САПОЖНИК (громко). Что-о-о?
ПАРИКМАХЕР. Не то, что ты подумал. За моего племянника хотела выйти. Красивая пара ведь, да? В общем, это я им там всё устроил. И загородный дом, и машину одолжил… И деньгами помог… Она тебе сказала, что в Россию к подруге на каникулы уехала. В России она тоже была, но всего неделю, а так – всё время с Николозом.
САПОЖНИК. Ах ты, старый сводник! Девчонке только шестнадцать исполнилось!
ПАРИКМАХЕР. Да при чем тут возраст! Суламифи еще меньше было. Да что ты вообще в любви понимаешь! Это же любо-о-овь! Я чудо сделал. Воду обычной жизни превратил в свадебное вино! А ты мне – «сводник»… Да я и знать не знал, что Николоз после этого её видеть не захочет и на этой Софочке женится! Польстился на деньги, дурак! И чего теперь стоят эти деньги?
САПОЖНИК. Будто бы ты на его месте поступил бы иначе! Разве на этом свете кто-то успокаивался, достигнув желаемого? Нет, человек так устроен, что ему всё мало. Мало, мало, мало! Еще подай, ещё! Красавицу получил, теперь деньги ему подай! Весь мир получит, и все равно мало будет! Эх, похоже, правильно нас решили прихлопнуть!
ПРОФЕССОР. Гиорги, успокойся, сейчас день такой – всё ничего не стоит.
Ни деньги, ни Николоз с Софочкой, ни любовь…
ПАРИКМАХЕР. Всегда всё ничего не стоило. Только люди всему давали цену. И всегда ошибались, душой платя за блестящие безделушки…
Музыка в радиоприёмнике прерывается. Парикмахер подходит и крутит ручку громкости.
РАДИОДИКТОР. Внимание, вы слушаете последнее шоу человечества и с вами команда канала «Шерекилеби»! Передаём новое сообщение с центрального пункта космической обороны. Объединённые военно-космические войска Земли применили против астероида лазерное оружие. При этом случайно был сбит китайский спутник. Астероид не пострадал, но несколько увеличил скорость снижения. Его траектория не изменилась, ожидаемое место падения в районе Сейшельских островов остаётся прежним. Падение астероида ожидается через три часа. И эти три часа мы проведем в компании хорошей классической музыки! Слушайте композицию «Битлз» «Вкус мёда» и оставайтесь с нами!
За окном слышны выстрелы.
ПАРИКМАХЕР. Три часа осталось…
ПРОФЕССОР. За то, что пил и кутил, не стыдно. За то, что со студенток натурой за оценки брал, тоже не стыдно. А вот что за будущего президента агитировал в том проклятом году – вот тут да…
ПАРИКМАХЕР. Значит, тебя тоже гражданская война кровью забрызгала…
ПРОФЕССОР. Значит…
ПАРИКМАХЕР. И выходит, только Гиорги у нас честно работал. Если не так набойку поставит – сразу видно… На войну не пошел, руки, мол, трясутся… Прямо праведник. Современный Лот.
МУЗЫКАНТ. Домой пойду. Есть хочется.
ПАРИКМАХЕР. Сиди! Не слышишь, что на улице стреляют?
МУЗЫКАНТ. Стреляют, не стреляют – какая разница? Лучше от пули, чем от серных газов.
ПРОФЕССОР. А ещё нас может засыпать раскалённым пеплом. Будем как в Помпеях. Цыплята табака.
ПАРИКМАХЕР. О, кстати. У меня же тут пара жареных курочек припасена. А ещё сыр, вино, хлеб… Устроим пир!
ПРОФЕССОР. Мы вот только к тебе с пустыми руками пришли…
ПАРИКМАХЕР. Ничего. Исаак сыграет что-нибудь. Только не Мендельсона и не Шопена, ладно? А вы с Гиорги помогите сдвинуть столы…
Картина вторая
Под саксофонное соло («Опавшие листья») в исполнении Музыканта парикмахерская преображается, превращаясь в подобие банкетного зала. Парикмахер накрывает на стол, затем задёргивает розовые шторы, и сцена погружается в тревожащий розово-багровый полумрак.
ПРОФЕССОР (садясь за стол). Удивительно! Как в молодости вершиной удовольствия считали пирушку, так и сейчас – мир провожаем стаканом вина.
САПОЖНИК. Э, дорогой батоно Давид! Помереть на пиру – что ещё надо человеку!
ПАРИКМАХЕР. Человеку – много надо. Знать, например, зачем он жил. Зачем этот кровавый круговорот из пьянок, насилия, ужаса, войн, болезней, блуда…
САПОЖНИК. Ни за чем. Потому что всё сейчас кончится. Два часа осталось. Есть будем, наконец?
ПАРИКМАХЕР. Да, конечно. Присаживайтесь, дорогие гости…
Все садятся за стол. Парикмахер разливает вино.
ПРОФЕССОР. Только радио включите, интересно же…
Музыкант встаёт, подходит к приёмнику, поворачивает ручку. В парикмахерскую врывается голос диктора.
РАДИОДИКТОР. …поднялись атмосферные перехватчики – последняя надежда землян. Несколько эскадрилий попеременно выпускают ракеты в сторону гигантского астероида, превратившегося в огромный раскалённый шар. Неужели вся мощь человечества окажется бессильной перед безжалостной природной угрозой? В бой вступает последний резерв – эскадрильи морской авиации, поднявшиеся с авианосцев в мировом океане… Внимание, у нас новое сообщение из центра НАСА: учёные, наблюдающие за астероидом, сообщают… что видимых разрушений астероида ими не отмечено… Это подтверждает гипотезу о том, что астероид на самом деле имеет металлическую природу…
Внимание! Только что получено сообщение… Наши ребята, израсходовав боезапас, таранят астероид! Беспримерный акт самопожертвования, и, скорее всего, бесполезный…
Передача прерывается.
ПАРИКМАХЕР (поднимая гранёный стакан с вином). Вечная жизнь героям!
Все встают и, не чокаясь, выпивают вино.
МУЗЫКАНТ. Впрочем, вечность закончится через час.
ПРОФЕССОР. Дети воюют за нас… Как всегда в этом мире, будь он проклят…
САПОЖНИК. Исаак, ты еврей, а значит, самый умный тут. Скажи тост.
Исаак медленно поднимается. Берёт в руку стакан с вином.
МУЗЫКАНТ. Да, человек мерзок. Где-то там, в небе над нами, идёт последняя битва, Армагеддон. Наши дети гибнут страшной смертью – а мы выпиваем и закусываем. И так было всегда! Кто-то пил, кто-то кровь лил. Кто-то бутик открыл, кто-то окоп отрыл.
Мы, люди, стали единым человечеством только в последние часы перед общей гибелью. Мы убивали – и чтобы жить, и для удовольствия. Мы рвались к власти – только для того, чтобы ощутить власть. А как можно ощутить власть лучше, чем мучая и убивая других? Мы заслужили смерть.
Отвратительную смерть паразитов, вытравляемых из дома долго отсутствовавшим хозяином. Мы заслужили всё, что нам предстоит…
И всё же я, бездарный музыкант, подлый прелюбодей, неудачливый карьерист, паршивый муж и никчёмный отец, я, ненужная пылинка на ботинках всемирной истории, хочу спросить тебя, Господи.
Ты ведь всеведущий, да?
Ты ведь с самого начала знал, что у нас ничего не получится, да?
Потому и придумал такой механизм регулярного уничтожения, да?
Это как автоматом вода в унитазе каждые десять минут спускается, да?
Зачем же тогда дал нам, обречённым на ничто, закончившееся ничем, веру в Тебя? Надежду на спасение? Любовь и стремление к чему-то высшему, не такому, как мы?
Ведь это так жестоко, Господи! Знать, что ничего у нас не выйдет, что планеты – вообще не место для жизни, и всё