– Нет, душа моя, не поеду, сил нет, остаюсь тут, на родной пусть и не ласковой земле. Хотелось бы память по себе оставить, как купцы Черепановы или Пановы, но строительство церкви мне не осилить.
– О тебе должны будут помнить по другим делам, – успокоила его жена, – каждому воздастся по заслугам его не сейчас, так потом.
Она помолчала и вдруг сказала:
– Зря мы это все о печальном, надо жить и радоваться!
– Ты права, моя куропатка, – улыбнулся Кусков и нежно погладил ладонь супруги.
Воспитанница Кусковых Надюша Каменская смотрела на Тотьму по-иному. Для нее это был город, где предстояло жить. Поэтому следовало завести знакомства для приятного общения и дружбы. Молодое поколение тотемских мещан проводило досуг почти по деревенской традиции. Для устроения вечерин снимался дом, где и устраивалось нечто среднее между сельскими посиделками и городским весельем. Девушки щеголяли нарядами, парни, кичливо поглядывая друг на друга, стремились произвести впечатление на окружающих.
Теперь в Тотьме главенствовали не купцы, а чиновники. Их дети были заправилами моды и нравов. Важное место занимало священство. Городские приходы процветали, православие год от года набирало силу, и казалось, что нет в империи места, где бы не сидел церковный чин, окормляющий свою неразумную паству.
Надюшу представили соседской девушке из семьи полицейского служителя, та пригласила Каменскую на вечер, где собралась вся «благородная» молодежь Тотьмы. Позвали музыкантов из добровольной пожарной команды, танцевали до полуночи.
Наутро, придя к завтраку, Надюша радостно сообщила опекунам, что познакомилась с молодым человеком, который ей очень понравился, и, судя по всему, имеет весьма серьезные намерения.
– Кто же это? – поинтересовалась Екатерина Прохоровна.
– Сын местного батюшки Захар Титов.
– Как, говоришь, фамилия? – переспросила Кускова.
– Титов, у его отца приход на берегу Сухоны, Успенский.
– А как имя его батюшки? – осторожно поинтересовалась опекунша, хотя ей было уже все ясно.
– Максим Федорович! Я там была на службе, красивый, статный такой батюшка.
– Почему без спросу?
– Я уже взрослая, мне восемнадцать годов еще в то лето минуло, замуж давно пора.
– Ишь, как говорить удумала! – сердито сказала Кускова, – замуж пойдешь по моему велению, потому как мы тебя опекаем.
– А сама-то ты, Екатерина Прохоровна, как замуж выходила, тоже по чьему-то велению?
– Там времена были иные, и опекуны у меня были такие, что не дай Бог, а тебе мы добра желаем.
И тут жена коммерции советника вспомнила, что девушке Агдике сначала тоже желали добра, и было обещано большое приданое. Но сменился опекун, и все пошло по-другому. А виноват во всем оказался Титов, тот самый Максим Федорович. Не будь его, разве ж обозлилась бы на нее Матрена Ивановна, вряд ли. И понесла ребеночка Агдика от Титова, потому как поверила ему. Из-за него же теперь у Екатерины Прохоровны нет своих детей, сидение в кипятке и отвар не прошли даром. Купчиху Черепанову Господь наказал, молитвы были не напрасны, а вот Максим Федорович процветает, Богу служит, грешник заклятый, и все ему простилось.
«И вот опять эти Титовы на пути, – подумала Кускова, – значит, жди подвоха».
– Вот что, душечка, – сказала Надюше, – послушай мой тебе запрет. Батюшку твоего кавалера Иван Александрович с молодых лет знает, нехороший он человек. Яблоко от яблони недалеко падает. Если он узнает о твоих делах, расстроится, а нам его беречь надобно. Обещай никаких дел с Титовым не водить!
– Так сын за отца не ответчик, – пробовала было возразить Надюша.
– Нет, не бывать тому, – сказала, как отрезала, Кускова.
– Воля ваша, – опустила глаза воспитанница, вы мне дурного не посоветуете.
Коммерции советник Иван Александрович Кусков скончался 18 октября 1823 года. Запись об этом внесли в метрику Тотемского Богоявленского собора, а похоронили бывшего управляющего Российской крепостью в Калифорнии в Тотьме, в Спасо-Суморине монастыре. Не выдержало сердце. Еще утром он разговаривал с семьей, а в обед отошел в мир иной.
Похоронили Ивана Александровича в Спасо-Суморине монастыре у стены, в одном ряду с лучшими людьми Тотьмы. Вдова распорядилась все устроить по высшему разряду, денег не пожалела.
Вскоре умер и Максим Титов, отслужил литургию, присел на лавочку отдохнуть и скончался.
Екатерина Прохоровна по истечении трех лет траура вышла замуж за вдовца, коротать дни в старости в одиночку безрадостно, вдвоем то будет сподручнее. Надюшу Каменскую она определила замуж за хорошего человека, дала достойное приданое. Молодые почти сразу же уехали из Тотьмы.
Через двадцать пять лет жизнью Ивана Кускова заинтересовался учитель-краевед Евгений Васильевич Кичин. Он объездил разные места в Кадниковском и Тотемском уездах, сообщал читателям о всяких древностях и народных приметах. Кичин первый написал о Кускове большую статью и напечатал ее в 1848 году не где-нибудь, а в «Вологодских губернских ведомостях», сохранив для потомков сведения о знаменитом тотемском уроженце. Интересовался Евгений Кичин судьбой жены и воспитанницы Кускова, но ничего найти не сумел.
Окончив свой земной путь, душа алеутки Агдики снова вселилась в куропатку и теперь порхает где-то на просторах северных морей, ведь души, как известно, бессмертны.
Примечания
1
Место на границе с Китаем, центр торговли в XVIII в.
2
Купцом.
3
Бечевник – дорога или тропа по берегу реки.
4
Плинфа – старинное название кирпича.
5
Скидку.
6
Ассигнат, ассигнация – бумажная денежная единица.
7
Пуд – 16 кг. Полтора пуда – около 25 кг.
8
Лот – единица веса, 12.79 гр, вес монеты 5 копеек 1763–96 гг. около 50 гр.)
9
Пятиалтынный – 15 копеек.
10
Изуфренный – красивый, сложной конфигурации – диалект.
11
Здравствуйте – алеут.
12
Лихоимство – слово, имевшее в старину широкое значение, от греха сребролюбия, до вымогательства.
13
Меня зовут Максим – алеут.
14
Ты красивая девушка – алеут.
15
Сколько тебе лет – алеут.
16
Плохой – алеут.
17
Вождь у алеутов.
18
Русские – мн. число, ед. число – касака.
19
10 дней.