Которого ему запретили трогать.
Оказалось, до поры. Теперь они с ним посчитаются. Правда, Бланко сказал бабу не трогать. Всё обставить так что типа этот ублюдок её завалил. Так что придётся на месте решать, как там это обставить.
Диего, правда, сразу предложил её задушить, ну, типа, в припадке страсти.
И долго ныл, почему её нельзя трахнуть.
Ну с резинкой же, никаких этих ДНК и прочей хрени.
Пришлось его прижать и объяснить, приставив ствол к тупой башке.
Зато, сейчас он крался тихо, как мышка. И водил стволом «ругера», дёргаясь от каждого шороха.
Дверь в нужную квартиру оказалась приоткрытой.
Паоло приложил палец к губам, встал сбоку от двери — такое видел в сериалах. Пинкертоны всегда так делали. Показал Диего на дверь, мол, тяни потихоньку и заходи.
Парень потянул ручку, шагнул внутрь, вскидывая револьвер.
* * *
Зеркальный каким-то звериным чутьём почувствовал, как открывается дверь.
Рука сама дёрнулась к пистолету.
Который остался в кармане штанов.
Лежавших на полу, обвиваясь вокруг его ног.
Он попытался оттолкнуть девчонку, которая крепко держала его за задницу и делом доказывала, что говорит правду.
Он бы успел. Точно, успел. Он всегда был очень быстрым.
Но девка была тупой от таблеток и старательной.
Поэтому он не успел.
* * *
Диего хотел заржать.
В крохотной комнатке перед диваном со спущенными штанами стоял жилистый парень.
В зеркальных очках.
Парня держала за задницу девчонка и механически, закрыв глаза, работала ртом.
У Диего аж встал.
В этот момент парень в очках дёрнулся.
Диего выстрелил.
* * *
Маша работала, закрыв глаза. Так было проще, просто двигаешь головой и всё. В голове ничего. Она привыкла не думать.
Это же её тело, она сама решает, каким ему быть и что делать.
Зеркальный вдруг дёрнулся, она подумала, что он уже готов и сильнее потянула его на себя, но он почему-то дёрнулся снова, толкнул её.
Она откинулась на спинку дивана, удивлённо открывая глаза.
Что-то странно хлопнуло, Зеркальный дёрнулся ещё раз и из его головы вылетели красные капли. Он обмяк и упал на неё, вжимая в диван.
Кто-то тут же сдёрнул тело — на неё смотрели безумно весёлые глаза.
Незнакомые.
Кто вы, хотела она спросить, но не успела.
* * *
Душили по очереди. Надо было, конечно, сразу, но они решили, что ничего страшного не случится, если они хоть так повеселятся.
Ждать-то просто так скучно.
Вот и развлекались как могли.
Чуть не пропустили индейца. Он уже открыл дверь и вошёл, когда Паоло развернулся и навёл на него ствол.
— Давай, кончай её, — не отводя взгляда от Хуц-Г-Сати, скомандовал он.
— Бля, да она уже кончилась. Прикинь, мы и не заметили, — заржал Диего. И, кивнув на индейца, — ну, чо с ним делать будем.
— Э, ты, сюда иди. И лапы в гору. Дёрнешься, завалим сразу.
* * *
Хуц-Ги-Сати подумал, что ему должно быть очень страшно.
Но страшно не было. Он не чувствовал вообще ничего. Увидел бессильно свисающую с дивана Машину ногу в порванном на пятке чулке, и закаменел. Всё думал только — чулки у неё откуда? Никогда вроде не носила. А тут, на тебе, чулки. Тогда, почему рваные?
Его ударили под колено.
Тот что повыше схватил за куртку и потащил к дивану.
В затылок упёрся ствол.
— Так, чо, как валить его будем? — это тот что повыше. Где я его видел?
Твою ж налево, это те из ночного клуба, что хотели его тогда стопануть.
— Бланко, сказали изобразить, типа, он бабу завалил. А она его.
Хуц-Ги-Сати прям-таки слышал, как скрипят мозги у этих сучьих недоносков. Ну, давай же, соображай, мудила…
Индеец незаметно сунул руку под футболку, которую носил навыпуск, и нащупал рукоять ножа.
— Ну, это, типа тогда в него спереди надо шмалять, в грудину. — это мелкий говорит.
— А типа это — пусть его тот завалит. Которого ты вальнул. Из его пушки.
— Точно! Тока, эта, всё равно, с расстояния надо. А то непохоже будет.
Послышался шорох, мелкий придурок искал что-то за диваном. Индеец уже ни черта не понимал — откуда какой-то мертвяк, но это было неважно.
Важно было то, что сволочь, которая приставила ствол к его башке, будет вынуждена этот ствол хоть на миг отодвинуть.
Новый тычок в затылок.
— Э, выпрямился, харю показал, живо!
Хуц-Ги-Сади скорчился и зарыдал. Он давился рыданиями и выл, стоя на коленях, спрятав руки, зарывшись лицом в колени.
— Встал, сука!
Индеец начал робко разгибаться, увидел перед собой тонкие кожаные туфли, начищенные так, что отражение было видно.
Не разгибаясь, рванул нож и, не вынимая из матерчатых ножен, вогнал нижнее, более короткое, лезвие в ступню Паоло. Парень заорал и выстрелил, целя в голову.
Только, индейца там уже не было. Он ужом, не вставая, скользнул в сторону и воткнул верхнее лезвие в бедро латиноса. Дёрнул на себя, наискосок, перерезая артерию.
Услышал испуганный вопль, выстрел — пуля вошла в дешёвый линолеум.
Упал на пол и пнул обеими ногами верещащего Паоло в ту сторону, откуда стреляли. Перекатился — и увидел на полу пистолет латиноса. Подобрал и выпустил три пули в грудь Диего, который стоял у дивана над телом непонятного хмыря со спущенными штанами.
Диего отбросило на стену.
Хуц-Ги-Сати встал.
Ноги тряслись, но не сильно.
Второй ублюдок ещё подёргивался на полу, пытался зажать артерию. Индеец подошёл, пинком откинул руки Паоло, открывая рану. Нагнулся, вложил ему в руку пистолет, сжал перемазанную кровью руку на рукоятке.
Посидел, дождался, когда парень перестанет подрагивать.
Тупо оглядел комнату.
Подошёл к Маше.
Посмотрел в глаза.
Всхлипнул.
Пошёл в ванну, отмыл руки, ополоснул лицо.
Перерыл квартиру, нашел в машиной сумочке несколько банкнот.
И пузырёк с таблетками. Со злости запустил его в стену.
Захватил тёплую куртку и вышел из комнаты.
Когда сворачивал за угол дома, где-то поблизости уже выли сирены.
Индеец
Всё, что происходило с ним после того, как он вышел из подъезда, Хуц-Ги-Сати видел словно со стороны. Он шёл мимо серых приземистых коробок, поправлял на плече рюкзак, куда сунул куртку, носки да спальник, который был у него ещё с того, аляскинского времени.
Паспорт «баззи» тоже решил пока не выкидывать, хотя если накроют с ним, он точно окажется за решёткой.
Но больше он боялся, что его будут искать дружки тех двоих, которых он положил в квартире.
О Маше он просто запретил себе думать.
Очень хотелось нажраться в слюни. Бабла хватило бы не на