«Я КРЫСА ИЗ АДА!»
«Я СБЕЖАЛА ПРЯМО ИЗ АДА В ЭТИ СОВЕТСКИЕ БЕТОННЫЕ КОРОБКИ!»
«ЧТОБЫ ЖИТЬ, МНЕ НУЖНО ПОЖИРАТЬ СОЛЬ, КОТОРУЮ ВАРЯТ В АДУ!»
Проносившись с полчаса между дворами и проспектом, распугивая прохожих, совершенно обессиленная, но летающая в волнах эйфории крыса зарылась в снег. Лёжа в снегу, который не охлаждал, а, казалось, наоборот, согревал её, крыса созерцала небесное полотно, восхищавшее своей красотой. На фоне такого драматически-мрачного неба всё происходящее внизу казалось до смешного пошлым и незначительным.
Отдышавшись, крыса увидела вдалеке своего знакомого, Пашу. Это был скромный парень примерно двадцати пяти лет, вечно в капюшоне и с эспаньолкой. Он направлялся на тусовку, на которой в тот день обещал быть неплохой состав «ветеранов». Именно в этот момент его догнала крыса, переваленная в снегу и с вываленным наружу языком.
– Здарова, крыс! А я иду к Пеймону на вписон. Затусишь с нами?
Крыса, отряхиваясь от снега, мелкой трусцой побежала рядом с Пашей в дальнюю парадную.
– Пеймон, открывай! Я с крысом! – прокричал Паша в домофон сквозь завывавший ветер, после чего железная дверь отворилась с пиликающей мелодией.
Парадные в этих домах трудно было отличить одну от другой. Однако здесь уже со второго этажа слышались звуки музыки, шум и женский хохот. Внутри тесной однушки с отошедшими тут и там обоями было накурено. На советском ещё линолеуме проступали пятна пролитых когда-то, возможно, месяцы назад, алкогольных коктейлей. Навстречу Паше и крысе вышел Пеймон – что-то ехидно-злое всегда было заметно в его взгляде и сардонической улыбке. Можно было бы сказать, что это из-за не выводившихся из его крови стимуляторов, однако даже в редкие моменты трезвости его хитрый с поволокой взгляд был почти таким же. Несмотря на убитую квартиру, одет он был по всей молодёжной моде.
– О-о-о, я смотрю, крыс уже в деле! Как всегда, под элементами хайпа. – Пеймон любил громогласно комментировать происходящее.
– Да я сам обалдел, что-то он просто в мясо сегодня, – ответил Паша. – А я трезвый как стекло.
– Ну что, ты в деле?
– Давай, только не борщи, как обычно. Я тебе на «Сбер» переведу.
Крыса, Пеймон и Паша из прихожей вошли в гостиную, где был ещё больший беспорядок.
– Привет, Лина! – Паша обнялся сначала с Линой – чуть пухлой, очень привлекательной девушкой с блестящими глазами, в чёрном платье и с ярким макияжем, а затем и с Дашей – бледной брюнеткой с чёрным каре, в серой толстовке оверсайз.
Крыса тем временем прыгнула на кровать ближе к Даше, забилась в угол, подобрав под себя одеяло, и, заняв удобную обзорную позицию, стала наблюдать за происходящим. Из колонок доносились танцевальные ритмы.
С кухни вышел шестой участник вписки – здоровый, массой больше ста килограммов парень по прозвищу Орочимару (по паспорту Иван).
– Ну что, насыпать? – Орочимару просыпал на икеевский столик горстку порошка.
– Вань, здорово! Мне сделай дорожку, – сразу оживился Паша.
– И мне, а то чувствую, что я тут буду самая трезвая, – весело сказала Лина, отпивая свой пивной напиток.
– Смотри опять концерт не устрой во дворе, как в тот раз было, – улыбаясь, ответил Пеймон.
– Не ссы! Будь мужиком, блядь! – шуточно помахала кулаком Лина. – Нормально я себя контролирую.
– Так нормально, что ментам в прошлый раз «Стигмату» пела. Или не помнишь?
– А ничего, пусть приобщаются.
– Тебя на наркотики проверили, кстати? – спросил занюхавший жирную дорогу Паша.
– Проверили: штраф четыре тысячи платить плюс административка. А всё из-за соседки ёбаной этого Толика.
– И так уже несёт тебя – дорожка уменьшается, значит, – отрезал Орочимару, отодвинув «сберовской» кредиткой часть порошка.
– Ну Орочи! – надулась Лина, но тут же занюхала всё, что ей отделили, а затем принялась потирать носик.
– Крысу не нужно сегодня больше, как я посмотрю? – иронически спросил Орочимару, бросив взгляд на крысу, лежавшую с перекосившейся мордой, выпавшим языком и выкатившимися глазами. Её маленькое тело сотрясало тяжёлое и гулкое дыхание.
– Да давайте ещё ему сыпанём – может, в себя придёт? – предложила Лина.
– Крыса передознулась, это пиздец! – заявил Пеймон.
– Это уже живодёрство называется, дорогая моя! – ответил Паша.
– А что ему? Наркологичку вызвать? Чтобы откачивали? – Лина залилась смехом.
– Можно считать это экспериментом над животным. Любые препараты ведь сперва на крысах тестируют. Кстати, что покажу! – Пеймон отлучился в ванную комнату и вернулся с длинной, как раз под размер нашего героя, ловушкой для крыс, что вызвало смех у сидящих в гостиной ребят.
Ловушка представляла собой клетку, внутри которой на штырь Пеймон прикрепил кусок «Российского» сыра, напоминающий много лет пролежавший в комоде пластилин. Штырь должен был приводить в действие пружину, захлопывающую дверь клетки. Что было делать с этой клеткой с рвущейся из неё крысой потом, после того, как клетка захлопнется, пользователям в инструкции к ловушке не объяснили. Добивать крысу чем-то через прутья клетки или нести её, беснующуюся и рвущуюся наружу, на помойку прямо в ней? А самые отчаянные крысоловы в наркотическом угаре наверняка готовы будут выбросить пойманную в ловушку крысу хоть с крыши девятиэтажного дома.
– Это я специально купил в строительном магазине. У меня ведь и так живёт крыса, только трезвенница. Шумит, сука, спать мне не даёт. А когда я на отходах, у меня сон чуткий. На неё эта ловушка впечатления не произвела: она оказалась гораздо умнее тех, кто эту ловушку сделал. Крысы ведь умные, блядь. Наш, значит, тем более не поведётся – он уже матёрый. Но пускай тут в углу постоит – узнаем его мнение, так сказать.
– Мне кажется, скорее создатели этой ловушки сами в неё попадутся, – засмеялась Лина, покачнувшись и задев молчавшую всё время Дашу.
– Ничего-ничего, – ответила Даша и отпила своё пиво.
– Как у тебя дела, Даша, что это ты всё молчишь? – обратился к девушке Пеймон.
– Да всё хорошо, музыку мне прикольно слушать под этим делом.
– А на учёбе как у тебя дела?
– Неплохо. Одногруппники – быдло, но есть парочка нормальных.
– Так зови их всех в следующий раз, быдло особенно, – рассмеялся Пеймон.
От порошка Лину вставило так, что она практически не умолкала, в голову «дало» также Паше, и вписка начала, что называется, раскручиваться. Даже скромная Даша раскраснелась и явно повеселела, но складывалось ощущение, что это стало результатом скорее третьей бутылки пива, поскольку порошок не оказывал на неё столь существенного воздействия.
– Кры-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ыс! – заливался Пеймон, стаскивая с него одеяло. – Давай я тебе