– В «Китежграде», nossa cerejeira, – ответила «Рожкова», воркуя. – Кстати, Борис Натанович сильно обижается – ты совсем не заходишь!
– Да… – погрустнела Наталишка, тут же воспылав любопытством: – А ты что там делала?
– Я же тебе говорила! Забыла уже? Наши расширили проект «Дети Тумана» – охватили Кубу и выявили пятерых паранормов от двенадцати до шестнадцати лет. И все – чернокожие! Я только с Мануэлем познакомилась, и с Рикардо…
– А-а! Вспомнила! Будут агентами в «Дельте»!
– Ну, а что делать? «Бледнолицым» там не место, попадутся сразу… Так что вот.
– «Белые вороны»! – фыркнула «Стоун». Удовлетворив горячее любопытство, она «подостыла», и, взяв Лею за руку, повела ее, благостно журча: – Ну, пойдем… Ужин еще горячий. Поешь – и отдыхай…
– Пошли, – улыбнулась «Рожкова», чувствуя, как привычная алертность покидает тело, уступая релаксу. – Ты одна? Или Тимка тоже здесь?
– Зде-есь…
– Пристает?
– Фиг! – жизнерадостно ответила Наталишка. – Это я к нему пристаю! А он так смешно краснеет… Будто щеки свёклой натрет! Иногда, правда, инициативу проявлял – и тогда у меня «голова болела»…
– Вредина! – поставила диагноз Лея.
– Ой, а сама-то? – девушки поднимались по ступеням, и голоса их звучали гулко, витая по всей лестничной клетке. – Вон, у тебя даже парня постоянного нету!
– Нету, – спокойно согласилась «Рожкова». – Ну… Для здоровья мне хватает…
– Леечка! – Натали испуганно прижалась к подруге, морща симпатичное личико в умоляющей гримаске: – Прости-и! Говорю, что попало!
– Ну, правда же… – неловко вымолвила Лея. – Понимаешь… Я не хочу привязываться к обычному мужчине – ничего хорошего из этого не выйдет. Вон, как у мамульки с этим Истли… А встретить паранорма… – она кривовато усмехнулась. – Бродить по свету, счастье свое искать? Нет уж…
– Я понимаю… – тяжко вздохнула «Стоун». – Это Иван-царевич должен за Василисой Прекрасной бегать, а не наоборот! Я даже не знаю никого подходящего из мужчин-паранормов… Дик Сухов? Так он, хоть и не женат, старый совсем… Тимку я тебе не отдам, самой нужен… Вчера, правда, Димон пожаловал!
– Димон? – вздернула бровь «Рожкова».
– Дима Ерошин!
– А, этот… Ну, и что?
– Как что?! – изумилась Натали. – Он же латентный паранорм!
– Да ну-у… – неверяще потянула Лея, однако, заметив, как обиженно надувается «Стоун», поинтересовалась без особой охоты: – И как давно известно сие?
– Мне, так с весны известно! – выпалила Наталишка. – Вот, ты не знаешь, а говоришь! А Димон, между прочим… – она выдохнула. – Ну, там как… Друган его… Серега, кажется… смастерил «колхозную дрожку» на обломке ивернита – и Димка об нее обжегся! Понимаешь? Она была совершенно холодная, а он обжегся!
Покусав губку, Лея признала:
– Хм… Это меняет дело. А ты ему рассказала хоть?
– Да рассказала… – «Стоун» скривилась, махнув рукой. – Только он мне не поверил! Я всё хотела, чтобы ты или Светлана с ним поговорили, и постоянно забываю… Поговоришь? С самого утра, да? Ну, «Рожко-ова»…
– Ладно, ладно! Поговорю.
Лея усмехнулась. Тата хвалила Ерошина – и собой хорош, и твердость в нем чувствуется. Не интеллигентик трусоватый, которого прижмешь, а он и потечет со всех сфинктеров… И служил Димон, да не где-нибудь, а в морпехах, и голова у него светлая…
– Можешь себе представить? – насмешливо фыркнула «Рожкова», – Ерошин уж сколько времени с нами, а я его ни разу не видела! Вообще!
– Завтра я вас познакомлю обязательно! – решительно заявила Наталишка, добрея и подлащиваясь. – Ну, ты ужинай пока… Не забыла, где у нас столовка? А я комнатку тебе приготовлю! Там не постелено, и полотенца в ванной не повешены…
Напевая, она зашагала по тесному коридору «жилого отсека», а Лея прошла в «Помещение для приема пищи», как на канцелярском языке указывала табличка у двери.
Всё, как у людей: шкафчики, буфеты, микроволновка, пара холодильников… На плите томилось жаркое в блестящей кастрюле из нержавейки, а за длинным столом восседал единственный голодающий – мужчина лет тридцати на вид, но глаза выдавали куда более зрелый возраст.
Не накачанный, но мускулистый, ладно скроенный, с небыстрыми и точными движениями, он смотрел на мир со спокойной уверенностью – и с той, довольно изрядной долей грустной иронии, которая в молодые годы лишь копится, а осмысливается лишь годам к сорока.
Лея украдкой, с холодным вниманием изучала незнакомца, пока вдруг не обнаружила в себе растущую симпатию – тот выглядел хоть и сильным, но одиноким, неприкаянным…
Его узкое лицо с твердым подбородком выглядело бы мужественным, кабы не густая щетина. Было заметно, что это вовсе не запущенность, как производное от лени – черную поросль аккуратно подбривали, не доводя до стадии бороды.
– Приятного аппетита, – вежливо сказала девушка, с бряканьем изымая тарелку.
– Здравствуйте… – растерянно молвил мужчина, отставляя кружку с компотом. – Извините… Я вас никогда здесь не видел.
– А я – вас, – улыбнулась Лея, накладывая яство. Горячее еще…
– Меня зовут Дмитрий… – поспешно представился небритый. – Дмитрий Ерошин.
– Очень приятно, – скупо улыбнулась «Рожкова», усаживаясь за стол, и протягивая руку. – Лея Гарина.
– О-о… – впечатлился Ерошин, осторожно пожимая девичьи пальцы. – Так вы – та самая «Рожкова»?
– Та самая, – обронила Гарина.
– Извините… – смутился Димон. Быстро допив компот, он неловко поклонился и ушел.
А Лея в охотку поужинала, не отказывая организму в белках, жирах и углеводах…
Там же, позже
Планы прогуляться или поболтать с Наталишкой так и не были реализованы – «отложенная» усталость навалилась на Лею, тяготя и клоня ко сну. Шаркая тапками, девушка побродила по маленькой комнатке – стол, стул, шкаф, кровать – и сдалась. Легла спать, когда на часах еще и десяти не было. И уплыла в смутную страну сновидений…
…Разбудили ее чьи-то стоны и тревожащие звуки падения – будто мешок с картошкой роняли.
Хмурясь и протирая глаза, Лея села, прислушиваясь. Дверь не слишком заглушала шум.
– Да что ж там такое… – сердито забурчала девушка, вставая и накидывая халат. – Поспать не дадут!
Выглянув в коридор, она увидала Ерошина. Бледный, растрепанный, он обильно потел – и волосы слиплись в сосульки, и просторные трусы-боксеры вымокли. Тяжело дыша, Димон стоял на коленях и водил ладонями по стене, пытаясь подняться, а бессмысленный взгляд был устремлен в никуда.
«Спонтанная инициализация!» – мелькнуло у Леи, морозя нервы.
Подбежав к Ерошину, она ухватилась за него обеими руками – кожа грела пальцы нездоровым теплом – и напряглась, помогая встать.
– Всё хорошо, Дима… – срывалось с ее губ. – Держись…
Тесноватый халатик кое-как прятал бедра, но вот груди утаить не мог – они упруго качались перед глазами Ерошина, и в зрачках его протаяло вожделение, а