Стерхова не ответила, она смотрела на Корепанова. Его волнение казалось ей любопытным. Криминалист был не из тех, кто станет суетиться по пустякам. И если пришел с горящими глазами – значит это того стоило.
Корепанов и вправду еле дождался, когда за Горшковым захлопнется дверь. И Анна дала понять, что теперь он владеет ее вниманием полностью, без остатка.
– Слушаю вас, Яков Михайлович.
Он вынул из кармана сложенный листок и расправил его на столе.
– Вот.
Анна увидела знакомый шифр: «SW4.11Pac 0.KE.aN». Несколько секунд она молча разглядывала его, потом подняла глаза.
– И что это значит?
Корепанов улыбнулся с видом человека, нашедшего правильный ключ.
– Мы заблуждались, Анна Сергеевна, – проговорил он негромко, следя за ее реакцией. – Тихий океан в записке – это не океан, а название локального места. Гостиница «Тихий океан». Так в девяностые назывался отель «Пасифик».
Взгляд Стерховой снова вернулся к шифру.
– Гостиница? – переспросила она.
– Смотрите сами, – оживился Яков Михайлович, наклоняясь ближе. – 4.11 – это номер 411 на четвертом этаже.
– Довольно логично, – пробормотала Анна, продолжая рассматривать записанный шифр. – А что означают первые буквы?
– Очевидно, инициалы контакта, – предположил Корепанов. – Почему бы и нет? Если указан номер комнаты, там должен быть человек. Головенко придумывал шифр на ходу. Экспромтом.
– Он чего-то боялся, – сказала Стерхова. – Ладно, будем считать такую интерпретацию рабочей версией.
Криминалист кивнул, удовлетворенный ее согласием.
На мгновение Анна задумалась, потом снова посмотрела на него:
– Что по убийству Гаповой? Есть какие-то результаты?
– Ждем официального заключения судмедэксперта. – Корепанов выдохнул с досадой и развел руками: – Хотя, откровенно говоря, и так все ясно.
Стерхова постучала пальцами по столу, не сводя с него сосредоточенного взгляда.
– Отпечатки?
– Ничего стоящего ни по одному из дел, – тихо ответил он, качая головой. – Полный ноль.
– Частицы кожи на шнуре, которым задушили Воронина? – В голосе Анны звучала неприкрытая надежда.
Корепанов вздохнул, отводя глаза:
– Это сложный и долгий анализ. Здесь не Москва. Ждем результат.
Он посмотрел на часы и поднялся с места.
– Мне пора. Должен кое-что уточнить в лаборатории.
Анна молча кивнула и проводила его взглядом до двери.
Минут через десять она спустилась на первый этаж. Дойдя до последней ступеньки, остановилась, оглядела вестибюль и свернула к боковой двери. За ней открылась еще одна лестница – узкая, с крутыми и потертыми ступенями. Здесь пахло сыростью, старым цементом и каким-то неприятным, затхлым запахом, от которого хотелось повернуть назад.
Она осторожно спускалась вниз, держась рукой за холодные стены. Каждый шаг отдавался в пустоте глухим эхом, и это усиливало чувство изолированности. Где-то вверху, над головой слышались приглушенные звуки – шаги, голоса, хлопанье дверей. Но здесь, в полумраке подвала, все это казалось далеким и ненастоящим.
Коридоры расползались в разные стороны. Редкие лампочки выхватывали из мрака островки бетонного пола. Анна продвигалась вперед, сверяясь с нарисованными указателями.
Наконец, она постучала в дверь, на которой висела табличка: «Склад».
Анна коротко постучала. Какое-то время ничего не происходило, и она собралась постучать еще раз. Но дверь открылась. В проеме появилась женщина в рабочем халате и ситцевой косынке на голове.
– Чего вам?
– Впустите, пожалуйста, – Стерхова предъявила удостоверение. – Мне нужно с вами поговорить.
Женщина изучила документ, потом отступила в сторону, впуская ее внутрь.
Склад был заставлен высокими стеллажами и завален упаковками туалетной бумаги и чистящих средств. У двери стоял деревянный стол с двумя разнокалиберными стульями. На нем стоял электрический чайник, заварник и пара кружек с потемневшими краями.
– Садитесь, – женщина указала рукой на ближайший стул. – Чаю хотите? Только что вскипятила.
Анна кивнула:
– Спасибо. Не откажусь.
Женщина разлила чай, придвинула чашку поближе к Анне и села, сложив руки на столе.
– Меня зовут Мария Ивановна, – сказала она. – Как вас зовут, прочитала в документе.
Стерхова улыбнулась и достала телефон.
– Знаете этого мужчину?
Мария Ивановна придвинулась ближе и прищурилась, изучая фотографию на экране.
– Знаю, – подтвердила она. – Приходил сюда месяца два назад.
– Уверены?
– Конечно, – хмыкнула кладовщица. – Я таких запоминаю. Вежливый, уважительный. Другие заходят, ни здрасте, ни до свидания. А этот – интеллигент.
– Зачем он приходил? – Стерхова не сводила глаз с ее лица.
– Хотел посмотреть, где раньше была камера хранения. А она ведь тут и была. До того, как склад устроили.
– Ну посмотрел, и все?
– Почему же все? – фыркнула женщина. – Мужчина оказался глазастый. Заметил шкаф со старыми регистрационными журналами. Давайте, говорит, посмотрю. А мне-то что? Смотрите!
Стерхова обернулась и только сейчас заметила в углу темный шкаф с застекленными дверцами. За ними виднелись стопки толстых амбарных книг.
Она поставила кружку и встала из-за стола.
– Можно и мне посмотреть?
– Смотрите, если надо. Шкаф не заперт. – Ответила Мария Ивановна. – Хорошо, что не успела на свалку отправить. Хозяйка месяц как приказала от них избавиться, а я никак не дождусь машины. Виктор Петрович забывает заказать.
Анна прошла к шкафу, раскрыла створки. Вынула ближайшую стопку и оглянулась на кладовщицу:
– Куда я могу сесть?
– Там, за стеллажом есть стол. Он тоже там сидел.
В глазах Марии Ивановны не было прежнего подозрения, лишь тихое любопытство человека, который не прочь понаблюдать за тем, что его не касается.
Стерхова обошла стеллаж и увидела небольшой деревянный стол, покрытый толстым слоем пыли. Она сдула пыль, положила на стол журналы и сходила за остальными.
Усевшись, подтянула к себе первую стопку. Журналы регистрации постояльцев были расписаны по годам. Плотно сбитые, с лохматыми, пожелтевшими обрезами.
Потом ей попался журнал складского учета и, наконец – тот, что был нужен. Крупные буквы на обложке гласили: «Журнал учета камеры хранения».
Им Стерхова занялась. Страницы, переворачивались с хрустом. Каждая запись фиксировала дату, номер ячейки количество мест и краткое описание багажа, которые люди сдавали на хранение.
Анна отыскала начало девяносто второго года, потом месяц октябрь. И, наконец, запись за одиннадцатое число. Она была всего лишь одна.
Фамилия, сдавшего два места на хранение (сумку и рюкзак) написана неразборчиво. Роспись только одна – в графе «сдано». Графа «получено» была незаполненной.
«То, что мне нужно», – подумала Анна и вырвала лист.
Затем она взялась за журнал регистрации постояльцев за девяносто второй год. Анна раскрыла амбарную книгу и прислушалась к своим ощущениям. Откуда-то появилась уверенность, что ключ к тайне был здесь, под слоем пыли и времени.
Журнал был разлинован, заполнен разными ручками и почерками, даты тянулись вдоль страниц ровными колонками. Она отыскала месяц октябрь, одиннадцатое число. Но среди заселяемых номеров 411 номер не значился. Перелистнув страницу,