— Зарина! Тыл! — крикнул он, чувствуя, как боль в культе выедает сознание.
Зарина уже билась в эпицентре хаоса. Её клинок отсекал щупальца слизевиков, выползавших из трещин. Ядовитая зелень на ноге пульсировала в такт ударам сердца.
— Огненный! Твой «зонтик» трещит! — она швырнула обломок арматуры в Горюна, лезущего из пролома. Тот рухнул с хрустом раздробленного позвоночника.
Золотой щит Игната покрывался паутиной трещин. Каждая — как нож в плечо.
— Вперёд! — Лисовик метнулся в темноту тоннеля, его рыжий хвост мелькнул, как факел. — Они не пролезют в броне!
Тоннель оправдал имя «Червоточина». Стены, покрытые синеватыми биолюминесцентными грибами, смыкались впереди. Под ногами хлюпала радиоактивная жижа, пузырясь жёлтыми пузырями. С потолка свисали техно-щупальца «Голоса Топи» — чёрные кабели с гарпунными наконечниками, шевелящиеся, как змеи.
Горюны преследовали плотной стеной. Громада шёл первым, его броня сдирала каменные стены, высекая искры.
— Я сниму с тебя кожу полосками, Весир!
Игнат тащил Эльгу, чьи шаги становились всё тяжелее. Её дыхание хрипело — ритуал у Древа вытянул последние силы. Зарина отбивалась сзади, её клинок выписывал смертоносные дуги, отсекая щупальца и пальцы Горюнов, тянущиеся к ним. Каждый взмах отзывался ядовито-зелёной вспышкой на её заражённой ноге.
— Поворот! — Лисовик прыгнул на выступ. — Там колодец! Чистая вода!
Обманка. За поворотом зиял провал. Обрыв в подземную реку, кишащую светящимися медузами-мутантами. Мост давно рухнул. Три метра вниз — в чёрную, бурлящую воду.
— Прыжок! — рявкнул Игнат, отталкивая Эльгу к краю.
В этот момент Громада показался в проёме. Его биомеханическая рука с гидравлическим шипением нацелилась. Гарпун с шипами, пропитанными нейротоксином, рванул к спине Игната.
— Нет!
Тень метнулась вперед. Борислав, старейшина Волховов, шагнул под удар. Гарпун вонзился ему в грудь с мокрым чавканьем. Старик не вскрикнул. Только схватил древко дрожащими руками, удерживая Громаду на месте. Кровь — густая, тёмная — хлынула изо рта.
— Бегите… дети… — прохрипел он, глядя на Эльгу. — Песня… не должна… умереть…
Громада рванул гарпун обратно. Борислав рухнул, как подкошенный дуб.
— ОТЧАЯННЫЕ! — завыл «Голос Топи» из динамиков. Гарпунный кабель ожил, превратившись в щупальце, и потянулся к Эльге.
Игнат не думал. Инстинкт. Он прыгнул в пропасть, увлекая Эльгу и Зарину. Ледяная вода сомкнулась над головой. Удар о камни. Темнота. Холод, проникающий в кости.
Вынырнули у гниющих свай разрушенной пристани. Зарина выволокла Эльгу на берег — крошечный клочок тверди среди бескрайней топи. Игнат, задыхаясь, выполз следом. Культя горела огнём, золотые шрамы светились сквозь мокрую рубаху.
— Живы? — Зарина трясла Эльгу. Та не открывала глаз. Синева под кожей пульсировала.
Лисовик вылез из кармана Игната, отряхиваясь:
— Фуух! Ванна не понравилась… Но живёхоньки!
Где-то сверху, из тоннеля, донёсся рёв Громады. Гарпуны щелкали по камням, ища спуск.
— Они спустятся. Минуты, — выдохнула Зарина, сжимая клинок. Зелень на её ноге ползла выше колена.
Игнат подполз к Эльге. Положил руку на её лоб — кожа ледяная.
— Эльга! — он тряхнул её. — Где мы?
Её веки дрогнули. Губы прошептали:
— Чёрная Вода… Преддверие Озера…
Впереди, сквозь пелену ядовитого тумана, угадывалась гладь — маслянисто-чёрная, неподвижная. Чёрное Озеро. На другом берегу маячили силуэты башен — технобаза Кракен. «Блок Альфа».
— Там… Лют, — прошептала Эльга.
Зарина встала, стиснув зубы от боли:
— Тогда поплывём.
— Нельзя! — Лисовик вскочил. — Вода — его кровь! — он ткнул лапой в озеро. — «Голос» здесь сильнее маяка!
Как в ответ, гладь озера забулькала. Зелёные огоньки вспыхнули под поверхностью. Десятки. Сотни. Шевелящиеся тени поползли к берегу.
— Слизевики… — Игнат поднялся. Золотые шрамы зажглись ярче. — Готовься!
Но твари не атаковали. Они выстроились в цепь в метре от берега, образуя живой мост через топь. Их зелёные глаза смотрели на Эльгу.
«Иди… Пой…» — зашелестело в тумане.
Эльга встала, шатаясь. Её глаза были пусты, как у куклы. Она сделала шаг к воде.
— Куда?! — Игнат схватил её за плечо.
— Зовут… — её голос звучал чужим. — Должна… спеть…
— Это ловушка! — Зарина перегородила ей путь клинком. — Он в твоей башке, Волчица! Держись!
Эльга вздрогнула. В глазах мелькнула борьба. Она сжала виски:
— Голос… мамы… — вырвалось у неё. — Она… пела…
Игнат замер. Мама. Опять.
— Что ты знаешь?! — он встряхнул её. — Кто она?!
Эльга взглянула на него. В её глазах стояли слёзы:
— Лариса… не Драконова… Она… Волхова… Украденная в детстве…
Тишина. Только бульканье тварей в воде.
— Врёшь, — прошептал Игнат. Но сердце бешено стучало. Янтарные глаза матери. Песня. Серебряный кулон с чешуёй, а не драконьим клыком…
— Правда, — Эльга упала на колени. — Её… стёрли память… выдали за князя… Твой дар… не Драконов… Он — от нашей крови…
Завыли сирены на базе Кракен. Прожектора прорезали туман, выхватывая их.
— Обожаю семейные тайны, — ядовито бросила Зарина. — Но рассказывайте в укрытии!
Она указала на островок в топи — полузатопленную вышку с радаром. Оттуда вело техно-щупальце прямо к «Блоку Альфа».
— Мост к Кракен, — догадался Игнат.
— И к Луту, — кивнула Зарина.
Она рванула первой, не дожидаясь. Её клинок рассек ближайшего слизевика, пытавшегося схватить Эльгу. Ядовитая слизь брызнула, обжигая броню.
Игнат подхватил Эльгу. Её откровение горело в мозгу, как факел. Мать — Волхова. Его кровь — не Драконова. «Дикое Пламя», «золотые шрамы» — от Жилы Земли?
— Держись, — бросил он ей. — Выживешь — расскажешь всё.
Они пробивались к вышке по пояс в чёрной жиже. Слизевики атаковали волнами. Золотые шрамы Игната выстреливали иглами, прожигая тварей насквозь. Зарина, с лицом, искажённым болью и яростью, рубила всё, что шевелилось. Зелень на её ноге дошла до бедра.
— Вот… дерьмо… — прохрипела она, втаскивая Эльгу на ржавую платформу вышки.
Лисовик уже копошился у люка.
— Замок сломан! Вход свободен!
Сверху донёсся рёв моторов. Лодка Горюнов с Громадой на носу резала воду к их островку.
— Вниз! — Игнат толкнул Эльгу в тёмный провал люка.
Он обернулся к лодке. Золотые шрамы на его груди вспыхнули так ярко, что осветили всю топь. Боль стала белой, чистой, ясной. Он поднял левую руку. Золотое сияние собралось в ладони, формируя не кинжал, а шар — маленькое, ослепительное солнце.
— Получи, ублюдок! — прошипел он и швырнул шар