— Вы по поводу завтрашнего дня? Мы как раз готовимся обсуждать вылеты, — рассказал Каргин, придвигая карту Казанову.
— Я вам в этом вопросе верю. Мне бы у вас украсть на несколько часов Клюковкина. Ну там посидеть, пообщаться, былое вспомнить, — сказал Казанов.
— Я не против. Верно, Александр Александрович? — сказал Каргин.
— Как я могу быть против. Спасибо, что спросили, — тихо ответил я.
— Что говоришь, Саша? — переспросил Виктор Викторович, перекрикивая шум переговоров в динамиках.
— Не против, товарищ полковник, — погромче ответил я и зашагал за Казановым.
По коридорам мы шли молча. В едва освещённых артериях командного пункта раздавались только мои глухие шаги и аккуратный шаг Виталия.
— Как себя чувствуете? Я совершенно искренне спрашиваю, — поинтересовался я у Казанова.
— Более-менее. Главное, что я смогу после выздоровления поехать в отпуск. Не хотите порекомендовать мне какой-нибудь курорт? — посмеялся Виталий.
— Мне кажется, для вас лучший курорт — дом в лесу с мягким диваном, холодильником еды с напитками и никакого телефона, — ответил я.
Казанов рассмеялся и закивал головой.
— Оригинально. Надо попробовать. Но давайте к делу. Вы сможете уговорить Асила Султана пойти с нами?
— Не обещаю, но постараюсь.
— Да. Это очень важно. И поверьте, у Сардара есть информация не только по наличию вооружения у мятежников. Сейчас рубеж проходит не только в Сирии. Кое-где ещё что-то назревает, — ответил Виталий.
Говорит Казанов всегда такими загадками, что я уже жалею об отсутствии интернета.
Асила я нашёл в домике одной из сирийских эскадрилий. Он лежал на втором ярусе кровати и читал интересную книжку. На русском языке и к тому же ещё и вслух.
— «Избранные пословицы и поговорки русского народа»? Решил подтянуть знания, Аси? — спросил я, увидев книгу в руках у сирийца.
— Познавательно, аль-каид. Хоть немного отвлекает.
— Пошли выйдем, — сказал я, и Аси медленно сполз с кровати.
Парень быстро оделся и накинул лётную куртку, выходя за мной на улицу. Конец декабря начинает уже себя показывать по полной программе. На улице не так уж и приятно находиться. К тому же небо затягивают облака и уже появилась дымка по горизонту. Для завтрашних вылетов не самые хорошие условия.
— Я сразу к делу. Ты должен поговорить с Сардаром.
Асил напрягся и замотал головой.
— Не нужно мне это. Я знаю, что его взяли. Он мне более не брат. Пускай горит…
Парень начал осыпать Сардара оскорблениями, но я прервал его.
— Пускай и горит, и сгорит, и что угодно. Но он много знает.
— Тогда пускай его пытают.
— Ты ведь понимаешь, что так он точно не расколется. Да и вообще, никто не знает, что будет с твоим братом, когда его отвезут в тюрьму.
Асил задумался, но согласия не дал.
— Нет, аль-каид. Мой брат погиб в Пальмире. А другой брат сгинул ещё в Идлибе.
Упёртый попался сириец. Как его заинтересовать, пока не ясно. Он будто сам не понимает, что информация от Сардара может нам очень сильно помочь.
— Ладно. Ты ведь сам летал в этих местах. Видел, сколько ПЗРК и других средств ПВО. И Сардару точно известно и расположение войск, и какие есть средства ПВО. Уже погибло много твоих товарищей.
Асил задумался. Похоже, что он уже согласился со мной.
— Хорошо. Надеюсь он ещё помнит, что я его брат. Мы же с ним, как у вас говорят, «как с одной пальмы финики»?
Это ж надо так интерпретировать пословицу «одного поля ягоды».
— Ну, почти. Ты повнимательнее читай пословицы в следующий раз.
В подвале штаба базы стоял запах сырости и железа. Воздух казался плотнее, чем бетонные стены. Лампы трещали над головами.
Казанов остановился рядом с дверью в помещение, где предположительно и сидел Сардар. Он осмотрел меня и Асила, а затем переглянулся с сирийским коллегой из мухабарата.
— Ты с ним зайдёшь, Виталий? — спросил сирийский представитель спецслужб.
— Нет. Я лишь только буду его смущать. Зайдут они двое, — указал он на меня и Асила.
Новая вводная всегда некстати. Нужно ведь ещё знать, что запоминать в разговоре.
— Поставили перед фактом. Как и всегда в общем, — шепнул я, когда нам начали открывать дверь.
— Вы справитесь. Не первый раз на допросе, — похлопал Виталий меня по плечу.
— Да-да. Можно в следаки уже идти.
Нам открыли комнату, и я первым вошёл в неё.
Сардар сидел прикованный к столу, с побитым лицом и глазами, в которых горела упрямая злость. Он поднял на меня глаза, но ничего не сказал. Когда вошёл Асил в лётной куртке, боевик напрягся сразу.
Дверь закрылась, и мы остались втроём. В комнате был только один стул. На нём и сидел Сардар. Начало разговора затягивалось.
— Что, не узнаёшь? Мухабарат меня настолько сильно избил? — начал говорить старший брат Асила на арабском.
— Удивляюсь, что ты ещё живой, — ответил ему Аси.
— Действительно. Ты всё ещё жив и я тоже. Я думал, вас двоих уже нет.
Асил подошёл к столу и остановился напротив — спина ровная, глаза усталые. Но в глубине этих глаз не было ненависти. Только боль.
— Не двоих. Одного. Джалил погиб в бою за Пальмиру, — тихо сказал он.
Сардар дёрнулся, как от ножа. Его дыхание сбилось. Теперь от былого офицера осталась только тень.
— Как это случилось?
— Я был там. Видел, как он был сбит. Это была минута, которую я никогда не забуду. Вертолёт вспыхнул от попаданий и рухнул на одну из ваших колонн, — ответил Асил.
Его голос сорвался, но он держался, сохраняя ровное дыхание и внешнее спокойствие.
— Так это был Диси⁈ Тот самый, из-за которого погибло столько моих братьев⁈ — возмутился Сардар и ударил кулаком по столу.
Сардар закрыл глаза на секунду. Лицо его дёрнулось, будто он сдерживал крик.
— В доме моего отца ты меня и Джалила братьями называл. А потом в Эль-Кунейтре и его. Не слишком часто, братьев меняешь? — сказал Аси, пропуская вперёд меня, чтобы я продолжил разговор.
— Вы сделали выбор, — ответил Сардар, но в его голосе слышалась боль, а не уверенность.
Возникла небольшая пауза в разговоре. Выждав время, я решил не молчать. К тому же Сардар продолжил смотреть на меня,