— Женщину бы, — печально сказал Шулько.
Все молчали. Алексей усмехнулся и сделал вид, что проверяет экзоскелет.
Или в этот момент?
— Сюда уже отправили станцию по обогащению руды, — вдруг сказал Петька. — Две базы: одна на Мертвечине, другая на орбите.
— Угу, — буркнул Дворжек.
— Успеем зачистить? — спросил Шулько. Обращаясь к Алексею, добавил: — Командир?
Кивок.
Что-то не очень... хорошо.
Но тревога оказалась напрасной — с первых шагов операция пошла гладко. Дозорные снайперы были на окрестных скалах — ни один не успел поднять шум. Лагерь очередного полевого командира встретил «Каракалов» ленивой атакой автоматических турелей, уничтожить их не составило большого труда. Поднялась пыль. Отряд вёл огонь с позиций ликвидированных дозорных — самый безопасный и классический вариант.
А потом пошёл счёт — первый, второй, третий… Когда цифра перевалила за второй десяток, Алексей предложил поменяять ключевые позиции. Обычная практика в таких условиях.
На основную работу ушло семь часов. Закладывали пять. Тела сложили в несколько рядов вокруг лагеря. Получился такой квадрат смерти.
Алексей вспоминал, когда впервые шёл в бой — это была планета Страна Гвоздей, — они шли следом за отрядом, который Каменщики разгромили в мясо. Обнаружили их тела, сложенные квадратом. В центре стоял челнок. Видимо, их поверья.
После рабочего дня Алексей чувствовал себя хорошо. Преимущественно нормально. Грех жаловаться. Странная вещь, мысленно отметил Алексей — думать обрывками. Мысли стреляют в череп. Как приказы.
Раз. Два.
Одним словом. Ёмко. Быстро.
Страшно. Вдруг деформация. Теперь всегда так думать.
Думать точками.
Дворжек после работы вообще бешеный. Бегает кругами, прыгает, орёт, аж динамики трещат. Любуется жизнью. Шулько заражается его радостью. Два гуся нашлись.
Очень легко закрыть глаза и просто не думать. Пустота накрывает так, что Алексею кажется, что он теряет самого себя где-то посреди космоса. И ничего нет, ничего не слышно. Ничего не видно.
…Челнок медленно поднимался.
— Начальник-командир, — обращается Дворжек. — Тяжелый день. Шулько трижды чуть не подорвался на мине. Предлагаю нахуяриться сегодня в полнейшую и бесповоротно беспросветную сисю.
— Инициативу поддерживаю, — сказал Петька.
— Выражаю твёрдое согласие,— сказал Шулько. — Сегодня я как заново рождённый!
— Как хотите, — сказал Алексей.
Ребята замолчали.
(НАПОМИНАНИЕ: встретить жену с работы)
— Командир не в духе, — пожал плечами Скакун. — Будь здоров, командир.
— Да не, ребят, — оживился Алексей. — Без вопросов.
Весь челнок радостно загудел. В следующее мгновение аппарат тряхнуло.
— Кто сегодня водила? — спросил Гиря.
— Антонов, — буркнул Валентинка.
— Антонов, ебанько лысое! Не дрова везёшь! — заорал Гиря и все радостно заржали.
Но аппарат тряхнуло вновь. В этот раз Алексей чуть не выпал из сидения, если бы не ремни. В динамиках раздался тревожный голос:
— Парни, без паники.
Мы переглянулись.
— Двигатель отказал поди, — пожал плечами Валентинка. — Дроны могут подхватить, чтобы траекторию скорректировать.
— Антонов, чё там? — крикнул Дворжек, неудовлетворённый пояснениями Валентинки.
Даже пара секунд молчания заставила Алексея немного поёрзать. Вот так вся пустота внутренняя куда-то делась. Ему страшно.
Челнок тряхнуло ещё раз и тут началась вибрация. От низкого гула заложило уши.
— ХЕР ЗНАЕТ! — заорали динамики.
Алексей увидел, как бледнеет Дворжек, как вжался в кресло Петька… Валентинка с выпученными глазами затягивал ремни, Скакун и Гиря начали громко ругать Антонова.
— Это как минимум непрофессионально, — заметил Скакун.
— В аварийной ситуации следи за речью! — согласился Гиря. — Ты должен знать этику делового общения, ебанько!
— Я чувствую себя вибратором в жопе, — сказал Шулько. — Внутри всё переворачивается… От этого тошнит.
(буду ли я жалеть о такой метафоре? но это не я сказал, это сказал ШУЛЬКО)
Дворжек отстегнул ремни.
— Я пойду, посмотрю.
«Герой, блядь», — невольно подумал Алексей. Он быстро отстегнулся и подскочил следом.
(я действительно так подумал)
— С тобой. Парни, вы сидите.
Они держались за поручни на стенах, пару раз чуть не грохнулись на пол. Похабная метафора Шулько казалась наиболее точной.
Они забрались по лестнице в тесную кабину, где сидел красный от напряжения Антонов. Лысина блестела от пота. Алексей со всей силы хлопнул по ней ладонью.
— Ничего себе, — буркнул Антонов. — Шлёпнул.
На мониторах было сюрреалистичное световое шоу. У Алексея было два слова для описания — «конфети» и «гирлянда».
(блин, до нового года 234 дня… надо подарить жене хоть что-то)
— Ты чё включил? — наехал Дворжек. — Чё за праздник? День пилота-рукожопа?
— Я включил?! — возмутился Антонов. — Это вокруг нас.
(дуется на меня. опять я что-то не то сделал. СУКА!)
Он указал на небольшое окошко с сеткой и цифрами.
— Видишь эти полосочки? Это наше положение в пространстве. Вот тут видишь — пустота? Нет ни черта, видишь? — Дворжек кивнул. — Тут должен быть крейсер! Вот тут! — он начал стучать пальцем по экрану. — Ничего нет!
— Как?
— Никак.
— Ушли в прыжок? — спросил Дворжек. — Но ведь не могли… Внезапная кротовая нора?
(обидел, ничего не сделав! Я НЕ ПОНИМАЮ ЖЕНЩИН)
— Я такого ни разу не видел. Это ты насмотрелся всякого говна для детей и засрал свою тупую башку.
— Нет, ну ты уже борзеешь, — спокойно сказал Дворжек. — Ты чего такой злой? Зачем столько плохих слов? Расслабься, старик.
— Я слышал, как ты меня «лысым ебанько» назвал, — процедил сквозь зубы Антонов, не отрываясь от мониторов. — Я тебе это припомню, пёс.
— Да это не я был! — воскликнул Дворжек.
(вот и в моём случае — не я это был! я не