Глава 45
Днем, когда надзиратель торчал у нашей двери почти беспрестанно, заниматься чем-то было невозможно. Поэтому, «вылечив» нянюшку с помощью кружки воды, мы легли и притворились спящими.
Ждать, пока в коридоре и во дворе окончательно стихнут шорохи, пришлось долго. Честно говоря, если бы не нянюшка, я бы наверняка заснула, проспав бы и конец света. Мне не мешал даже шум от зверинца во дворе. То ли ошейник, то ли трехкратное кровопускание ослабило тело так, что не хотелось вставать с жесткой циновки, куда уж там готовить побег. Слава Богу, хоть влияние лжеобсидиана сюда не дотягивалось, а то тошнота окончательно меня бы добила.
Когда Даница меня распихала и заставила встать, я с огромным трудом выполнила все ее приказания. Через оконную решетку пробивался скудный свет луны. Я устало проследила за серебристым лучом и пробормотала:
– Может, обратно спать ляжем? Что-то я не уверена, что просто встать смогу, куда уж там выбить дверь и справиться с двумя стражниками, которые стерегут тессеракты.
– Разбежалась, – тихо фыркнула она. – Сначала надо ошейник снять. Рада, что ты безоговорочно веришь в свою старую добрую няню, при этом сомневаясь в себе, но пока еще неизвестно, кто из нас двоих слабое звено. Так, не дергайся! Стой ровно.
– Стараюсь, – буркнула я.
«Ровно» в ее представлении означало извернуться так, чтобы свет от луны падал мне на шею, что было весьма непросто, учитывая крошечные размеры окошка и его расположение, а еще невысокий рост самой Даницы. Меня неуклонно тянуло вбок. Пришлось упереться рукой в стену, чтобы не качаться, и то нянюшка постоянно ворчала.
Гвоздем в ошейнике она ковырялась, кажется, бесконечно. Мы три раза поменяли положение, чтобы лунный свет падал, куда надо, но сзади продолжали звучать только тихие ругательства.
Я смотрела в стену, которая в темноте казалась черной. Если опустить веки, разницы почти никакой не было. Так зачем держать глаза открытыми? Я их закрыла. Вот бы свернуться клубочком и спать, спать, спать… Не просыпаясь никогда.
Из дремы меня выдернул щипок за мягкое место.
– Ай! Больно же! – зашипела я.
– А ты не заваливайся!
Я помолчала, терпя то, как по моей шее елозят холодные пальцы.
Ночь была прохладной. Нам еще вчера принесли по шерстяному одеялу, но их не очень-то хватало, чтобы как следует согреться. Я зевнула.
– Нянь…
– А?
– Может, к фьёрту это всё? Может, правда пусть наши мужчины нас спасают?
– Конечно, – согласилась она и тут же сказала: – Только и самим попой пошевелить неплохо бы. Тебе не кажется странным, что Кира заявилась поехидничать сразу, как только нас выпустили из темницы, а потом исчезла?
– Может, ее отправили на задание.
– Ну да, раскатала губу. Как бы она нас за спиной Шета взаправду не отравила. Давай, потерпи, я уже почти взломала эту штуку. Она вот-вот откроется, зуб тебе даю.
– Осторожнее с этим, у тебя и так не все остались.
– А тебе уже выпавшим клянусь. О, слышу, как он поддается…
Я навострила уши, но не услышала ничего, кроме нянюшкиного пыхтения.
– Почему ты вообще решила, что сможешь открыть замок? Ты что, взломщица?
– Вот еще! Просто у меня долгая жизнь и много опыта. В том числе с мелкими проказниками, которые любят взять ключ от родительского сундука, поиграться и потерять. Ты тоже так делала, между прочим.
О да. Я умудрилась посеять не просто от сундука, а от того, где хранились отцовские доспехи. Папа, правда, с открытием замка мучиться не стал, а легонько долбанул по сундуку кулаком, и тот сразу развалился. Хотя из-за необходимости покупать новый сундук меня потом долго чихвостили.
Внезапно раздался тихий щелчок. Шее сразу стало свободнее, и даже дышалось легче.
– Ну наконец-то! – победно объявила Даница, аккуратно снимая железку. – Душечка моя, как ты себя чувствуешь?
Я не отвечала, прислушиваясь к своим ощущениям. В первое мгновение показалось, что ничего не меняется. Я уже собралась разочарованно протянуть, что, видимо, всегда была слабачкой, но выпрямила спину и поняла, что та больше не болит. Боясь обмануться, я осторожно потянулась и размяла по очереди руки и ноги.
Прилив сил медленно, но шел. Хотя меня всё еще клонило в сон, уже не было того состояния мерзкого, подтачивающего волю бессилия. Я могла ровно стоять, и мир перед глазами не качался. Еще немножко подождав, я сняла с пояса сковородку и сделала пару пробных взмахов.
Не помешало бы выспаться перед тем, как бежать из плена, но сила определенно вернулась.
– Хорошо-то как! – с восторгом выдохнула я, подпрыгнув на месте.
– Ты потише давай, – осадила Даница. – Нам еще обратно эту штуку на тебя натягивать.
– Обратно? – ужаснулась я. – Это зачем еще?
В темноте видно не было, но я могла поклясться, что нянюшка закатила глаза.
– А ты намылилась прямо сейчас побег устраивать? Ничего не зная о том, сколько на самом деле у твоих тессерактов охраны и какие защитные заклинания лежат на той комнате?
– А на кой ты тогда ошейник с меня сейчас снимала?
– Чтобы проверить, вообще возможно ли это, а то вдруг мы зря надеялись! Я же не буду закрывать обратно на замок. Ниткой сейчас перевяжу, и будет выглядеть так, словно никто его и не снимал. А ты, если понадобится, дернешь слегка, он и слетит. Главное – волосами прикрывай, чтобы точно никто ничего не заметил.
Я тяжело вздохнула. Да уж, планировщики побегов из нас явно так себе. Хоть бы в самом деле Элент пришел нас спасти раньше, чем мы успеем наворотить дел и благополучно самоубиться.
Как только холодное железо вновь коснулось кожи, навалилась отвратительная усталость. Я бессильно опустилась на пол, невзирая на бухтение Даницы, что она в такой мгле не видит, куда просовывать нитку, только что выдернутую из подола.
Так как меня опять начало утягивать в нездоровую, болезненную дремоту, течение времени стало неразборчивым. Плавая в грезах, я далеко не сразу заметила, что нянюшка почему-то притихла и больше не дергает за ошейник.