– Как вы, наверное, знаете из школьных уроков истории, так называемая «холодная война» между Западом и Востоком началась вскоре после завершения Второй Мировой войны и длится по сей день. За эти годы мир не раз оказывался на грани новой, на этот раз ядерной войны, которая могла бы положить конец человечеству, но к счастью этого удалось избежать. Тем не менее, опасность сохранялась вплоть до 1982-го года, когда в ходе противостояния Альянса и Российской Империи произошел своего рода перелом, значительно снизивший риск полномасштабного ядерного конфликта. Кто-нибудь хочет ответить – о чем я говорю? – миссис Майнхоф строго оглядела учеников своего маленького класса поверх очков, – Я знаю, в школах об этом не слишком распространятся, но свои-то мозги у вас есть?
– Разрешите? – Валентайн поднял руку, – Полагаю, речь идет об изобретении антиракетного экрана?
– Ты почти прав, Валентайн, – сказала миссис Майнхоф, сделав ударение на слове «почти», – Изобретение антиракетного экрана, или как его иногда называют «Щита Тесла», скорее всего, состоялось несколько раньше. Сам принцип использования электромагнитных полей для защиты от баллистических ракет известен давно. Но нас это изобретение интересует вот в каком аспекте: в 1982-м году чертежи, расчеты и описания Щита Тесла одновременно получили представители Альянса и Империи. Вероятно, некий ученый, оставшийся неизвестным, а может шпион, выкравший его изобретение, счел важным передать информацию обеим сторонам. У кого-нибудь есть мысли, почему он поступил именно так? Элен? Келли?
– Честно говоря, не понимаю, – сказала Келли, – По-моему, он должен был передать изобретение только одной стороне – своей собственной. Это же очевидно.
– Типичный ответ человека, не задумывающегося о будущем, – прокомментировала миссис Майнхоф, – Если бы все произошло так, как тебе хотелось бы, Келли, война стала бы неминуемой. И мы вряд ли сейчас сидели бы здесь, живые и здоровые.
– Но почему? – недоуменно спросил Лоуренс, – Что плохого, будь ракетный экран только у нас? Уж тогда Альянс показал бы этим русским…
Лоуренс осекся, когда до него дошел смысл собственных слов. Миссис Майнхоф кивнула.
– Вот именно. Получив столь значительное превосходство, одна из сторон вряд ли удержалась бы от того, чтобы навязать свою волю противнику. А те, скорее всего, постарались бы нанести превентивный удар, прежде чем соперники успеют выстроить непробиваемую оборону. Сделав Щит Тесла достоянием двух крупнейших ядерных сверхдержав, неизвестный герой оказал этому миру неоценимую и неоцененную услугу, предотвратив назревающую ядерную войну.
– Ну, теперь ясно, – сказал Лоуренс, – Лучше пусть обе стороны прячутся за щитами, чем ищут способ пробить или отобрать щит противника.
– Примерно так, – согласилась миссис Майнхоф, – Худой мир всегда предпочтительней хорошей войны.
– Неужели никто так и не выяснил, кто был этим героем? – спросила Элен.
– Спецслужбы многих стран пытались выйти на его след. Я сомневаюсь, что кому-то это удалось. Он был не дурак, этот мистер «Икс», и он знал, что Нобелевская премия мира покойникам ни к чему.
– Покойникам? Но он же герой!
– Не забывайте о том, – медленно проговорила миссис Майнхоф, – что, хотя этот человек, возможно, предотвратил страшную войну, которая могла ознаменовать конец человечества, он не может быть героем для каждой из противоборствующих сторон по-отдельности. Предположим, он американец или житель западноевропейской страны. В таком случае, получается, он передал секретные сведения противнику. А если он подданный Российской Империи, то по их законам также виновен в государственной измене. И в Соединенных Штатах и в России наказание за шпионаж и измену одно – смерть.
– И, тем не менее, этого человека вот уже больше десяти лет считают героем? – уточнил Рейн.
– Лишь в узком круге лиц, понимающих значение того, что он совершил, – вздохнула миссис Майнхоф, – И то потому, что его личность так и осталась тайной...
***
В этот же день после обеда Тэри собрала своих подопечных в небольшом уютном спортзале на втором уровне комплекса. Как и столовая, он предназначался только для курсантов.
– Посмотрим, как меняется ваше давление крови и пульс при физических нагрузках, – сказала Тэри, раздавая небольшие датчики, похожие на наручные часы, – Кстати, привыкайте – эти устройства вы будете носить во время практических занятий по пилотированию, чтобы мы могли следить за вашим состоянием.
– И чтобы мы не потерялись, – хмыкнул Лоуренс.
– Нет, чтобы «они» нас не потеряли, – вполголоса поправил его Валентайн.
Тэри сделала вид, что ничего не слышала. Сев на скамье вдоль стены, она положила на колени небольшой лэптоп, куда поступали данные с датчиков.
– К перекладине по одному. Подтянитесь столько раз, сколько сможете. Первым Рейн.
Рейн, украдкой косившийся на Элен, услышал свое имя, встрепенулся и побежал к турнику.
Во время обеденного перерыва, Элен, по совету и с помощью Мэй, стянула свои длинные волосы в хвост, оставив спереди челку и несколько прядей по бокам, как бы случайно выбившихся из прически. Новый имидж сразу преобразил ее лицо, Элен стала выглядеть чуть старше, по крайней мере, на свои шестнадцать. И теперь смущенно ловила на себе взгляды всех трех парней. Впрочем, не меньше внимания они уделяли туго обтянутой футболкой груди Келли.
Рейн подпрыгнул, вцепился в перекладину и подтянулся десять раз. Было заметно, что он отнюдь не выдохся и мог бы больше, но бережет силы.
– Хорошо, – кивнула Тэри, следя за графиком на мониторе, – Следующий Лоуренс.
– Давай, толстяк, покажи на что ты способен! – подбодрила его Мэй, – Только не надорвись.
Лоуренс в ответ высунул язык и затопал к турнику. Он без труда достал перекладину, начал энергично подтягиваться, но быстро устал и с шумом спрыгнул на пол после девятого подтягивания.
– Следующий Валентайн.
Валентайн подтянулся столько же, сколько Рейн. Затем немного повисел, собираясь с силами, и сделал еще два подтягивания, дергаясь при этом, как червяк на крючке. Девушки захихикали, парни пробормотали что-то о нарушении техники.
– Мы не на соревнованиях и мне все равно кто больше подтянется, – пресекла ропот Тэри, – Теперь девушки.
Элен с трепетом ждала своей очереди. Перекладина казалась ей такой