Если тебя пытаются укусить – кусай первым. До боли, до крови, до мяса, до перелома костей. И я это делаю…
Только вот место укуса я выбрала ошибочное. И кусаю не того, кого нужно. До боли. До крови. До мяса. До перелома костей.
– …ты так и будешь продолжать ошибаться с выбором того, кому отдавать свое сердце.
Сердце, которое еще некоторое время назад билось о мою грудную клетку.
– Знаешь, что еще важно, Теодор? – Обвожу взглядом его лицо – теперь оно совсем не такое, каким я хотела его запомнить. – Это не я ее убила. Это сделал ты. Только ты. Моей любви-то никогда и не было. А вот твоя…
– Я сказал ЗАТКНУТЬСЯ!
В следующую секунду его рука резко взмывает вверх, прижимая меня спиной к шершавому стволу пальмы. Кора больно впивается в затылок. Но я не сдаюсь, продолжаю держать гордую осанку, хотя внутри уже давно растеклась и впиталась в землю под ногами, захлебываясь от собственной лжи, бессилия и никчемности.
– Так сильно хотела поиграть, Скарлетт Скай?! Браво! Поздравляю. Первый раунд за тобой. Но следующий будет моим. Игра под названием «прятки»: ты сваливаешь нахрен, а я тебя не ищу.
Его взгляд становится стеклянным, жестким, почти мертвым.
– Запомни отныне и навсегда: ненависть – единственное, что я буду чувствовать к тебе. Отныне и навсегда, детка. Еще одна встреча – и ты пожалеешь о том, что когда-то приняла решение открыть свой грязный рот, – роняет он с ледяным презрением. – Твое место – в списке тупых шлюх, которые отсасывают за то, чтобы их приняли в обществе, а не рядом со мной.
Ай. А вот это было больно, Тео. Правдиво в твоих глазах, но чертовски больно.
– Не переживай так сильно, бурундучок, я уезжаю, – усмехаюсь через силу, заставляя губы подняться в издевательском приветствии собственному краху. – Скорее, ты увидишь представителя другой галактики, нежели меня.
Его лицо на секунду меняется – я замечаю легкое удивление, которое, уверена, тут же спрячется за очередной порцией гнева в мою сторону. Но вместо этого он склоняется к моему лицу, долго смотрит в мои глаза с прощальной нежностью, которая выстреливает в меня убойной силой, а затем пододвигает свои губы к моему уху и, едва касаясь его, шепчет:
– Хорошей дороги, мышь. Надеюсь, ты доедешь в целости в лучшую жизнь, а не разобьешься где-то под опознавательным знаком.
Все. Конец.
Конечная станция в несуществующих, но таких реальных для меня отношениях, которая вынуждает его выпрыгнуть находу, не дождавшись объявления об остановке.
Человек, который поцеловал мою душу, ушел, а я продолжаю стоять недвижимой тенью среди ветра и песка.
Вот так… место под пальмой стало местом, где будут похоронены два любящих друг друга сердца двух ненавидящих друг друга людей…
***
– Вау, Скарли, твоя актерская игра была на высоте! – Из-за угла, словно героиня дешевого фарса, появляется моя «сестра».
Она неуклюже утопает в моей, чужой для нее одежде и кепке. Ее глаза сверкают холодным триумфом, а губы растягиваются в той самой улыбке, которую я ненавижу всем сердцем.
– Это достойно аплодисментов. – Она начинает хлопать, тяжелые хлопки отдаются эхом, одновременно и насмешливые, и пустые. Она идет ко мне медленно, с показной грацией.
– Мне было несложно, сестренка, – глухо бросаю я, повернувшись к ней лицом, в котором, наверное, отражается вся моя боль. – Твоя игра была такой же бесподобной.
Ненавижу ее. Не хочу ее видеть. Она – причина того, что внутри меня бурлит только… ничего.
– Прости, что не поздоровалась с тобой там, милая. – Она снимает кепку, поправляя рыжие локоны. – Ты знаешь, что стояло на кону.
Хочу ударить ее. Схватить за копну идентичных моим прядям волос и со всей силы размазать ее довольное лицо о кору этой самой пальмы.
– Ты сделала правильный выбор. Теперь ты свободна. Ты ведь этого хотела? Уверена, что да. Об этом никто не узнает, я держу свое слово. Спасибо за работу, – произносит она и протягивает мне проклятые вещи для моего желанного будущего. – Я присмотрю за ним, не переживай, – улыбка дьявола появляется на ее губах. – Он забудет тебя уже сегодня. Я тебе обещаю.
Она сбрасывает с себя одежду, словно рептилия сбрасывает кожу, оставляя ее валяться на песке. Мой взгляд падает на татуировку на ее ребрах… Такую… точно такую, которая украшает мое тело и сейчас невыносимо горит.
– Что это? – хмурюсь я.
– Это? – переспрашивает она, указывая пальцем на растекшиеся чернила. – А, это я увидела у тебя, когда ты спала, и сделала себе точно такое же маркером, чтобы у него не было сомнений в том, что той шлюхой, скачущей на члене его друга, была именно ты. Здорово я придумала, да?
Во мне больше нет никаких эмоций, все выжжено дотла, внутри настолько пусто, что нет сил даже злиться на нее сейчас.
Она подходит ближе, царапает до крови свою фарфоровую щеку, дергает волосы, растирает помаду, превращая лицо в маску распада, затем берет в руки телефон, и тут же из него раздается нежный, тревожный голос миссис Болдуин:
– Да, доченька?
– Мама, мама… Скарлетт… Мы поехали на пляж… Она захотела поплавать. Это все я… это я виновата… я не удержала ее… – захлебываясь слезами и соплями, рыдает она, не стесняясь ни тона, ни боли, ни лжи. – Мамочка, я не смогла ее спасти… Она… она утонула…
Я смотрю на нее. Она плачет так, что зал бы поверил каждому ее рыданию, а тысячи глаз гладили бы ее по голове, утешали, жалели…
Вот и все. Вот теперь – конец.
Здесь ниточка обрывается, и я понимаю: никакой правды уже не будет. Даже тени моей правды.
Болдуин – одна из знаменитых семей города. Им не нужны скандалы, они умеют хоронить свои секреты.
Если город узнает, что их приемная дочь погибла – все рухнет.
Они предпочтут забыть меня, вычеркнуть, как неудачно придуманное имя.
Никто не узнает. Нигде больше не прозвучит оно.
Путь назад сгорел вместе с моей душой. Остался только эта бесконечная дорога, мои омертвевшие надежды и яростное желание вырвать собственное сердце, чтобы наконец перестать им что-либо чувствовать.
Финал.
Тишина занавеса.
Только пустота.
Только забвение.
Глава 27
ТЕОДОР КАТТАНЕО
Я. Ненавижу. ЕЕ.
Не верю. Ни единому слову. Не хочу верить.
«Да, я спала с ним за деньги. Мне нужны деньги».
Деньги. Просто деньги.
Все внутри медленно выгорает от одного этого слова – пустого, холодного, равнодушного.
Деньги.
Деньги.
Деньги.