Понятия не имею, зачем мне эта информация, но чувствую я себя увереннее позиций так на тридцать.
Я стараюсь собрать себя по кускам, наспех склеить скотчем и натягиваю на лицо самую беззаботную и самую фальшивую улыбку из своего арсенала.
- Привет, Даян. Не ожидала тебя увидеть здесь.
- Я не знал, что это твоя выставка, - с ледяным цинизмом парирует бывший муж. Я понимаю скрытый подтекст: если бы Османов знал, черта два он приблизился бы ко мне ближе, чем на пушечный выстрел. Но Даяну все же удается выбить почву у меня из-под ног: - С днем рождения.
Позабыв о приличиях, позабыв, что его за руку держит девушка, смотрю на бывшего мужа, выпучив глаза. Османов усмехается уголком губ, а в глазах - ледяная усмешка.
Он помнит! Неужели, спустя столько лет, Даян помнит о том дне?!...
- Спасибо…
- Погодите, - недобро тянет Индира, бросая взгляды, полные подозрительности то на меня, то на Османова. Обхватывает его локоть двумя ладонями и жмется ближе, как будто расчерчивает невидимые границы. Свои права заявляет. - Вы что, знакомы?
- Это…моя старая знакомая. Сто лет не виделись, - безэмоционально поясняет Даян. Отвлекается на звонок и отходит в сторону, напрочь забывая обо мне. Перекрывает динамик и равнодушно бросает: - Хорошего вечера, Мира.
Выдыхаю, запрокидывая голову к потолку. Прикрываю глаза и, как мантру, повторяю: нужно немного потерпеть. Совсем чуть-чуть. Это нужно для Бусинки. Я сильная, я справлюсь. Я отвоевала дочь у смерти, неужели я не переживу случайной встречи с бывшим мужем?...
Следующие четыре часа я выполняю роль хозяйки вечера: улыбаюсь, отвечаю на вопросы, помогаю выбрать фотографии, позирую для снимков и даже отвечаю на вопросы блогеров, снимаюсь с ними в рилсах.
И этот вечер стал бы самым счастливым после рождения Бусинки, если бы я не натыкалась постоянно взглядом на Даяна. И постоянно рядом с фотографией дочери, отчего меня знобит и трясет весь вечер. За эти годы я научилась прятать свои чувства также ловко, как настраивать фокус на камере, подаренной бывшим, но…Как будто объектив моей души настроен, чтобы всегда ловить резкость именно на нем...
Устав от бесконечного внимания, от напряжения и духоты, я решаю, что ничего страшного, если я уеду чуть раньше, чем планировала. Тем более, почти все фотографии распроданы. А все остальные вопросы можно решить через Нину.
Прощаюсь с подругой и гостями, вызываю такси и выхожу на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.
Пока жду машину, достаю из кармана телефон и пишу Оле, няне Дариши.
«Как дела?»
«Все хорошо, спит. Хотела тебя дождаться, чтобы ты ей почитала сказку, но вырубилась сразу после ужина».
И следом приходит фотография моей доченьки.
С улыбкой рассматриваю ее и следующие пятнадцать минут занимаюсь тем, что успокаивало меня в любых сложных жизненных ситуациях: открываю галерею и пересматриваю фотографии Бусинки.
- Мое солнышко, - шепчу, роняя первые слезы на экран. - Я так сильно тебя люблю…
Глажу детское личико пальцем через экран, когда совсем рядом, справа, раздается вкрадчивый голос:
- Классные фотографии. Ты молодец.
Подпрыгиваю на месте, внутри все органы сворачиваются в тугой узел. Страх опутывает прочными канатами. Судорожно прячу телефон в карман. Резко разворачиваюсь, на ходу утирая слезы, и сталкиваюсь с зеленющими любопытными глазами.
Глава 3
Мирослава
Нервная дрожь прокатывается по телу, как цунами, пока я блуждаю по лицу бывшего мужа и пытаюсь понять, успел ли он хоть что-то разглядеть на экране мобильного. Страшно представить, что будет, если да.…
С его возможностями несложно пробить всю информацию обо мне: о том, где живу, о наличии дочери, о дате ее рождения. Он увидит фотографию Бусинки и сразу же поймет, чья она…
И тогда страшно подумать, во что превратит мою жизнь Даян Османов.
Но в следующее мгновение страх вытесняется мыслями иного характера и желаниями.
В ноздри забивается его аромат парфюма, смешанный с нотками табака и его тела.
И меня сносит с ног воспоминаниями, как я любила по утрам прижиматься к мужу и просто дышать им…Касаться его вен, обводить их рисунок кончиком пальца….
- Что, прости? - лепечу непослушными губами, тяжело сглатывая и отгоняя непрошенные воспоминания. - Какие фотографии?
Брови бывшего устремляются вверх. Даян глядит на меня как на инопланетное существо.
- Те, что на выставке, - указывает пальцем себе за спину и цепляется взглядом за карман, в котором лежит мобильный. - Я в тебе не ошибся: ты действительно очень талантлива.
Фух, кажется, не заметил...
Едва я немного расслабляюсь, как Даян закручивает уровень моей тревожности на максимум следующим вопросом:
- А что, есть ещё какие-то, которые ты хотела бы мне показать?
Черт! Черт! Черт! Кажется, я только что попала в ловко расставленную ловушку….
- Что ты здесь делаешь? - от нервов чересчур резко и с обвинениями выпаливаю, отодвигаясь на безопасное расстояние.
Даян вскидывает брови, молча разглядывая меня. Да, не такой реакции он от меня ждал. Склоняет голову набок и хмыкает:
- То же, что и ты: устал от общества. Хочу побыть один. Да и душно в зале. Кондиционеры плохо работают.
С моих губ едва не срывается, что я устала именно от него. Но упрямо молчу, чтобы не выдавать себя с головой.
- Извини, мне пора. Не нужно, чтобы нас видели вместе. Не хочу завтра проснуться и обнаружить себя звездой скандальных статей. Потом придется наизнанку вывернуться, чтобы стереть это пятно со своей репутации...
-Серьёзно?! - голос Даяна едкий, как кислота. - Это ты мне сейчас говоришь о репутации?!
Лицо бывшего мужа передает субтитры, напоминая мне о событиях четырехлетней давности.
В его словах есть доля правды, но все равно бьют как хлыст по спине: больно, до крови. До болезненного стона.
Потому что я вспоминаю причины, почему я так поступила.... С ним. С нами.
Болезненные воспоминания накрывают удушливой волной. Хочется выть.
Но не здесь. Не сейчас. Я дам себе минутку слабости, когда буду в безопасности. Дома. Рядом с моей Бусинкой.
Тяжело вздохнув, не глядя на Османова, сбегаю по лестнице, чтобы дождаться такси в сквере напротив. Лишь бы бывший муж не видел, как меня все ещё трясет рядом с ним.
Я думала, что переболела, но ни черта. Османов так и сидит занозой в моем сердце. Да и как переболеть, забыть, если его