Рут стала ездить и без меня, пусть не каждый день. Конечно, если бы мы всё время уходили из дома вместе, и только когда нет леди Тортон, Сьюзан начала бы что-то подозревать. Так что иногда я брала Коржика и ездила одна, иногда – Рут. Я нарисовала ей карту тортоновского поместья и окружных дорог – совсем как Сьюзан для меня когда-то. Напротив конторы Добровольческой службы, логовища леди Тортон, я поставила стрелочку и подписала: «Драконы».
Рут гоготнула.
– Драконов я не боюсь! Я как святая Маргарита. Бесстрашная.
Глава 34
В июле приехала Мэгги на целых два месяца.
– Как минимум два, – сказала она. – А если добьюсь своего, то и вообще туда не вернусь.
На следующее утро после её приезда мы шли на конюшни, и я сказала:
– Пока тебя не было, я иногда выезжала Иви.
– О, класс! Спасибо.
– Тогда Рут брала Коржика.
Мэгги застыла как вкопанная. Повернулась ко мне, подняла ладонь.
– Больше ни слова, – приказала она. – Я сейчас ничего не слышала, а ты ничего не говорила. Не хочу знать. Если мать пронюхает – а она пронюхает, – то пусть у меня хотя бы будет возможность сказать, что я ничего не знала.
– Но тебе бы хотелось…
– На меня она разозлится куда сильнее, чем на тебя. – Мэгги повернулась и зашагала дальше. – Я не шучу. Не хочу ничего знать.
– Может, ты могла бы взять Обана, и тогда мы втроём…
– И думать забудь, – мотнула головой Мэгги.
– Трусишь.
– Просто здраво рассуждаю.
– Рут не боится.
– Рут нечего терять, – заметила Мэгги.
– Конечно, есть!
– Куда меньше, чем мне. С чего это я буду рисковать ради неё?
– Я думала, тебя назвали в честь победительницы драконов, – сказала я. – Святой Маргариты Бесстрашной.
– Нет, – отрезала Мэгги. – В честь её бабушки. Простой Маргариты Разумной. Не святой, зато и не великомученицы.
– Рут такая же, как мы, – настаивала я. – С лошадьми ей легче.
– А это не входит в мои обязанности, жизнь ей облегчать, – покачала головой Мэгги.
– Твой папа сказал бы, что входит. Твой брат сказал бы, что входит…
– Бы, – повторила Мэгги. – Сказали бы. Но не скажут. Потому что они не здесь. А вот мама здесь, и что она думает на этот счёт, мы прекрасно знаем.
Пошли недели, полные солнца. Дни стали до того длинные, а ночи – до того короткие, что на пожарное дежурство ходить почти не надо было. Я по-прежнему давала Рут время от времени прокатиться на Коржике, но уже в ущерб собственным поездкам верхом. Взять лошадь из тортоновских ей не позволяла Мэгги; она также запрещала брать их и мне.
– Но втроём веселее же, – пыталась настаивать я.
– В моих интересах – оставаться на маминой стороне, – отвечала мне Мэгги. – Разозлю её – придётся ехать в сентябре обратно в школу.
По холмам в округе мы с Мэгги то и дело собирали ягоды, и Сьюзан научила нас готовить из них джем. На консервирование фруктов выдавали добавочную норму сахара, и Сьюзан закупилась: целых три кило.
Как-то на кухню влетает Джейми, задней дверью хлоп! И кричит:
– Ма! Ма! Миссис Рочестер родила поросяток! Мам, пойдём, посмотришь!
Меня передёрнуло. Вот уже не первый месяц Джейми зовёт Сьюзан мамой, а мне всё никак не привыкнуть.
– Ну ма! – тянет он Сьюзан за руку. – Пойдём, ну пойдём!
И вытянул её наружу.
– Да какая тебе разница, как он её зовёт? – спрашивает меня Мэгги. Она, оказывается, за мной наблюдала.
Я только плечами пожала. Некоторые вещи просто не объяснить.
Миссис Рочестер родила восемь поросят. Она лежала на боку и низко урчала с довольным видом, пока они сосали молоко, выстроившись в тесный рядочек.
– А как мы их назовём? – спросил Джейми.
– Их мы никак не назовём, – ответила Сьюзан. – Они же пойдут по свиным клубам. Свиньям, которых потом забьют и съедят, не дают имён.
– А я всё равно не против, – сказал Джейми.
– А я против, – сказала Сьюзан.
– Мамочка нас любит, – возвестил Джейми.
Он сидел на диване, свернувшись клубочком, и перечитывал своего «Швейцарского Робинзона». Мэгги купалась наверху, Рут сказала, что пойдёт пройдётся, но по правде каталась на Коржике, а Сьюзан с леди Тортон вынесли стулья на улицу и сидели там на лужайке. Вечер был прелестный.
– И Бекки, – добавил Джейми. – Бекки тоже нас любит.
– Господи, Джейми, – вздохнула я. – Ну и чушь. Бекки нас даже не знала. – Она умерла раньше, чем могла бы нас узнать.
– Она нас с небес любит, – возразил Джейми.
– А мама? – едко спросила я. – Наша мама, она нас тоже с небес любит?
– Может быть, – сказал Джейми. – Думаю, она теперь дееспособная.
Когда вошла Сьюзан, ей Джейми тоже сказал, что Бекки нас любит. Сьюзан обвила его руками и ответила: «Ну конечно».
Позже я ей это припомнила, и тогда Сьюзан посмотрела на меня в упор и спросила:
– А ты хочешь, чтобы я ему сказала, что его кто-то не любит?
Что тут на это скажешь?
Хотя самой Сьюзан я бы ни за что не призналась, что люблю её, даже если б и сама считала, что люблю. Потому что иные слова только вредят. Почище, чем бомбы.
– А ты считаешь, что мама теперь дееспособная, раз она уже умерла? – спросила я Сьюзан.
Та наклонила голову набок.
– Интересная мысль. Возможно, все мы после смерти становимся лучшей версией себя. Возможно, так мы в конце концов все и попадаем на небеса.
Глава 35
Ближе к середине августа мне снова поставили пожарное дежурство в паре с леди Тортон, но я уговорила Мэгги пойти вместо неё. Луна убывала; ночь стояла ясная, тёплая.
Небо казалось таким светлым, что даже самые яркие звёзды разглядеть было сложно. Я взялась за парапет для надёжности и посмотрела вверх.
– При тебе уже случались бомбы или настоящий пожар? – спросила Мэгги, совершенно свободно прогуливаясь вокруг шпиля.
– Пока нет.
После Битвы за Англию основные боевые действия сместились в другие части страны. За прошедший год в нашей округе упало всего три немецкие бомбы, и ни одна не попала в здание. Погибла одна овца.
Мэгги внимательно посмотрела на меня.
– Тогда чего ты так боишься?
– Я не…
– Ой, давай по-честному. Я же вижу, что боишься.
– Боюсь, только не бомб, – сказала я. – Мне страшно, что вдруг не выберусь.
Сказала и сама удивилась. Понятия не имею, откуда эти слова взялись, только ясно было, что они и есть правда.
Мне страшно,