Максим резко встал, надвигаясь на девушку, тяжело дыша и ревниво поблескивая глазами.
— Этот твой студент, он что, лучше в постели? Или умнее меня? Может быть, богаче? Покладистее? Красивее?
— Тормозни, Макс, — холодно оборвала Веточка, — у тебя истерика.
Он мгновенно пришел в себя, огорошенный ее ледяным спокойствием. Такую Веточку Максим не знал. Перед ним стояла сильная, уверенная в себе женщина. А он-то надеялся, действуя нахрапом, испугать доверчивую и наивную девочку, которая осталась в его памяти. Сейчас Веточка была смелее, откровеннее и — он уже не сомневался в этом — желаннее.
— Тебе пора уходить.
— Да-да, конечно, — зачастил Максим, его болезненное воображение рисовало уже картины будущего. Он полностью вышел из реальности, представляя, как Вета все-таки покорится ему, и они навсегда останутся вместе. В голове у Макса уже созревал план, как воплотить в жизнь свои безумные мечты. И вдруг такой отпор! Ему ничего не оставалось, как уйти. Девушка еще некоторое время просидела в задумчивости у окна, а потом стала разбирать вещи. Все-таки приятно возвратиться домой, думала она, раскладывая одежду по полочкам под обожаемый голос Миронова.
Телефон все трезвонил, безжалостно вытягивая Вету из сладкой дремоты. Она не сразу нашарила аппарат, натыкаясь поочередно то на будильник, то на книги, раскиданные повсюду. Ее сонный голос почему-то напугал Киру.
— Что с тобой? Ты в порядке? Я сейчас приеду.
— Не надо, — слабо сопротивлялась Веточка, — я устала.
— Да? А что ты делала?
— Ну, знаешь, я только что с поезда, а тут еще Максим. Один разговор с ним выматывает хуже тренировок. Потом вещи разбирала, умаялась.
Веточка ожидала расспросов о Максе, но подруга не коснулась этой темы, продолжая настаивать на своем визите.
— Хорошо, — сдалась девушка, — только захвати чего-нибудь поесть, у меня холодильник пустой.
Кира появилась через полчаса, волоча за собой хозяйственную сумку, набитую продуктами. Чего здесь только не было! Мясо трех сортов, рыба, пицца, двухлитровая бутылка пива, какие-то сласти, орешки, чипсы.
— Ты решила уморить меня? — Веточка выкладывала еду на стол, комментируя каждый новый пакет жалобным вздохом. — Мне ведь практически ничего из этого нельзя.
— Брось, расслабься, — посоветовала Кира, опускаясь на стул и закуривая, — будешь?
Она протянула пачку сигарет подруге, но та решительно отказалась. Кира, щурясь от дыма, пристально наблюдала за гимнасткой.
— Давай хоть раз в жизни поешь по-человечески, ведь на тебя смотреть больно! Где твой студент? Сбежал?
Веточка только кивнула, ей почему-то не хотелось обсуждать это с Кирой. И признаваться в том, что уход Валерки не явился неожиданностью, она тоже не собиралась.
— И правильно сделал, кому охота с оглоблей жить? Ты глянь на себя, кожа да кости. Ешь, ешь, это рыбка. — Она протягивала Веточке аппетитный кусочек соленого леща.
— Я вижу, — хихикнула та, немного ошарашенная напором подруги.
Тем временем Кира разлила по бокалам пиво и предложила тост за настоящую любовь.
— Она у тебя была, настоящая? — осторожно уточнила Веточка.
— Была. Мои все были настоящими. Настоящими мудаками!
— Ну, перестань, а? Что случилось? — Вета уже не на шутку встревожилась. Подруга редко выходила из себя настолько, чтобы ругаться вслух. Должно быть, произошло что-то из ряда вон, если Кира рычит не своим голосом.
— Так что случилось, Кирюха?
— Давай выпьем. — И Кира снова подняла бокал.
В полной тишине они потягивали пиво, хрустели чипсами. Кира аккуратно выкладывала на пепельнице бычок за бычком.
— Ну, все, хватит! — не выдержала Веточка вселенской тоски в глазах подруги. — Выкладывай, чего ты такая?
— Да потому что я не могу! — завопила та, подскакивая на стуле. — Не могу больше! Не могу видеть, как вы портите себе жизнь! Макс сам не свой, ты — вообще дохлятина…
— Подожди, подожди. — Веточка пыталась сдержать рвущийся с губ истерический смех. Надо же, недавно выпроводила Макса, и вот, пожалуйста, тот же разговор. Даже интонации у них с Кирой похожи — оскорбленные и все же полные надежды.
— Кирюшка. Неужели ты из-за нас так расстраиваешься? Как же тебе объяснить, что все давно в прошлом? Я его не люблю, я не хочу ничего возвращать, не хочу снова доказывать кому-то свою самостоятельность.
— Дура! Ты из-за этой самостоятельности стала весить не больше котенка. Дистрофичка натуральная!
— Кирюш, давай лучше выпьем!
Кое-как успокоив подругу, Веточка задумалась все же над ее словами. Конечно, надо было объяснить Кире истинное положение вещей, рассказать про транки, больницу в Мадриде. Но наверняка она уже читала газеты, а раз молчит об этом, значит, боится снова выдать свое недоверие. Ведь тогда, при врачах, она не поверила Веточке. Лучше уж говорить о Максе, здесь все просто и ясно для Киры. Помириться, бросить спорт — и дело с концом. То есть с венцом.
Веточка представила себя женой этого человека, вернее, попыталась сделать это, но ничего не вышло. Не рисовалась картинка. А если на место Макса поставить Лерку? Та же пустота в воображении. Наверное, в семнадцать лет просто рано думать о замужестве.
— Нет, не рано, — возразила Кира, когда Веточка поделилась с ней своими соображениями, — за Макса чем раньше, тем лучше. Пойми, дуреха, такого мужика мигом уведут. Еще удивительно, что он так долго тебя окучивает, малолетку глупую. Ну что, трудно тебе пойти ему навстречу?
— Не трудно. Невозможно.
Веточка поняла, что любую тему подруга будет развивать только в одном направлении, и ей стало грустно. Она мечтала поделиться с Кирой своими планами, посоветоваться, как решить финансовые проблемы, как реагировать на злобные статьи. Но Кирюшка, по всей видимости, зациклилась на бедном Максиме. Ей так хотелось помирить бывших влюбленных, что ни о чем другом она думать не могла. И говорить тоже. При этом она искренне полагала, что делает благородное дело.
Разговор все-таки склеился кое-как. Вспомнили разные соревнования, посплетничали влегкую, помечтали совершенно по-женски о бесконечных гардеробах, машинах, праздной поездке за границу. Но уходила Кира недовольная, бурча, чтобы Веточка непременно съела ее гостинцы и не изводила себя дурацкой диетой. А еще посоветовала почаще встречаться с Максом, хотя бы просто по-дружески.
— Уж если ты готова кинуть такого кадра, то хоть друга в его лице не теряй. Макс ведь очень влиятельный тип, он может тебе и в спорте помочь.
— Ага, станет он помогать! — засомневалась «художница».
— Если правильно себя поведешь, станет. А если дурочку будешь валять, так еще и навредит! Как известно, от любви до ненависти один шаг.
— Ты меня