Нашли друг друга. Кто бы мог подумать. Та самая пианисточка, которую когда-то, сидя в тюрьме, я увидел на экране телевизора. Спустя череду дней и событий, она со мной. Вся моя.
Я склонился над ней, сжал её голову сзади за затылок, смотрю в безумные от страсти глаза Софьи.
— Девочка… я люблю тебя, — шепчу пересохшими губами.
— Я тебя люблю, — слышу в ответ, — любою тебя, — повторяет, выгибаясь подо мной.
Больше мне ничего не нужно.
Я дернулся. Мощная волна оргазма скрутила моё тело и тело Софьи. Мы сжали друг друга, до судорог, до боли. Желание слиться вот так и остаться. Единственное моё желание сейчас. Чувствую и её тоже. Она впилась ногтями в мою спину, боясь отпустить, боясь, что всё закончится.
Я свалился на неё, придавил телом. Слышу, как она дышит, ощущаю, как стучит в её груди сердце.
— Ты не уйдёшь? — прижимается щекой к моему уху.
— Нет. Мы уйдём вместе, — глажу её волосы, приподнимаюсь, смотрю на её лицо.
Охренеть. Она моя.
Софья
Давид встал, постоял надо мной, рассмотрел моё голое тело. Хочется, чтобы он вот так всегда на меня смотрел. Хотел меня, любил всегда.
— Нам пора, — резко повернулся и пошел в душ.
Я проводила Давида взглядом, ненароком рассматривая сзади его голое тело.
Неужели этот мужчина мой? Это так. Он мой. Он меня любит. По-настоящему. Только что он признался в этом. Он меня любит.
Счастливо потянулась, легла на бок вытянула руку. Не хочу вставать. Здесь так хорошо. Здесь мы с ним счастливы.
Давид вышел буквально через три минуты, пока я расслаблено валяюсь.
— Иди в душ. Я спущусь, куплю нам что-то переодеться, — натягивает футболку и джинсы и только сейчас вижу, что они с пятнами.
— Ты что где-то валялся? Прятался от врагов? — спрашиваю с улыбкой.
— Вот именно, полз по той же вентиляционной шахте, по которой ты когда-то ползла. Сбежать от меня хотела, — в глазах его всё то же — любовь ко мне, желание меня, любование мной. — Зато теперь у нас есть твой паспорт, — он достал паспорт, бросил его передо мной на кровать.
— Раз у меня есть паспорт, я могу выйти замуж, — довольная перелистываю страницы.
— Можешь, — Давид поправляет рубашку. — Всё, я пошел. Я тебя закрою. Будь готова уйти сразу, как вернусь.
— Я всегда готова, — я встала с кровати, и пошла к нему.
Он остановился, ещё раз меня рассмотрел во всех подробностях.
— Время, малыш, у нас очень мало времени, — но всё равно сграбастал меня и впился губами в мои губы.
Отпустил только через минуты две.
— Так я никогда не уйду.
— Не уходи. Куда нам торопиться, — схватилась за ворот рубашки, не могу разжать пальцы, прижимаюсь к Давиду всем телом.
— Нам нужно уезжать. Здесь нас найдут уже сегодня, — убирает мои руки.
— Ладно, — обиженно отпустила, — пойду в душ. Возвращайся быстрее.
Он вышел, хлопнула дверь.
Давид
Я быстро спустился по лестнице, прошел по узкому холлу. За стойкой никого. Тихо вокруг. И какая-то эта тишина подозрительная. Дошел до двери. Прямо за ней, перед входом полицейская машина.
— Черт, — тихо выругался, обернулся, передо мной открылось сразу несколько дверей, из которых возникли фигуры полицейских.
Один в штатском, раскрыл перед моим носом корочку.
— Давид Нечаев? Вы арестованы по обвинению в похищении Софьи Оравиной.
— Какое нахрен похищение? — я дернулся в сторону лестницы, но, понятное дело, бессмысленно.
Меня быстро скрутили и положили мордой в пол. Заломили назад руки, надели наручники.
25
Давид
Двое полицейских рывком подняли меня с пола и повели к выходу. Дверь распахнулась, какой-то маленький и человек кинулся на меня чуть не с кулаками.
— Это он! Он похитил мою дочь! Это он! Где она? Говори, ублюдок! Теперь ты получишь то, что заслужил! Теперь ты получишь! — истерично орёт Оравин.
— Это мы ещё посмотрим, кто получит, — процедил я, перед тем как меня совсем не нежно затолкали в автомобиль.
Дверь захлопнулась, машина тронулась с места, я проследил взглядом, как Оравин кинулся внутрь гостиницы.
Тяжкий вздох наполнил мои лёгкие.
Опоздали.
На что я надеялся? На что рассчитывал? Идиот.
Теперь нужно надеяться только на то, что Софья скажет полиции, что я её не похищал… Но, тут тоже могут быть свои нюансы — если папаша с Вельским её снова запугают.
Бедная Софья, постоянно её кто-то запугивает. Она как разменная момента между нами мужчинами. Всё время она что-то кому-то должна.
А виноват этот мерзкий жук — её папаша. И ведь у него даже может получиться снова засадить меня в тюрягу. Твою мать…
Во всём он виноват. А Софье расплачиваться. Не только ей… Ещё недавно я сам собирался отдать её в руки старого зека. Вот и мне прилетела ответочка. За всё и всегда приходится платить.
Машина свернула, гостиница исчезла из вида.
Софья
Я встала с кровати и пошла в душ. Включила воду, встала под струи. С улыбкой, которая никак не сходит с моих губ, провела ладонями по намокшим волосам. Почувствовала себя в каком-то раю, где мы вдвоём с Давидом останемся навсегда. Сегодня мы уедем и не вернёмся в этот город больше никогда. Поженимся и будем жить вместе… громкий, грубый стук в дверь заставил вздрогнуть.
Что это? Неужели Алексей меня нашел?
Я испуганно обернулась, схватилась за полотенце, прикрыла намокшее тело. Медленно, на цепочках вышла из ванной.
— Софья Оравина, откройте дверь! Это полиция! Софья, откройте дверь!
— Что вам нужно… я не одета! — выкрикнула в ответ.
— Давид Нечаев арестован и сейчас едет в участок! Вы можете больше его не бояться! Он вам ничего больше не сделает! Откройте, пожалуйста, дверь!
— Что?! — нахмурилась, не понимая, о чём это они говорят, почему арестован Давид и почему он едет в участок. — Минуту! Сейчас оденусь!
Я торопливо натянула трусы, схватила и начала натягивать красное, вечернее платье. Больше ведь у меня ничего нет. Исключительно эта одежда.
Как только натянула вторую бретельку, подошла к двери и открыла замок. Дверь сразу распахнулась. В проёме показалась целая толпа. Человек пять все сразу вошли в гостиничный номер.
— Сонечка, доченька! — бросился ко мне папа. — Всё кончено, милая, моя дорогая! Он арестован, он больше не причинит нам зла, — обнимает меня и даже всхлипывает, расчувствовался при виде меня.
— Какого зла, папа?
— Этот страшный человек,