Вечером составил новый план для «А[лтайских] р[обинзонов].»
3. Узнал, что о заседании ССП, на котором я был принят в члены Союза, сообщалось по радио (кажется, 31-I). Упоминалась и моя фамилия. Об этом я узнал от Сучкова, на военном сборе.
4. Начал работать над «Алт[айскими] Роб[инзонами].»
5. Свез в «Д[етский] кал[ендарь]» листки.
6–10. Усиленная работа над «Робинзонами». 10-го отправил рукопись Ефиму [Пермитину] на его суждение и приговор. Был в «Д[етском] кал[ендаре]», взял листочки для переработки.
11. Написал Ефиму большое письмо по поводу «Алт[айских] роб[инзонов].» Вечером был в Лен[инской] б[иблиоте]ке, читал «Сердце» («Школьный год») де-Амичиса.
12. Был в ДИ [Детиздате]. Наумова обещает прочесть «В[еликий] п[ерелом]» к 18-му февраля. С Максимовой договорился об отсрочке на «А[лтайских] Р[обинзонов]» (примерно, до 15/IV, но, вероятно, она не будет возражать, если дело протянется до 1/V)
Мейерович сообщил, что мат[ематическая] статья для «Смены» пойдет, он ее урезал и пришлет мне на просмотр.
Узнал от Цыновского, что Колосова дала положит[ельную] рецензию на «В[олшебника] И[зумрудного] Г[орода]», рекомендует к печати. Цыновский еще не читал, обещает к 15/II прочесть.
Вечером немного посидел в Л[енинской] б[иблиотеке], потом был у врача, а остаток вечера прозанимался с Вивой.
13. Был в Моск[овском] Обл[астном] Театре Кукол у Викт[ора] Алекс[андровича] Швембергера. Это человек с большим полысевшимлбом, со свободными и непринужденными манерами артиста. С ним сразу начинаешь чувствовать себя совершенно свободно.
— Так вот вы какой! — загремел он, услышав мою фамилию. — Дайте-ка на вас посмотреть! Настоящий волшебник!
И у нас завязался непринужденный разговор.
«Волш[ебник] Из[умрудного] Гор[ода]» ему очень понравился.
— Когда я прочитал эту книжку, — сказал он, — у меня, признаться, сильно чесались руки сделать инсценировку. Да, думаю, автор живой, он сам сделает!
Для Обл[астного] Театра (где он худ[ожественный] руков[одитель]) «В[олшебник] И[зумрудного] Г[орода]» в настоящем виде слишком сложен. Его надо сократить до 25 страниц, убавить число действ[ующих] лиц и он тогда пойдет повсюду. Идея — советская: все добывается своим трудом, без всякого волшебства. Он не любит пьес, где людей «вывозят» коты и щуки.
«Нам не надо петушиных слов!» — говорит он.
Стеллу, по его мнению, надо превратить в обыкнов[енную] старушку. Основ[ную] идею пьесы — все добыв[ается] трудом и товарищ[еской] поддержкой — надо оттенить ярче.Он просил позвонить ему 17/II, чтобы условиться о встрече. Тогда перечитаем «Волш[ебника]» и наметим пути к переработке. Просил также побывать на читке его исторической пьесы (по эпохе [царя] Алексея Михайл[овича]) Я предложил ему прочитать «Рыбку-Финиту», он не возражает.
Заходил в книжн[ую] лавку ССП и особую комнату при ней; купил несколько хороших книг (однотомник Лескова, «Господа Головлевы», 1ый том Шекспира и т.д.).
Вечером работал в Л[енинской] библ[иотеке].
14. Утром болела голова. Вечером был в Л[енинской] б[иблиотеке], читал биогр[афии] Эйлера и Гаусса, делал выписки по археологии.
15. Утром написал листочек о Гауссе. Вечером — Барановы. Звонил Цыновскому; он не дочитал «В[олшебника] И[зумрудного] Г[орода]» но ему нравится. Однако, они пока (мес[яца] 3–4 по его словам) будут держать пьесу в резерве, т.к. сейчас выпускают два кукольных сборника. Мало радости.
16. Написал вчерне листочек об Эйлере. Вива ходил в 25-к[ило]м[етровый] переход и пришел совершенно разбитыйи больной с темп[ературой] 38,4°. Это называется — тренировка.
17. Работал над листочками. Написал «Математика и авиация» (заново).
18. Был в Малом Театре у Бертенсона. Получил такой отзыв о «Праве на жизнь»:
— Пьеса нам не подходит. Мы ставим мало современных пьес — у нас классика. Кроме пьесы Корнейчука, мы нуждаемся сейчас в героической пьесе. Но ваша пьеса имеет право на существование; в ней очень приятный язык. Имейте ввиду, что если ваша пьеса не подходит нам, это еще не значит, что она не нужна другим театрам.
Он мне сказал, что пьесу читали он сам и два режиссера (значит, считались с ней!) и теперь она передана в филиал Малого Театра, режиссеру Прозоровскому: м[ожет] б[ыть] подойдет для филиала. Когда Бертенсон узнал, что я писал раньше пьесы, он сказал:
— Это видно!
В общем, отзыв обнадеживающий, придется, видно, нести ее в Главрепертком.
— Вредительская тема, — заметил Бертенсон.— Тема о мещанстве, — возразил я. Напишу Розову, и составим аннотацию для Главреперткома.
Сдал Молодых четыре листочка: «Мат[ематика] и арт[иллерия]», «Мат[ематика] и авиация», «Эйлер», «Гаусс». Обещала поговорить с Гарбузовым и прислать мне для новых поправок. Всех больше ей понравилась «Мат[ематика] и авиация».
Заходил в Литфонд — справиться о жилищных делах. Плохо! Никаких фондов нет, а в кооперативе, говорят, 1300–1500 р[ублей] кв[адратный] метр.
Очень долго сидел в «Смене», задержали с перепечаткой моей статьи. Мейерович ее подсократил, и написал около страницы своего, очень интересного материала (что было бы, если бы математика исчезла из жизни людей). В «П[ионерскую] Пр[авду]» занес три статейки: «Как появилась метрич[еская] система мер», «Римские цифры» и «Что всего быстрей на свете?».
Взял в «Пионере» «Матем[атические] очерки». Сафонов предложил мне сделать две заявку на две математ[ические] книжки и прислать их в комиссию по научно-попул[ярной] книге (для включения в план Детиздата). Я обещал сделать и послать в«Пионер» на его имя.
Потом был в Поликлинике — в рентген[овском] кабинете, просвечивали грудную клетку.
19. Написал и послал Сафонову заявку на две книги: «История математики» и «Математика вокруг».
Звонил Прусакову — начальство не одобряет пьесу «Алтайские робинзоны» — придется переделывать! Оказывается радио — это какая то запретная зона и в ней милостиво относятся, повидимому, только к произведениям напечатанным.
Наумова книгу прочитала и имеет о ней положительное мнение, но будут читать еще Еремеева и Воробьева. Вопрос с утверждением откладывается до конца марта (а м[ожет] б[ыть] и дальше, если Еремеева не соизволит одобрить!) Вот несчастье иметь дело с этими редакторами. У них обязательно разные вкусы и что нравится одному, то другой бракует (в этом особенно я убедился в Радио).
Вечером был на чтении пьесы Швембергера «Куземка». Читал он в школе, где-то в районе Трубной площади. Сначала зашли с ним к Нине Павловне Саконской —устроительнице этой читки.
Саконская меня не знала (хотя мы с ней встречались на собраниях, но нас никто не знакомил). Фамилия моя ей ничего не сказала.
— Вы работаете в театре?
— Нет... Т.е. немного пишу для театра.
— Вы работаете в области детской литературы?
— Да. «Чудесный шар» читали?
— Как? Это ваша книга?
— Ну да. И «Волшебник Изумрудного Города».
— Ах, вот