– А почему вы привезли ее сюда? Почему не побеседовали в убежище?
– Она так настояла.
Я нахмурилась, с трудом представляя, чтобы кто-то по доброй воле вошел в допросную.
– С какой целью?
– Не захотела говорить без своего адвоката – собственно, мы его и ждем. – Инспектор Робертс вздохнул. – Любопытно, зачем вызывать адвоката, если мы хотели просто поговорить.
– Ее отец – миллиардер, она наследница огромного состояния.
– А-а, ну это все объясняет.
Немного погодя дверь допросной открылась, впуская детектива Чемберс и адвоката. Они заняли свои места, и каждый выложил на стол перед собой по папке. Серена бегло взглянула на детектива Чемберс и отвернулась все с тем же непроницаемым выражением на лице.
– Доброе утро, мисс Кармайкл, спасибо, что согласились побеседовать с нами.
– Моя клиентка ни на что не соглашалась, – заметил адвокат.
Детектив Чемберс улыбнулась и вынула из папки две фотографии.
– Хотелось бы выяснить, знаком ли вам кто-то из этих мужчин.
Серена проигнорировала вопрос.
– Мисс Кармайкл, не будете ли вы так любезны взглянуть на эти фотографии?
Та бросила на фото беглый взгляд и снова отвернулась, в лице у нее ничего не изменилось.
– Вы узнаете кого-то из них?
И снова Серена оставила вопрос без внимания.
Детектив Чемберс посмотрела на зеркало.
– Я так понимаю, мы нарушили ваше пребывание в приюте молчания? Вы все еще храните обет молчания или просто отказываетесь отвечать?
– Моя клиентка имеет право хранить молчание.
– Да, совершенно верно – в случае, если бы она находилась под арестом, но это не так. Мы всего лишь хотели бы, чтобы мисс Кармайкл оказала содействие расследованию. Как видите, двое людей погибли, и мы считаем, что мисс Кармайкл могла знать одного из них, а второй мог знать ее саму.
Я прикипела взглядом к бесстрастному лицу Серены и могла бы поклясться, что, когда детектив Чемберс произнесла слово «погибли», в нем что-то дрогнуло.
– У нас есть и другие зацепки, – продолжала детектив Чемберс, так и не дождавшись ответа. – И если мисс Кармайкл незнакома с этими людьми, мы закроем эту ветку расследования и переключимся на другие. Поэтому мы были бы очень признательны, если бы вы посоветовали вашей клиентке ответить на вопрос.
Тишина.
Детектив Чемберс снова кинула взгляд на зеркало, вынула из папки список растений, оставленный Борщевиком, положила его на стол и пристукнула пальцами по его фотографии.
– Этот листок нашли в кармане вот этого молодого человека, это список растений, но на самом деле – хитроумный шифр. Видите ли, он изучал ботанику, поэтому использовал свои знания, чтобы оставить нам послание. Хотите узнать, о чем там говорится?
На этот раз у Серены даже ресницы не дрогнули – она сидела, намертво уставившись взглядом в пол. Тогда детектив Чемберс вынула из папки еще один лист, на нем крупными и жирными заглавными буквами значилось:
АРЕСТУЙТЕ СЕРЕНУ К.
Я взглянула на инспектора Робертса, удивленная подобному спектаклю, – он улыбался. Наконец Серена не устояла перед искушением взглянуть на надпись, и тут выдержка ее подвела.
– Я не убийца! – крикнула она, поднимаясь на ноги. – Да как вы смеете!
Она подошла к двери, подергала ручку, но там было закрыто. Детектив Чемберс и адвокат тоже встали.
– Мисс Кармайкл, пожалуйста, сядьте.
– Почему дверь заперта? Я ведь не арестована.
– Она закрывается автоматически.
– Откройте немедленно! – завопила Серена.
– Мисс Кармайкл…
– Это противоправное лишение свободы! – продолжала бушевать Серена, придерживая живот одной рукой, а второй барабаня по двери. – Открывайте немедленно, или я подам на вас в суд!
– Божечки, что творится, – прокомментировал инспектор Робертс. – Других улик у нас пока нет, может, тогда достаточно для первого раза?
Я не сомневалась в послании Борщевика, но указание арестовать еще не значило, что Серена кого-то на самом деле убила, и одних слов мертвого студента явно было недостаточно.
Я с неохотой кивнула.
– Отпустите ее.
Инспектор Робертс взял рацию, дал указания полицейскому в допросной, и Серену вывели наружу.
– Что ж, – сказал он, размышляя вслух, – а я-то уже приготовился к возражениям адвоката, что мало ли какую Серену К имел в виду убитый. Зря, конечно, ваш студент не написал всю фамилию целиком.
И тут я тоже задумалась – почему Борщевик, человек науки, в деле, которое затрагивало вопросы жизни и смерти, позволил себе не идеально точную формулировку? Нет-нет, один раз я уже мысленно обвинила его в нерадивости, второй раз это недопустимо. Почему «Серену К»?
В допросной все еще лежал на столе список растений, в задумчивости я уставилась на него в первое мгновение рассеянно, а потом выпалила:
– Мне нужен этот список растений.
Инспектор Робертс взглянул в том же направлении.
– Это невозможно, это улика.
– Но он мне нужен. Кроме того, он принадлежит мне, он написан для меня.
– Тем не менее… я не могу его вам выдать.
– А если вы не выдадите мне этот список растений, инспектор, в дальнейшем я не буду делиться с вами своими открытиями с той готовностью, с какой вам хотелось бы.
Раздалось гудение.
– То есть как обычно.
Спускаясь по лестнице, ведущей в участок, и унося в кармане пиджака оригинал списка растений, я с удивлением заметила на противоположной стороне улицы Паскаля Мартаньё. Он курил, сидя на каком-то выступе стены, и жестом поманил меня к себе. Я вспомнила замечание Джессики Паркс о том, что Паскаль Мартаньё не бегает за людьми, это они бегают за ним. Я не хотела оказаться в их числе, я хотела вернуться в свой кабинет.
– А вы что тут делаете? – спросил он, когда я перешла улицу.
– Помогаю полиции в расследовании.
– А, да, отравление в Сохо.
– Убийство в Сохо, – поправила я. – Он умер.
– В самом деле?
– А Серена вам не рассказала?
– Рассказала о чем?
– О том, что тот человек умер.
– А какое это имеет отношение к ней?
Я помедлила, выбирая слова.
– Это мы и пытаемся узнать.
Мы молча глядели друг на друга, пытаясь прочитать чужие мысли.
Паскаль затянулся сигаретой.
– Серена мне ничего не рассказала. Она только что вылетела из дверей, схватила ведьму за руку и прыгнула в такси. Для меня у нее не нашлось ни словечка… впрочем, не впервые, она предпочитает болтать с ведьмой. – Он вдавил сигарету в тротуар каблуком. – Честно говоря, их отношения меня слегка подбешивают, и я не знаю, сколько еще вытерплю. Похоже, все ближе момент, когда уйду или я, или она.
И тут меня накрыло воспоминанием такой остроты, что все тело содрогнулось, как от удара.
«Уйду или я, или она».
Я часто-часто