Машина плавно прошла последний спуск и вот я уже въезжала в центр Сидар-Риджа. Сквозь деревья и здания мелькнуло озеро, а вдоль улицы шли типичные заведения для туристического городка: галереи, сувенирные лавки, рестораны, даже небольшой салон и спа. Я с облегчением поняла, что почти ничего не изменилось. Сейчас мне отчаянно нужна была эта предсказуемость.
Я сжала руль, проводя большим пальцем по пустому месту, где раньше было кольцо. Рука казалась легче с тех пор, как я оставила его на кухонном столе десять дней назад. Может, потому что бриллиант там был неприлично огромный. А может, потому что оно больше походило на кандалы, чем на обещание любви и вечности.
Я проехала мимо любимой пиццерии и уголки губ сами собой приподнялись. Мы с Нэшем вечно зависали там в одной и той же кабинке, заказывали пиццу со всеми начинками, кроме анчоусов, и хохотали до слез. Мимо дока, где я столкнула Нэша в воду, когда он сказал, что мой краш на Купера Салливана — глупость. Мимо Dockside Bar & Grill, где мы почти каждый день после школы пили молочные коктейли.
Столько теплых воспоминаний. Но от них в груди зашевелилась боль — тоска и сожаление.
Может, было глупо возвращаться. Следовало выбрать совершенно новое место — там, где прошлое не преследует на каждом шагу. Где воспоминания не душат — ни хорошие, ни плохие.
Но когда все вокруг рухнуло, я хотела оказаться только здесь. Пусть для этого и пришлось проехать больше трех тысяч километров.
Я свернула с Мейн-стрит на лесную дорогу. Под сенью деревьев стало чуть легче дышать — будто они могли укрыть меня от всего мира.
Я сбросила скорость, вглядываясь в темноту — стараясь рассмотреть нужную мне хижину. Я примерно знала, где она, но не видела ее больше десяти лет. Гравийная дорожка вывела к почтовому ящику с нужным адресом.
Я включила поворотник и свернула. Деревья становились гуще, а дорога — кривее и теснее. Наконец среди зарослей показалась хижина. Старая, потасканная, нуждающаяся в ремонте. Но раз уж мне придется жить на последние сбережения, пока не найду работу, — придется довольствоваться этим.
Я заглушила двигатель и вышла из машины — рядом стоял еще один внедорожник. Наверняка принадлежал Джордану Коэну. Он управлял туристической фирмой с полным набором услуг: туры, экскурсии, аренда домиков. У него были и другие, более уютные варианты — для тех, кто жаждет комфорта. Но когда я позвонила, умоляя найти что-нибудь под долголетнюю аренду, он предложил именно эту хижину, которую собирался привести в порядок. Я согласилась, даже не посмотрев на нее.
— Мэдди?
Я резко подняла голову на женский голос.
Через секунду ко мне подбежал размытый силуэт — миниатюрная блондинка, которая тут же обняла меня. Я резко вдохнула, но не дала боли вырваться наружу.
— Боже мой! Это ты арендовала у Джордана? Конечно, он ничего мне не сказал. Просто пробурчал, чтобы я передала ключи новой арендаторше. Но он же у нас босс.
Грей продолжала щебетать, наконец отпуская меня из объятий:
— Ты надолго вернулась?
Я крепче сжала ключи и выдавила улыбку:
— Ну, я подписала контракт на год. Так что как минимум на это время — да.
Улыбка на ее лице угасла:
— Ты уверена, что хочешь тут остаться? Джордан вообще не должен был сдавать эту хижину. Ее ремонтировать и ремонтировать…
— Все нормально. Он сразу предупредил, что она в не лучшем состоянии. Но сейчас, под конец сезона, на рынке вообще нет предложений на долгий срок.
Грей прикусила губу и кивнула:
— А Нэш почему мне не сказал, что ты возвращаешься? Вот получит у меня!
Я вздрогнула. Конечно, Грей ожидала, что ее брат сообщит ей о моем возвращении. Хотя она была на пару лет младше, я всегда была близка и с ней, и с ее лучшей подругой Рен — мы постоянно зависали у Хартли.
— Я еще не успела ему написать. Хотела сделать это, когда обустроюсь.
На самом деле, наши разговоры с Нэшем свелись к редким перепискам. И с каждым новым молчанием он все больше ускользал из моей жизни. А вместе с ним и части меня.
У Грей отвисла челюсть:
— Ты ему не сказала, что возвращаешься?
Вина мгновенно вцепилась в меня когтями:
— Все произошло внезапно. Решение было спонтанным…
— Ага… — она нахмурилась, но тут же улыбнулась. — Он шизанется, когда узнает. Будет в полном восторге.
Уголки моих губ дрогнули. С тех пор как у Лоусона родился первый сын, Грей старательно пыталась отказаться от мата. В итоге вместо ругательств у нее появилось много милых выдуманных слов.
— Я тоже рада тебя видеть, — сказала я.
Грей взвизгнула и закружилась в нелепом радостном танце:
— Я так счастлива, что ты вернулась! Рен тоже будет! Нам срочно нужно устроить девичник!
— Я бы с удовольствием. Только дай мне пару дней обустроиться.
Грей протянула мне ключи:
— Держи. Хочешь, я останусь и помогу с уборкой? Там точно пригодится.
Я рассмеялась:
— Спасибо, но справлюсь сама.
— А с чистящими средствами и продуктами как?
— По пути заехала в Target — взяла все самое необходимое на ближайшие пару дней. Но спасибо тебе огромное.
— Мой номер не поменялся. Пиши, если что. И ты просто обязана прийти на семейный ужин в воскресенье.
Сердце защемило. Сколько же раз я была на этих семейных ужинах у Хартли? Не сосчитать.
— Если к тому моменту устроюсь — с радостью.
Грей внимательно посмотрела на меня, будто пыталась прочесть все секреты, что я так старательно прятала. Открыла рот, хотела что-то сказать и передумала.
— Хорошо, что ты вернулась, Мэдди. Мы скучали.
Сердце болезненно сжалось:
— Я тоже.
— Ладно, оставляю тебя устраиваться. Но помни — пиши.
— Обязательно.
Грей села в свой внедорожник и поехала обратно по подъездной дорожке.
Я впервые полноценно вдохнула с тех пор, как услышала ее голос. На выдохе попыталась выпустить из тела напряжение. Но мышцы будто так привыкли к нему, что отказывались отпускать. Все внутри меня по-прежнему было насторожено, готово к атаке.
Я расправила плечи и направилась к двери. Ступени жалобно заскрипели под ногами, а перила выглядели так, будто рухнут, если на них облокотиться. Когда я открыла москитную дверь, петли пронзительно заскрипели — от такого звука у любой собаки заложило бы уши. Мысленно добавила в список покупок смазку для петель. Может, если я приведу хижину в порядок, Джордан скинет мне немного с аренды.
Зайдя внутрь, я тут же чихнула. Пыли было столько, что, казалось, она зацементировалась. И лучше было не задумываться, что скрывается под этим слоем. Но даже сквозь всю эту грязь было видно — у дома отличные «кости».
Обычно у таких старых хижин комнаты крошечные, а света почти нет, но тот, кто проектировал это место, явно опередил свое время. Через огромные окна в гостиной лился солнечный свет, а сама планировка была просторной и открытой. Хоть интерьер и устарел, кухня оказалась вполне приличной — с островом посередине, столовой зоной с деревенским столом и огромным камином в углу. Единственное, чего не было — это дивана.
Я поморщилась. Джордан ведь предупреждал, что мебели нет. Он заказал кровать в основную спальню, а остальное мне придется искать самой.
Ничего, справлюсь. В городе есть магазин секонд-хенда, выручка от которого идет на поддержку фонда Habitat for Humanity. Думаю, там можно найти недорогой диван. А с обеденным столом и кроватью мне больше особо ничего и не нужно.
Я прошлась по дому — осмотрела четыре спальни и три ванных. Все комнаты были просторные, с такими же большими окнами, как и в гостиной. Если хорошенько все вычистить, дом может стать настоящим уютным гнездышком.
Во мне закипел тихий восторг. Я могла превратить это место во что угодно. Больше не нужно было подстраиваться под чьи-то требования, бояться, что какой-то мелкий каприз спровоцирует взрыв. Это теперь все было моим.
Улыбнувшись, я направилась к машине. Открыла багажник и достала сумки с бытовой химией. Ребра заныли от движения, но я проигнорировала боль. Приму пару таблеток и за дело.