– Если она там столько времени рыбачит, наверняка что-то поймала, – заявил Джереми. – Схожу-ка посмотрю.
Хезер покосилась на вытянувшееся лицо Элис.
– Доедайте сэндвич, – безмятежно предложила она, – и сходим все вместе. Ох, ну что за напасть, опять этот деревенский констебль. Ну это ж надо – проделать такой путь, только чтобы выклянчить сэндвич…
Хэмиш неспешно прошествовал к ним. Его рыжие волосы и лоснящаяся форма блестели на солнце.
– Как майор Фрейм? – спросила Элис. – Его уже увезли в Стратбейн?
– Не, я думал, он уже будет тут, – ответил Хэмиш.
– Тут? – в один голос вскричали все.
– Ну да, – сказал Хэмиш. – Пришлось его отпустить. Та история, когда он якобы душил секретаря в клубе, оказалась бурей в стакане воды. Славный майор был не вполне трезв, а секретарь возмущался тем, что он членских взносов не заплатил и не собирался, ну и слово за слово – и майор набросился на секретаря. Несколько членов клуба их тут же растащили. Полицию вызывали, но никаких обвинений выдвинуто не было. Нельзя же отправить человека в тюрьму только за то, что он когда-то был маленько пьян и не в духе.
– Но если он не убийца, – проговорила Элис, – то кто же тогда?
Все в ужасе уставились друг на друга.
А в следующее мгновение слабый летний ветерок донес до их ушей пронзительный вопль.
– Дафна! – Джон Картрайт вскочил на ноги.
Все бросились к озеру и побрели по воде. Хэмиш снял башмаки, носки и штаны и, являя собой преуморительное зрелище, зашлепал по воде за всеми в фуражке, мундире и подштанниках.
Пробираясь по отмелям к началу озера, они наконец увидели Дафну. Удилище у нее изгибалось, шнур был туго натянут.
– Не подходите! Я хочу сама вытащить! – крикнула она через плечо, борясь с мечущейся и бьющейся на конце лески здоровенной рыбиной.
Однако все двинулись вперед.
– Сейчас упустит, – сказала Хезер. – Джон, сделай же что-нибудь.
– Ну уж нет, – отозвался тот. – Она мне спасибо за помощь не скажет. Только посмотри на ее лицо!
Дафна словно бы разом состарилась. С обеих сторон решительно стиснутых губ от напряжения пролегли глубокие морщины.
Прошло с полчаса. Даже Хэмиш, все так же нелепо полураздет, не тронулся с места. Дафна загнала своего лосося – это и правда оказался лосось – на мелководье.
Внезапно она с яростным возгласом отбросила удочку и прыгнула на лосося, упав на него сверху, словно в регби. А потом восстала из пенной бурной воды, прижимая рыбу к груди.
Бегом бросившись к берегу, она споткнулась на камнях, упала и разбила колено, разодрав при этом голенище сапога, но тут же поднялась и помчалась дальше, пока не рухнула среди кочек, подмяв под себя бьющегося лосося.
Все выкарабкались на берег вслед за ней.
– Давайте я вытащу крючок и прикончу рыбу, – предложил Джон.
– Даже не мечтайте, – рыкнула Дафна. – Этого удовольствия я никому не уступлю.
Донесшийся с другого берега окрик избавил их от необходимости наблюдать, как Дафна убивает рыбу. Там, в полном рыболовном облачении, стоял майор.
Спустившись в воду, он зашагал к группе.
Хэмиш ждал, что майор будет кипеть и булькать, громогласно жаловаться на то, как его опозорили, заставив ехать в участок, но майор не сводил глаз с Дафны и ее лосося.
– Силы небесные, где вы такое поймали?
– Вон там, – пропыхтела Дафна.
– А на какую мушку?
– «Невыразимая гора». Одно из изобретений моего отца.
– Где он ловил?
– У него поместье в Аргайле, летом он все больше там и рыбачит. А мне даже попробовать не разрешает, поэтому-то я сюда и приехала. Хочу послать ему теперь миллион фотографий.
Хезер открыла было рот, чтобы посочувствовать майору, претерпевшему столько мук в руках полиции, но тот уже снова спустился в озеро. Глаза его сверкали фанатичным огнем, взор был устремлен в пенные буруны.
Джереми неподвижно уставился куда-то вдаль. Взгляд у него стал цепким и сосредоточенным. «Охо-хо, – подумала Хезер. – Фраза про отцовское поместье в Аргайле явно попала в цель. Бедняжка Элис».
– Э-эй!
На берегу напротив показалась тонкая фигурка Присциллы Халбертон-Смайт.
– Мистер Макбет, – окликнула она.
– Наденьте сперва штаны, – посоветовал Марвин Рот Хэмишу, но тот уже брел по воде к Присцилле.
– Ну и визгу будет, когда она его разглядит, – сказал Марвин.
– В некоторых вещах шотландцы страшно щепетильны, – ответила Хезер. – Но неодетость любой степени, судя по всему, их вовсе не смущает. Наверняка Халбертон-Смайты к этому уже привыкли.
– Какой вы мокрый, – захихикала Присцилла, когда Хэмиш подошел к ней. – Я прибежала сюда сказать, что папа рвет и мечет. Ему пришлось принять звонки из Штатов и из Лондона. Люси Хэнсон, секретарша, принимала все звонки и сообщения, думая, что они имеют какое-то отношение к поместью. Я попросила папу отдать все мне, чтобы я передала, но он отказался.
– Может, если прямо сейчас поехать, можно посмотреть у него в кабинете, пока его нет, – предложил Хэмиш. С его густо поросших рыжими волосами длинных ног стекала вода.
– Может, и повезет. Все сейчас пьют чай в саду. А вытереться вам нечем? Выглядите совершенно как из какого-нибудь фильма «Продолжайте»[16].
– Если открыть окна в машине, я быстро обсохну, – сказал Хэмиш. – У меня только ноги мокрые, вода даже до зада не доходила.
– Поедем на моей машине, – сказала Присцилла. – А потом я подброшу вас обратно. Поймал кто-нибудь что-нибудь?
По дороге Хэмиш рассказал ей про добычу Дафны. Присцилла засмеялась, запрокидывая голову. На ней было простое розовое хлопчатобумажное платье, на стройных загорелых ногах – белые сандалии с тонкими ремешками, на очень высоком каблуке. Шелковистые гладкие ноги. Хэмиш гадал про себя, бреет ли она их или они от природы такие. А еще гадал, каково было бы провести рукой вниз – или вверх – по этой шелковой глади.
– Хватит мечтать, – сказала Присцилла. – Приехали.
– Надо было мне штаны натянуть на каком-нибудь тихом участке дороги, – запоздало сообразил Хэмиш. – Но вроде вокруг никого, так что я мигом.
– Давайте быстрее. Ох, черт!
Хэмиш как раз успел надеть носки и свесить штаны на дорогу, собираясь их натягивать, как из-за угла дома появились полковник и миссис Халбертон-Смайт, а с ними пятеро их гостей, включая Джона Харрингтона.
Полковник, выпучив глаза, уставился на Хэмиша, который так и застыл, всунув одну ногу в штанину. «Сейчас заорет: „Что, черт подери, это значит?“», – подумал Хэмиш.
– Что, черт подери, это значит? – заорал полковник.
Миссис Халбертон-Смайт – заметно моложе своего мужа, хорошенькая, хоть и слегка поблекшая блондинка – пронзительно вскричала:
– Присцилла, сию минуту сюда!
Присцилла ошалело представила себе, как безумно прозвучат