– В одну, – коротко бросил он ей и подошел к другу.
– Юрка, смог отрубиться. Счастливец.
– Как там они? – нервно покусывал губу Женька.
– Если коротко, то Сафе мы обработали кость специальным методом спила, чтобы предотвратить осложнения, сформировали из мягких тканей культю, которую закрыли кожными лоскутами. Ему предстоит достаточно длительное восстановление. Лёхе повезло больше, потому что пуля прошла навылет, да и группа крови у него распространенная, так что родился в рубашке, можно и так сказать. Калина, как ты уже знаешь, ребра, гематомы… Голова разбита – сотрясение. Врезали ему хорошо, конечно. Женя, он мне рассказал по дороге, что Вара заявился с его головорезами вооруженный до зубов. С топорами, железными прутами и огнестрельным оружием. Требовал отдать ему то ли какой-то старый бизнес, то ли деньги за этот бизнес… Я так и не понял. Сказал, что ты должен был тоже быть в «Маяке» в восемь, что ты предатель, так как ты эту встречу организовал. Ну как-то так… – закончил Федя и выжидательно посмотрел на хмурое, осунувшееся лицо Женьки.
– Колчин, я не знал. – Немец стал мрачнее тучи.
– Этого ответа будет недостаточно, чтобы объясниться…
– Вара сказал, что он хочет с Калиной помириться. Поругались они когда-то давно.
– Из-за чего?
– Да я что, спрашивал? Он сказал: помириться хочет, я и обрадовался. Я поэтому и думал, что, если позже подъеду, даже лучше будет. Они как раз поговорят, все их вопросы перетрут… Тут еще Вишня со своей «стрелкой» нарисовалась…
– Жека, – положил Колчин руку на плечо друга. – Мой тебе совет: поезжай домой и хорошенько выспись. Жена твоя, наверное, очень волнуется, к тому же у тебя маленький ребенок дома.
– С тех пор как родился Макс, ей не до меня. Уже четыре года как не до меня.
– Не преувеличивай, Полина тебя любит.
– Ой, Колчин, вот все-то ты знаешь в амурных делах! – усмехнулся Штерн. – Надо Клиша разбудить!
– Не переживай за Юрку. Я о нем позабочусь.
– Я тогда поехал? – посмотрел он на друга, словно ему важно было услышать его разрешение.
– Ты ничем помочь не сможешь. Уезжай, – кивнул тот головой в сторону выхода.
Дома Женька под ненавистный взгляд тещи, которая при виде него застыла с банкой советского лака в руке перед зеркалом, собираясь сказать что-то острое, проскочил в ванную. Сняв с себя запачканный кровью костюм, он забрался под горячий душ и попытался в своей голове разобраться в том, что произошло этой ночью в «Маяке».
Когда он вышел из ванной, Полина, уставив руки в боки, с видом командирши стояла напротив, готовая атаковать.
– Где Макс? – спросил он, проведя рукой по мокрым волосам.
– Надо же! О сыне вспомнил! – всплеснула она руками. – Макс, ТВОЙ СЫН, в садике, его туда повела ТВОЯ ТЕЩА. Потому что ТВОЯ ЖЕНА полночи не спала и звонила в больницы и морги.
– Прости. Тут такая ситуация произошла…
– У тебя вечно что-то происходит. Даже слушать не хочу твои эти оправдания. Надоело уже!
– Да пацаны попали наши по-серьезному… – попытался объясниться он.
– Плевать я хотела на твоих пацанов. Там, где ваше карате, всегда будут проблемы. Твои пацаны ничего не умеют, кроме как влипать в неприятности и драться, – прикрикнула она. – А ты! Ты хуже всех, потому что ты их этому учишь!
– Ты мне дашь объясниться? – терпеливо выжидал он, пока она спустит пар.
– Я уже сто раз слышала твои объяснения. Они все примерно одинаковые: один дал в глаз другому – и надо было разобраться. Только сыну твоему я этого не могу объяснить. Он еще маленький. Я ему на вопрос «где папа?» должна, по-твоему, про тех, у которых возникли проблемы, рассказать?
– И что ты ему говоришь?
– Что ты работаешь! Что я ему еще скажу?
– Я зайду на днях в магазин игрушек и куплю ему что-нибудь. – Он почувствовал приступ стыда.
– Ребенку внимание нужно!
– Я возьму его с собой в «Барс».
– Забудь про свой чертов «Барс»! – зашипела жена. – Не надо из него растить уличного бойца.
– А кого из него растить – кухарку? – рявкнул вдруг он, потеряв терпение.
– Я сына в карате не отдам! – закричала она в ответ. – Только через мой труп.
– Значит, будет труп, – хлопнул он дверью в спальню так, что с потолка посыпалась штукатурка.
Полина на этом останавливаться не собиралась. Она пнула дверь ногой и вошла следом за ним:
– Денег дай. Мне надо за садик заплатить.
– Возьми в шкафу. Сама знаешь, где лежит. Ты ведь оттуда уже не раз таскала, – буркнул он, накрывшись с головой одеялом.
– Тебе совсем неинтересно, где я и чем я занимаюсь после работы?
– Чем ты можешь заниматься, кроме ребенка?
– Я на танцы записалась.
– Какие танцы? – высунулся он из-под одеяла.
– Бальные. И деньги мне нужны на то, чтобы оплатить уроки в танцевальной школе.
– Хорошо, бери сколько надо, – посмотрел он на копошащуюся в шкафу жену. Она вдруг показалась ему совершенно чужой.
Полина отсчитала рубли, подошла к нему и поцеловала в губы:
– Надеюсь, сегодня ночью я обнаружу тебя в нашей постели?
– Ну а где еще, – устало вздохнул он.
Она вышла из спальни и закрыла за собой дверь, а Женька, засыпая, думал о ее холодном поцелуе… Странном и пресном.
Он проснулся около девяти вечера от того, что маленький Макс, сидя рядом с ним на кровати, трогал его за руку:
– Пап, пап!
– Проснулся я, – улыбнулся ему Женька и притянул его к своей груди. – Ты в садике был сегодня?
– Был.
– Кашу всю съел? – принялся он щекотать сына.
– Всю-ю-ю! – визжал мальчишка, корчась от смеха.
– Что за крик? – ворвалась в спальню Полина. – Максим, тебе пора готовиться ко сну.
– Но папа… – глазами, полными надежды, смотрел на него ребенок.
– Я подготовлю его ко сну, – щелкнул сына легонько по носу Женя.
– Ванну принять, пижаму переодеть и уложить в кровать, – проинструктировала Полина.
– Ну что, малой?! Будем все делать, как мать сказала?
– Да! – радостно выкрикнул тот и, упав на Женькину широкую грудь, будто намертво прилип к ней.
Позанимавшись с ребенком и уложив его спать, он пошел на кухню, поставил джезву на плиту и принялся варить крепкий кофе.
– Десятый час, не поздновато ли? Спать всю ночь не будешь.
– Буду, буду, – заверил он ее.
– Как скажешь. Я пошла в кровать.
Он проводил ее взглядом, дождался, пока закипит кофе и, перелив его в большую кружку, присел на стул около окна и задумался.
Время шло, поговорить с Варой было жуть как необходимо – и чем быстрее, тем лучше.
Поставив