– Вполне. Но сейчас это просто красивая декорация, которую очень любят наши художники.
– Вы рисуете?
– Я? Нет… Я просто зашла кое-что уточнить. Видите ли, каждый год в конце июля мы устраиваем здесь ярмарку. Ставим палатки с угощениями и разными сувенирами, строим игровую площадку для детей. Это у нас что-то вроде местной традиции.
– Звучит весело. Если получится, я обязательно постараюсь прийти. Надеюсь, я к тому времени не уеду. Я был бы рад получше познакомиться с местными жителями. Ладно, до встречи! – И он повернулся, чтобы уйти.
– Подождите…
Он с любопытством оглянулся.
– Я тут подумала… Если вы хотите получше познакомиться с местными… Я знаю, что уже поздновато, но все-таки… В общем, сегодня в семь вечера мы устраиваем барбекю. Если хотите, приходите тоже. Будет очень здорово, если вы придете. Можете даже привести с собой кого-нибудь. Кого угодно: жену, детей… вторую половинку… Не стесняйтесь.
– Это очень любезно с вашей стороны. Я с удовольствием приду к вам – правда, один. Но я в любом случае буду рад познакомиться со своими соседями.
– Ну, в основном будут только свои.
– То есть ваша семья?
– Нет… Ну, вернее, не совсем… Просто наш дом, дом доктора Эда, поделен на несколько квартир, и летом мы, арендаторы, часто собираемся вместе в саду. Так что мы практически семья.
– Круто. Что ж, я с нетерпением жду встречи с доктором Эдом и со всеми остальными.
– Прекрасно. Тогда увидимся в семь… Ари. Правильно?
– Совершенно верно. Если точнее, Аристес Фицджеральд Христопулос, – усмехнулся он. – Но друзья зовут меня Ари. По отцу я грек, а мама у меня наполовину ирландка, наполовину аргентинка. Отсюда и фамилия Фицджеральд. В основном я живу в Бостоне. Мне думается, что по материнской линии я прихожусь родственником Фицджеральдам из Эбботсвилльского замка. Вот я и пришел на него посмотреть.
– Ого! Ладно… Что ж, мы будем ждать с нетерпением. До встречи, Ари!
– Взаимно! – И он на ходу помахал ей рукой.
Несса посмотрела на часы. Эвелин, наверное, уже вернулась. А ведь скоро еще должна приехать ее внучка. Неплохо, если в доме ненадолго поселится еще одна женщина возраста Нессы: возможно, они сумеют подружиться. Тем более что дружба со Стеллой у нее как-то не заладилась.
Несса быстро проинспектировала территорию, осмотрела все громоздкие корни деревьев и прочие препятствия, которые могли бы помешать владельцам палаток, а затем сделала несколько снимков на телефон и двинулась в обратный путь. Ей нужно было только купить еду для вечерних посиделок – все остальное она могла взять в своем кафе.
Ей не терпелось рассказать всем соседям про своего нового знакомого. Эвелин наверняка будет в восторге. Темноволосый, привлекательный, весьма экзотичный молодой человек придет на вечеринку в честь ее возвращения домой. Это как раз по ее части.
Глава 12
Эвелин была так счастлива, что ей хотелось петь. Те четыре недели, что она провела в больнице, казались ей вечностью. И вот теперь она наконец вернулась в свои драгоценные апартаменты!
Она сидела в удобном кресле, которое одолжила у доктора Эда, ее ноги были прикрыты красивой шалью. Роскошные шелковые диваны стояли забытые: с костылями или без, сейчас она просто не в состоянии с них подняться.
Ходунки, которые ей не без некоторого удовольствия предоставила Мора – должно быть, она позаимствовала их у своей знакомой, работницы дома престарелых, – отправились пылиться в шкаф. Мору это явно не обрадовало, и хотя Эвелин заверила ее, что прекрасно сможет обойтись костылями, а через неделю и вовсе перейдет с двух костылей на один, домоправительница отказалась забирать ходунки назад.
Эвелин подозревала, что, хотя попытки Моры удалось вовремя пресечь, она все еще была полна решимости выставить ее в таком виде на всеобщее обозрение – как живое напоминание о том, что старость не радость. Дело чуть не закончилось скандалом.
Эвелин всегда считала эту маленькую женщину странной и довольно неприятной особой, чуть ли не шпионкой. Но доктор Эд очень ценил ее, да и остальные жильцы всегда полагались на Мору, когда дело касалось различных бытовых вещей вроде уборки, присмотра за ребенком, приема рабочих и тому подобного. Поэтому Эвелин просто не могла позволить себе открыто выражать неприязнь.
Отрицать очевидное было глупо: Мора поддерживала в ее апартаментах идеальную чистоту и регулярно проветривала комнаты. Но все-таки тяжело было осознавать, что эта женщина наконец дорвалась до беспрепятственного доступа в ее жилище. До сих пор Эвелин не доверяла ключи никому, кроме доктора Эда, и ее это вполне устраивало. Если бы только не это нелепое происшествие… Впрочем, что толку на этом зацикливаться? Худшее уже позади.
Ей и вправду пришлось несладко. Целых две недели она провела в отделении интенсивной терапии. Бедняжка Тристан так переволновался, что настоял на том, чтобы кто-нибудь приехал за ней ухаживать. Именно это и встревожило ее чуть ли не больше всего остального. В какой-то момент он даже предложил ей в качестве сиделки Полин! Как будто он не знает, что они давно не общаются! Представить только, ей пришлось бы знакомить Полин со своими соседями! Они, конечно, и так знали, что у нее есть дочь, что она живет в Лондоне и очень много работает, но на этом все. На более подробные расспросы она старалась отвечать как можно уклончивее. Ее настоящая семья – в доме № 24. К счастью, все ее соседи, за исключением доктора Эда, были молоды и слишком поглощены своей собственной жизнью, чтобы почуять подвох.
Ее дочь всегда была ужасно непредсказуема – по крайней мере, в молодости… И от нее вечно были одни неприятности. Во всяком случае, так это вспоминала Эвелин. И по возможности она старалась избегать этих воспоминаний.
Эвелин до сих пор сомневалась, зачали они Полин во время медового месяца или это все-таки был результат их рискованных (а в случае Криса и весьма настойчивых) любовных похождений. Когда Полин родилась, они с Крисом уже успели пожениться. На дворе тогда стояли шестидесятые, и заниматься сексом до брака было в лучшем случае просто опасно, а в худшем – дело могло закончиться катастрофой. Именно поэтому Эвелин в том далеком, 1966 году так испугалась одной мысли о своей возможной беременности. И потому же они с Крисом оба действовали быстро, когда она предупредила его обо всем и заявила, что единственным приемлемым выходом из положения будет скорейшая свадьба.
Полин появилась на свет очень рано и, по мнению Эвелин, весьма некстати. После свадьбы и рождения ребенка начались