том числе европейские, сначала португальское, а затем британское, парсы все же сохранили и древние обычаи, и веру, и даже смогли вести переписку с иранскими зороастрийцами, которые находились в более бедственном положении. Но в обрядовой культуре парсов, долгие годы проживавших изолированно от родных мест, неизбежно появились собственные отличия и даже раскол, произошедший из-за споров о календаре и о совершении обрядов, в первую очередь похоронных.
В 1755 году в Индию прибыл молодой французский ученый Абрахам Анкетиль-Дюперрон, уже изучавший персидский язык и видевший фрагменты «Вендидада», переведенные еще по античным источникам. Анкетиль-Дюперрон был заинтригован фигурой Зороастра и поставил целью разыскать другие тексты, рассказывающие о его учении. В Сурате, где ученый находился с 1758 по 1761 год, он нашел жреца из парсийской общины, Дараба Кумана, который перевел для него текст «Авесты», основываясь на пехлевийских и гуджаратских толкованиях, а также отдал некоторые списки на пехлевийском и авестийском языках. Поступок этот, передача священных книг незороастрийцу, был, с точки зрения парсов, неслыханным святотатством, и Дараб Куман