Я вздохнула, стараясь собраться с мыслями. Мирон не виноват. Он просто хотел помочь, предостеречь меня от ошибки. Но его откровения лишь подлили масла в огонь моих сомнений.
— И что же мне теперь делать? — прошептала я, чувствуя себя словно загнанной в угол зверем.
— Просто будьте внимательны, госпожа, — посоветовал Мирон. — Присмотритесь к нему повнимательнее. Не доверяйте слепо, каждое слово и действие подвергайте сомнению.
Я покачала головой, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Легко сказать — присмотритесь. Практически невозможно. Как я могу доверять кому-то, когда мне говорят, что этот человек — лжец? Я уже наняла эту артель, внесла предоплату, закупила все необходимое для фермы. Как я могу отказаться? Это слишком поздно, и будет значить, что все потраченные деньги и время были зря.
— Слишком много поставлено на карту, Мирон, — сказала я, устало прикрывая глаза. — Я зашла слишком далеко, чтобы отступить.
Мирон печально посмотрел на меня, понимая мою дилемму.
— Я понимаю, госпожа… Но раз так, тогда будьте особенно бдительны. Не позволяйте ему себя обмануть. Даже если не знаете, чему верить.
— Я постараюсь, — пообещала я, хотя сама не верила в то, что смогу сдержать свое слово. У Мирона не было никаких конкретных обвинений, только слухи и домыслы. Верить им или нет — я не знала. Но зерно сомнения было посеяно, и теперь оно прорастало в моей душе, отравляя все вокруг.
— Спасибо вам, Мирон, — искренне поблагодарила я его. — За то что не оставили меня в беде.
Мирон поклонился и тихонько вышел из комнаты, оставив меня наедине со моими страхами.
Я осталась одна, в тишине, нарушаемой лишь тихим потрескиванием свечи и биением моего собственного сердца. Слова Мирона эхом отдавались в моей голове. Ярис… Скользкий, ненадежный, с сомнительной репутацией. И теперь мне предстояло отправиться с ним на ферму, работать бок о бок, доверять ему свою жизнь и свое будущее.
Тревога и неопределенность сковали меня, словно обруч. Новый день, день поездки, предвещал новые испытания. Но я должна быть сильной. Должна быть осторожной. И любой ценой, чего бы это ни стоило, я должна защитить свою ферму от любой угрозы, даже если эта угроза прячется под личиной простого работника.
Закрыв глаза, я постаралась отогнать от себя дурные мысли и набраться сил. Завтра все решится. А там, на ферме, будет видно, кто есть кто. В конце концов, я не позволю никому, ни одному лжецу, меня обмануть. Я выстою. Я справлюсь.
Ночью тревога не давала сомкнуть глаз. Мысли о Ярисе и надвигающейся опасности не давали мне уснуть. Под утро я все же провалилась в беспокойный сон, полный кошмаров и тревожных предчувствий.
Глава 9
Рассвет окрасил небо в нежные пастельные тона, когда мы с артелью Яриса покинули постоялый двор. Две телеги, доверху груженые, тяжело скрипели под весом моих скромных пожиток, строительных материалов и сельскохозяйственного инвентаря. Одна из них была отдана в полное распоряжение рабочим, угрюмым молчунам, чьи лица, казалось, высечены из камня. Я же решила ехать в телеге Яриса, под предлогом присмотра за грузом, но в действительности — чтобы пристальнее следить за самим Ярисом.
Он, вопреки моим опасениям, вел себя совершенно естественно. Добродушно улыбался, травил незатейливые байки, стараясь развлечь меня в пути. Но слова, сказанные Мироном накануне вечером, угнездились в моей голове, словно змеи, отравляя каждое его слово, каждую его улыбку. Я невольно вглядывалась в его лицо, пытаясь отыскать хоть малейший намек на ту темную, скользкую натуру, о которой говорил возница. Но видела лишь открытого, приветливого мужчину, с морщинками в уголках глаз и обветренным лицом. Может, Мирон все же ошибался? Может, все эти разговоры — всего лишь завистливые сплетни, порожденные людской злобой?
Дорога вилась живописной лентой, пролегая среди бескрайних полей, усыпанных яркими полевыми цветами всех мыслимых оттенков. Золотые колосья спелой пшеницы, волнуясь под легким ветерком, создавали иллюзию бескрайнего золотистого моря. Вдалеке, словно неприступная стена, высился густой, дремучий лес, изумрудной зеленью ограждавший горизонт. Пели птицы, заливаясь трелями на все лады, а воздух был напоен пьянящим ароматом трав и нагретой солнцем земли. Несмотря на эту идиллическую красоту, на душе у меня было неспокойно. Напряжение не отпускало ни на минуту.
Я ловила себя на том, что пристально наблюдаю за Ярисом, словно за диковинным зверем. Следила за его жестами, за выражением его лица, пытаясь уловить хоть какую-то фальшь, хоть какое-то противоречие. Но он, казалось, был воплощением простоты, искренности и непритязательности. Его рассказы были полны юмора и житейской мудрости, а глаза смотрели открыто и честно.
Время тянулось медленно, мучительно долго. Каждый поворот дороги, каждый новый пейзаж вызывал у меня смешанные чувства — надежду и страх. Я заставляла себя ждать подвоха, какого-то знака, который подтвердил бы слова Мирона, вывел бы Яриса на чистую воду. Но ничего не происходило. Дорога была ровной, погода — прекрасной, работники — молчаливыми и исполнительными.
К вечеру мы наконец добрались до фермы. Сердце бешено заколотилось в груди. Вот она моя ферма. Я окинула взглядом немного обветшалый дом, покосившийся забор, заросший сорняками двор и запущенный сад. Работы здесь было непочатый край, но меня это не пугало. Наоборот, я чувствовала прилив энергии, готовность сражаться за свой кусок счастья.
Едва телеги остановились, навстречу нам выбежала Буренка. Она радостно замычала, завиляла хвостом и потерлась мордой о мою руку, словно узнала меня после долгой разлуки. Следом, опираясь на палку, приковылял старик Степан.
— Алина, наконец-то ты приехала, — воскликнул Степан, обнимая меня своими костлявыми руками. — А это кто с тобой? Работнички? Помогать приехали? — на удивление, но сейчас он не ворчал, не хмурил брови и у меня сложилось впечатление, что он на самом деле по мне скучал.
— Здравствуй, Степан. Да, это артель Яриса. Они помогут нам все обустроить, восстановить ферму, — ответила я, стараясь скрыть свое волнение за нарочитой бодростью.
Степан, не теряя времени, принялся руководить выгрузкой вещей. Он показывал работникам, куда нести мешки с зерном, где сложить доски, куда поставить инструменты. Всю артель он определил на ночлег в старый амбар, который давно не использовался по назначению. Я облегченно выдохнула. Мы добрались до фермы без каких-либо происшествий. Может, все мои страхи были напрасны, и Ярис действительно окажется честным и порядочным человеком?
— Степан, ты пока тут