Последним в зал вошёл человек, который не был знаком ни Полине, ни её подруге: высокий, худой, в костюме, сшитом настолько хорошо, что даже прославленные пиджаки от Манфреди меркли перед этим кроем. Новый гость обвел зал взглядом светлых глаз под тяжёлыми веками, чуть скривил губы и сел на крайний стул в последнем ряду.
– Ну что же, кажется, все собрались, – Джан-Марко вышел вперёд. – Наверное, я бы должен был извиниться, что собрал здесь всех вас, отвлекая от срочных дел…
– Да уж! – громко сказал мужской голос, который Полина не опознала.
Джан-Марко безошибочно нашёл говорившего глазами и улыбнулся тому персонально. Полина поёжилась: если бы ей послали такую улыбку, она бы сквозь пол провалилась от страха.
– Но делать этого я не стану, потому что история эта касается всех нас, а могла бы задеть и ещё многих других, – проигнорировав кафедру, он взял свободный стул, развернул его спиной к залу и сел верхом. –
Честно говоря, поначалу нам казалось, что это не одна история, а две, совершенно разные и друг к другу отношения не имеющие. Более того, до определённого момента расследованием занимался присутствующий здесь гранд-майор Фаббри и его команда.
– Никто ж не знал о магической составляющей в преступлении, – солидно подтвердил Фаббри. – Так что да, городская стража Падуи занималась обоими расследованиями, а потом уж выяснилось незаконное использование магических практик, и синьор Торнабуони к нам присоединился.
«То есть, что? – подумала Полина, старательно тараща глаза на Джан-Марко, потому что ей невыносимо хотелось оглянуться и посмотреть на гранд-майора. – То есть это как, он не в курсе, что является одним из главных подозреваемых по делу? Распускает тут хвост, как павлин, а у самого за спиной труп!»
Она вспомнила неопрятную кучу тряпок, в которую превратилась живая и активная женщина, тёмную лужу крови под телом, и её вдруг затошнило. «Кажется, в сумке были какие-то мятные таблетки… А, Тьма, сумка осталась в номере…»
– Я выйду на минуту, – прошептала Полина на ухо леди Камилле и почти выбежала из зала.
Всё это было ужасно неприятно.
Потом она долго полоскала рот, потом, проходя мимо бара, попросила большой стакан биттер-лемона, махом выпила половину и решила, что отпустило. Осторожно, почти на цыпочках вернулась в зал… и поняла, что могла бы даже въехать верхом на коне, громыхая доспехами, её бы всё равно не заметили. В зале бушевала серьёзная, отлично срежиссированная, многолюдная свара.
– Что тут было? – спросила Полина у леди Камиллы.
– Считайте, что вы ничего не пропустили, – ответила та. – Как только Джан-Марко прочёл долговой документ Обелерио, они и сцепились.
– Кто с кем?
– Вон те четверо южан – это семья Обелерио. Антонио, сын Аньелло, который и подписывал письмо, и его сыновья. Надменный старик – Ансельмо Партечипацио, тот самый, который брал дом и теперь должен его вернуть.
– Ага, поняла. А наш знакомец, так счастливо спасённый из закрытого отеля, я смотрю, сидит и помалкивает?
– Дело в том, что, синьор Партечипацио получил запрос от канцелярии дожа касательно сроков возврата Ка’Обелерио. А между семьями ведь была договорённость о порядке возврата всех долгов, и вдруг такая неожиданность. Собственно, весь крик сейчас об этом…
– По-моему, они уже и к рукопашной готовы перейти, – покачала головой Полина.
Но тут громкий звук прервал ширящуюся свару. Гранд-майор Фаббри, стоящий посередине зала, держал в руках револьвер с дымящимся дулом, направленный в потолок, и сурово смотрел на не в меру увлёкшихся скандалом соотечественников.
– Может, хватит? – спросил он с отвращением. – Может, уже делом займёмся? Синьор Торнабуони, не выпускайте из рук председательский колокольчик!
– Благодарю вас, гранд майор, – Джан-Марко слегка поклонился, вспрыгнул на сцену и встал возле кафедры.
– Итак, синьоры, мы остановились на том, что за последние две недели произошло несколько странных, а порой и криминальных случаев, связанных между собой лишь местом действия, – сказал он. – Очень неподходящим местом действия, должен признать, потому что по статистике в Абано Терме самый тяжёлый криминальный случае за двадцать лет представлял собой ограбление лавки артефактора, и грабитель был остановлен самим мастером. А вот в последние две недели в самом городе и рядом с ним произошли попытка ограбления, намеренная порча партии вина, отравление и, наконец, убийство.
– Это что, совпадение? – снова выкрикнул кто-то из зала, и Полине стало уже очень любопытно, кто ж это такой.
– Совпадения – явление редкое, чаще всего они бывают хорошо подготовленными, – покачал головой Джан-Марко. – Как в этом случае. Но начнём всё же с самого начала. С обители Великой Матери в Пральи.
– Я возражаю, – громко сказала аббатиса.
– Поддерживаем возражения, – произнёс один из монахов, сопровождающих монсиньора Гвискарди.
– Мы не в суде, синьоры, а я – не судья. Я расследую преступления, совершённые с применением магии, и сейчас у нас происходит именно что расследование. Ваши возражения не принимаются. Итак, монастырь. Древний, почитаемый, с положенным набором реликвий и ценностей, с приличными способами заработка. Все присутствующие знают винодельню «Фиоре дель Эуганее»? – голоса вразнобой подтвердили, что знают. – Вина дорогие и очень дорогие, заслуженно ценимые знатоками… Так отчего же за последний год банковский счёт монастыря ушёл в глубокий минус, скажите, мать Октавия?
– Скажу, что это не ваше дело, молодой человек! – холодно ответила аббатиса. – Вы расследуете магические преступления? Ну так и занимайтесь своим делом. А вопросы по счетам может задавать аудитор. Или присутствующий здесь монсиньор архиепископ.
– Я бы с большим удовольствием не узнавал лишних секретов, синьора, вот только секреты эти имеют самое прямое отношение к моей работе. Продолжим. Раз уж мать Октавия так просит…
– Не прошу, а требую!
– Раз уж мать Октавия так просит, – словно не слыша этого возмущённого выкрика, продолжил Джан-Марко, – отвлечёмся от счетов и взглянем, чем же ещё славен управляемый ею монастырь?
– Так драгоценностью же! – выкрикнул из зала тот же голос, и снова Полине не удалось понять, чей он. – Золотое скульптурное изображение Великой Матери, дарованное королём Гарольдом, древность ужасная.
– Совершенно верно! Только вот ценности этой в монастыре сейчас нет. Как сообщила мать Октавия, скульптуру передали в мастерские для реставрации. Правда, должны были её вернуть три месяца назад, но… реставрация – дело сложное, долгое, мало ли что там обнаружилось под пылью веков?
– Вот уж чего никогда в нашем музее не было, так это пыли! – воскликнула, подавшись