— А Корпорация? — спросила я, голос стал резче, гнев пробивался сквозь страх. — Почему они вообще согласились на сделку?
Кайлан сжал губы, взгляд стал твёрже, несмотря на боль.
— Они боялись… что я активирую «Петлю» прямо на Аркатоне. Я ввёл ложные коды… блефовал. Дроны — призрак их подстраховка. Хотели остановить меня, но не убить… пока не проверят, сработал ли мой обман.
Тарек фыркнул, не оборачиваясь, его пальцы сжимали штурвал так, что костяшки побелели.
— Проклятые крысы. Всё просчитали, да не до конца.
Я посмотрела на него, его массивная фигура казалась непробиваемой даже в тесном кресле пилота.
— А ты, Тарек? Как ты вообще оказался там, в этом аду?
Он замолчал, лишь гул двигателей заполнял паузу. Потом заговорил, голос низкий, как далёкий гром, полный сдержанной ярости.
— После резни… меня выследили. Я был ранен, почти мёртв — пуля в боку, кровь текла рекой. Они бросили меня на Аркатон-7, думая, что сгину в пыли. Но я выжил. Ради мести.
Тишина повисла снова, тяжёлая, пропитанная запахом крови и металла. Её прерывали лишь слабые стоны Кайлана и гул шаттла, уносящего нас прочь. Я перевела взгляд на Тарека, затем на Кайлана, который цеплялся за жизнь у моих ног. Мы были связаны — страстью, кровью, пылью, гневом, общей целью. И у нас был только один путь.
— Безумие, — сказала я, голос стал твёрдым, как сталь, несмотря на дрожь в груди. — Нам нужно оружие, план, люди, Тарек. Мы должны уничтожить Корпорацию. Они заплатят за всё.
Тарек кивнул, уголок его рта дрогнул в мрачной усмешке, обнажая зубы.
— Они пожалеют, что оставили меня в живых.
Кайлан сжал мою руку сильнее, его холодные пальцы впились в кожу. Его глаза встретились с моими, в них горела слабая, но упрямая искра.
— Я с вами, — прошептал он. — До конца.
Шаттл мчался сквозь пустоту космоса, унося нас от Аркатона-7. Тесный отсек был пропитан запахом крови, пота и раскалённого металла. Напряжение между нами дрожало, как натянутая струна, готовая лопнуть. Я знала — настоящий бой только начинается, и мы либо сломаемся, либо заставим Корпорацию рухнуть в пыль, из которой они нас вытащили.
23
Шаттл пробивал атмосферу Земли с протяжным, низким воем, который отдавался в костях, словно голос самой планеты, оплакивающей своё падение. Корпус дрожал, металл скрипел под напором ветра, пока мы снижались сквозь густые облака — серые, тяжёлые, пропитанные дымом и пеплом, будто кто-то сжёг небо и оставил его тлеть.
Я сидела на холодном полу рядом с Кайланом, мои руки всё ещё сжимали пропитанную кровью тряпку, прижатую к его ране. Обезбаливающее и мои неуклюжие попытки перевязки остановили кровотечение, но его грудь поднималась медленно, каждый вдох был слабым, но ровным, как тиканье часов, отсчитывающих последние мгновения.
Его глаза были закрыты, веки подрагивали, лицо оставалось бледным, как лунный свет, пробивающийся сквозь дымные тучи. Пот стекал по его вискам, оставляя влажные дорожки на коже, и я не могла отвести взгляд, боясь, что он перестанет дышать, если я отвернусь.
Тарек сидел впереди, сгорбившись над штурвалом, его широкие плечи напряжены, массивные руки сжимали рычаги управления. Он молчал, лишь пальцы слегка подрагивали — едва заметное движение, которое могло быть и усталостью после боя, и предчувствием встречи с прошлым, что ждало нас внизу.
Его янтарные глаза были прикованы к обзорному экрану, где сквозь дым проступали очертания Земли — не той, что я помнила из детских рассказов Дарина о зелёных лесах и синих морях, а израненной, покрытой шрамами разрушения.
Городские трущобы раскинулись под нами, как разбитая мозаика: покосившиеся здания с выбитыми стёклами, ржавые остовы машин, утонувшие в грязи, дым от костров, поднимавшийся вверх тонкими струйками, словно дыхание умирающего зверя. Я смотрела на этот пейзаж, и внутри что-то сжалось — смесь гнева и тоски по тому, чего я никогда не знала.
Шаттл приземлился с глухим ударом на пустыре, окружённом полуразрушенными стенами, чьи трещины были покрыты слоем сажи. Пыль взметнулась вокруг, плотным облаком застилая иллюминаторы, и я услышала, как мелкие камни стучат по обшивке, словно кто-то барабанит пальцами, требуя нас выпустить.
Дверь шаттла открылась с резким шипением, и в отсек ворвался холодный ветер, пропитанный запахом гари, ржавчины и чего-то едкого, кислого, как старое топливо, давно выгоревшее до последней капли. Я вдохнула этот воздух, и он обжёг горло, оставив привкус металла на языке.
Тарек поднялся первым, его тяжёлые шаги гулко отдавались по металлическому полу, ботинки оставляли тёмные следы в пыли и засохшей крови Кайлана. Я подхватила Кайлана под руку, помогая ему встать. Он опёрся на моё плечо, хрипло выдохнув от боли, и я почувствовала, как его вес давит на меня — не только физический, но и тот, что был в его взгляде, когда он открыл глаза и посмотрел на меня. Серые, мутные от боли, они всё ещё горели слабой искрой, и я крепче сжала его руку, помогая спуститься по трапу.
Земля под ногами дрожала — не от шаттла, а от чего-то живого, скрытого в тенях разрушенных улиц, будто сам мир пульсировал, сопротивляясь смерти.
Из-за ближайшей стены, покрытой выцветшими граффити и следами ожогов, вышли двое. Мужчина был высоким, жилистым, с коротко стриженными седыми волосами, которые топорщились, как проволока. Его лицо пересекали шрамы — тонкие белые линии, оставленные временем и боями, — а в руках он держал винтовку, ствол которой был опущен к земле, но пальцы лежали на спусковом крючке, готовые в любой момент напрячься. Его глаза, тёмные и острые, как лезвие, скользнули по нам с холодной расчётливостью.
Рядом стояла женщина, худощавая, с тёмными волосами, собранными в неряшливый пучок, из которого выбивались пряди, падавшие на её усталое лицо. Её пальцы нервно теребили планшет с треснувшим экраном, выдавая напряжение, скрытое за профессиональной маской.
Оба были одеты в потрёпанную униформу — серую, заляпанную маслом и пылью, с выцветшими нашивками, которые когда-то могли означать принадлежность к чему-то большему.
— Тарек, — произнёс мужчина низким голосом, в котором смешались удивление, облегчение и тень старой боли. — Думал, ты сгнил в пустошах, как все.
— Келан, — Тарек кивнул, его губы дрогнули в слабой, почти незаметной усмешке, обнажая краешек зубов. — Я слишком упрямый, чтобы сгнить. Это Лина и Кайлан. Нам нужна помощь.
Келан перевёл взгляд на нас, оценивая. Его глаза задержались на Кайлане, чья одежда была пропитана засохшей кровью, пятна которой казались чёрными в тусклом свете. Затем он посмотрел