Я не представлял, что буду делать после глажки штанов, а может, и пиджака, но, имея с собой две бутылки шампанского, я знал наверняка: в одиночестве под Новый год не останусь. Еще целых пятнадцать часов впереди. Уж что-нибудь я и организую.
В голову пришла сумасшедшая идея: «Вот сейчас я позвоню в несколько номеров этой гостиницы, найду свободных девчат: так и так, говорит доктор Миша из 2554 номера, как раз над бассейном. У меня скромная вечеринка. Вы согласны присоединиться к нам?»
Может быть, я так и поступлю, хотя уверенности в этом не было.
То, что я сделаю доподлинно, – это выглажу штаны и пиджак, а может, и галстук, а затем спущусь вниз и позавтракаю. Дальше пройдусь по морозным улицам этого легендарного города, может, навещу Ленина в его Мавзолее, а затем проведаю Кремль. Там мой тезка Михаил Горбачев наверняка пригласит меня на чай.
Зазвонил телефон. Я отложил утюг в сторону и подошел к телефону. Затем передумал и вернулся к утюгу. Телефон продолжал трезвонить…
– И чего еще хочет этот коридорный «комиссар»? – пробубнил я себе и неохотно, на этот раз предварительно вынув шнур утюга из розетки, снова подошел к беспокойному телефону.
– Алло! Что еще тебе желательно знать?
– Господин, – проговорил незнакомый мне голос, – это номер 2554?
– А с кем имею честь говорить? – уже настороженно спросил я.
– Извините за беспокойство. Говорит Геннадий Аркадьевич Цукор. Я управляющий гостиницей.
Его голос был приятным и вежливым.
– Очень рад. Чем моя скромная персона привлекла ваше внимание и чем я могу быть полезен? – так же вежливо ответил я.
– Не знаю, как и сказать, но, понимаете, ко мне поступила жалоба на вас.
– А что такого я уже успел натворить? Какой параграф советской Конституции я нарушил?
– Да нет! Просто вас просят приглушить ваше радио. Музыка американского джаза многих раздражает.
– Мое что? – переспросил я.
– Ваше радио, господин. Я очень извиняюсь, но наш гость из соседней вам комнаты хочет немного поспать, а у вас, как видно, «волиум» открыт до отказа.
– Не знаю, о чем ты говоришь, дорогой Геннадий, но у меня радио не включено по одной простой причине, что у меня его совсем нет!
Идея! Я прошу принести мне радио. Я нахожусь, если не ошибаюсь, в пятизвездочной гостинице, и мне положено иметь хотя бы. радио.
– Минутку, господин.
Я ждал. Прошла минута, две.
– Господин?
– Слушаю.
– Вы господин Миха из государства Израиль? А номер, в котором вы поселились, 2554?
– Пока что все правильно, – терпеливо ответил я.
– Господин Миха, вас не затруднит выключить ваше радио?
«Что за чертовщина?!»
– Эй, послушай, управляющий идиот! Я только что тебе сказал, что мое радио отсутствует! Нету. его у меня, понимаешь? Нету!.. Что-что? Я кому-то мешаю? Да пусть он идет туда. откуда вышел. Что я делаю? Я глажу штаны и мечтаю провести новогодний вечер, надеюсь, не сам с собою. А радио у меня молчит, потому что у меня его не-ту, no, нэ. мае! Понятно?!
– Господин, – примирительным тоном ответил управляющий, – гость, который жалуется, живет на втором этаже слева от вас. Это может быть только ваше радио.
– Ты что, шутишь? – недоверчиво спросил я.
– Нет, уважаемый господин.
– В таком случае прошу тебя немедленно подняться сюда и лично убедиться, увидеть собственными вашими глазами, то есть услышать твоими собственными ушами: мое радио, которого у меня нет, не производит ни единого звука, как мертвый труп.
– Труп?
– Нет у меня радио и нет у меня трупа!
«Трах», – раздраженно я треснул трубкой об аппарат.
Телефон задребезжал снова. Я, уже весь на нервах, поднял трубку и, не выжидая, закричал:
– Опять радио?! Ты слышишь здесь радио?! – Оторвав трубку от уха, я помахал ею, делая замысловатые восьмерки в воздухе. – Ну?
– Нет, господин, но гость из номера 2545…
– Тогда скажи своему гостю из номера 2545, что ты был у меня и радио выключил.
– Хорошо, господин, если вы так настаиваете на этом.
– Спасибо! Ну и гостиница! – процедил я сквозь зубы и швырнул трубку.
«Нервы шалят, – подумал я и поспешно проглотил успокоительную таблетку валиума. – Я должен взять себя в руки, иначе меня действительно упрячут в какой-то дом».
8
Подойдя к зеркалу, я начал облачаться в клетчатую и вполне разглаженную рубашку.
– Ну, дружище, – сказал моему отражению, – я стою почти голый, впервые занимаюсь очень важным женским делом, а какой-то ничтожный поц[17] с сигарой во рту, мнящий о себе слишком много, получает слуховые галлюцинации, трезвонит на весь мир и требует выключить радио, которого у меня даже нет. Кошмар какой-то!
Весь разгневанный, вернулся к утюгу и включил его.
«Ну и дела!»
За стенкой зазвонил телефон. Трезвонил долго и настойчиво. Потом наступила тишина. Я, затаив дыхание, прислушался. Ничего.
«А ну их», – подумал я и усердно начал гладить брюки, нервно переходя от одного канта к другому.
Проверил стрелки на брюках и, еще теплые, натянул на себя. Подошел к шкафу, снял темно-синий пиджак и внимательно осмотрел его. Решил, что он может обойтись и без глажки. Протянул руку к галстуку. Рука застыла в воздухе из-за нового телефонного звонка.
«Только не управляющий», – подумал я.
– Алло, – недовольно проворчал я в трубку.
– Господин Миха? – голос в трубке коридорного администратора.
– А что удивительного? Кто еще может тебе здесь ответить?
– Господин Миха, я хочу от имени управляющего, Геннадия Аркадиевича, извиниться перед вами. Я уже говорил с молодой особой, соседка вашего номера… Как видно, произошла ошибка. Она, наверное, услышала звуки радио из нашего репродуктора около бассейна и решила, что это радио ее соседа. Еще раз простите за причиненное вам беспокойство.
– Ладно! В порядке! Бывает! – сухо ответил я и положил трубку.
Я улыбнулся.
«О! Вот и знак Божий! Значит, мой сосед – это соседка, молодая особа? Чудеса? Может, вот прямо сейчас я позвоню ей, и будем вместе смеяться над этим недоразумением. А почему бы и нет?»
Раздумывая так, я начал натягивать на себя пиджак.
Опять раздался телефонный звонок.
«Ого!!! Столько звонков я даже в моей конторе не получаю в такое раннее утро».
– Алло, – сказал я более оживленным голосом. – Слушаю!
– Вас беспокоит посыльный, господин!
– Здрасьте… Новый год! А тебе что?
– У меня для вас посылка – шоколад и бутылка шампанского, господин. Согласны ли вы принять ее?
– Да? От кого? – саркастически спросил я.
– Не знаю, господин. Ее только что принесли.
– Что ж, это очень приятно, – ответил я. – Пришли его в ведерке