Закашлявшись, Шелк сплюнул под ноги.
– После этого взрыва земли полон рот… Наверное, как обычно, открыт оказался – болтаю я чересчур много. Так или иначе, еще я хотел сказать ему, что отказываюсь от должности, а преемницей назначаю генералиссиму Мяту… только не нужно гнаться за ним с этой вестью, хорошо?
– Я – внутрь, с Гиацинт! – крикнула им Крапива. – Вы идете?
– Минуту, – откликнулся Бивень. – Нет, кальд, никуда я не побегу. Однако я обещал Его Высокомудрию отыскать тебя и привести вниз, и как только…
Осекшись, он смущенно опустил взгляд.
– В чем дело, Бивень?
– Он говорит, путь до большой пещеры, где люди в громадных бутылках спят, неблизок, а как дойдем, их еще разбудить надо будет. Может, пойдем поскорее?
– Нет, Бивень.
Всем видом выражая твердое намерение задержаться здесь еще на какое-то время, Шелк уселся на край воронки.
– Я попросил Мукор разбудить самого сильного человека, какого только удастся найти среди спящих, и заставить его поскорее разбить цилиндр, чтобы не задохнулся от газа внутри. Лично я без труда смог разбить один из этих цилиндров рукоятью иглострела Гиацинт, а значит, сильный человек вполне сможет разбить стекло изнутри кулаком. Затем спящие – по крайней мере, я очень на это надеюсь – выступят нам навстречу, и, может статься, покажут более краткий путь к брюху круговорота, где хранятся посадочные шлюпки.
Умолкнув, Шелк с тревогой взглянул в глаза Бивня.
– Ну, а теперь объясни, отчего помешал мне последовать за Гиацинт. В чем дело?
– Ни в чем, кальд.
Мимо, словно сонм шумных духов, с грохотом промчался отряд конных штурмовиков – лиц не разглядеть, мундиры окрашены снегом в черное.
– По-моему, тривигантцы, – рассудил Шелк. – Хорошо это, плохо – не знаю. Полагаю, плохо. Ладно. Если я сам, сам расскажу, что ты, по-моему, собирался сказать, ответишь ли ты хотя бы, прав я, или нет?
– Не хотелось бы, кальд.
– Не хотелось бы, но все-таки, знаю, ответишь. Ты собирался рассказать, зачем вы с Крапивой повели меня на крышу гондолы, где к нам присоединились генерал Саба и Гиацинт, старательно делающие вид, будто они вовсе не…
– Нет, кальд, я собирался сказать кое-что насчет падения… ну того, накануне. Ты говорил, будто пытался покончить с собой, а я тебе помешал, однако все наоборот было. Я сам, нарочно вниз соскользнул. Не знаю, что на меня нашло, но ты меня ухватил. Удержал. И сам чуть вниз не свалился. Теперь я все вспомнил. Вспомнил: если б не ты, там бы мне и конец.
Шелк покачал головой.
– Если б не мои глупые выходки, ты не подвергся бы никакой опасности вовсе. Опасность, едва не стоившую тебе жизни, спровоцировал я, – со вздохом напомнил он. – Однако рассказать ты собирался – и даже почти собрался – совсем не об этом. Гиацинт была в каюте генерала Сабы, но обе сделали вид, будто… будто не были вместе. Стены этих кают – бамбук да парусина, и вы с Крапивой испугались, как бы я, услышав их, не догадался, что они… занимались тем самым, чем порой занимаются женщины, дабы доставить друг дружке удовольствие.
Заметив, как Бивень переменился в лице, Шелк невесело улыбнулся.
– Уж не думал ли ты, будто мне неизвестно ни о чем подобном? Во-первых, я много раз исповедовал женщин, а во‐вторых, об этих и даже о много более скверных вещах нам рассказывали в схоле. Боюсь, мы покидаем ее слишком, слишком невинными для авгурского служения, однако наставники старались подготовить нас к встрече с круговоротом как можно лучше… а это у тебя что? – спросил он, опустив взгляд к протянутому Бивнем предмету.
– Твой иглострел, кальд. Тот самый, который – помнишь, ты мне рассказывал? – Гиацинт выбила из рук пилота, а ты подобрал, но потом, видно, в рубке оставил: летун его там нашел и отдал мне.
Шелк сунул иглострел за брючный пояс.
– Что ж, кажется, твой план мне понятен. Очевидно, ты хочешь, чтоб я застрелил из него Гиацинт?
– Если сам так решишь, – скорбно кивнув, подтвердил Бивень.
– Нет, убивать ее я не хочу и не стану. А иглострел беру, поскольку он может мне пригодится: я ведь бывал там, внизу, и, может статься, ей потребуется защита. О подземельях я ведь рассказывал?
– Да, кальд. На воздушном корабле, для моей будущей книги.
– Прекрасно. Значит, рассказывать заново незачем. Теперь послушай. Тебе кажется, что Гиацинт изменила мне, причем… противу естества. Прошу тебя по меньшей мере задуматься над тем, что сама Гиацинт вполне может считать иначе. Весьма возможно… нет, даже весьма вероятно, она опасалась, что генерал Саба вернет себе не только номинальную, но и фактическую власть над кораблем. И рассудила, что в таком случае всем нам – Гиацинт, мне, каждому виронцу на борту – ее дружеское расположение пойдет только на пользу, а как его снискать… ну это уж дело десятое.
– Наверное, так, кальд, – неохотно кивнув, согласился Бивень.
– Мало этого, Гиацинт знала, что я намерен вернуть корабль генералу Сабе по возвращении в город. Разве Гиацинт не могла предположить, что некогда, в будущем, генерал Саба станет добрым, надежным другом Вирона?
– Так вы спускаетесь? – окликнула их Гиацинт из пролома в стене туннеля.
– Сейчас, сейчас, – ответил Шелк. – Позволь нам завершить разговор.
– Кальд, это ж она, генерал Саба, на нас бомбы бросает. Кто, по-твоему, вот сейчас командует кораблем?
– Действительно, так и есть, однако бомбы она сбрасывает, исполняя приказ, как полагается всякому хорошему офицеру. Весьма сомневаюсь, что Гиацинт питала какие-либо надежды склонить генерала Сабу к измене долгу, но вспомни, какой свободой действий нередко располагает офицер, особенно офицер высшего ранга, исполняя любой приказ. Уверен, Гиацинт старалась сделать все возможное, дабы принимаемые ею решения благоприятствовали нам… точнее говоря, моей власти.
– Но мы же уходим. Ты говорил об этом еще на воздушном корабле, а до того, как нам посчастливилось отыскать этот ход, мы собирались идти поверху до самого Хузгадо. Ну а в Круговороте Короткого Солнца нам будет уже все равно, любит нас генерал Саба или нет, верно?
– Верно. Однако на борту воздушного корабля Гиацинт не знала, что этот мы вскоре оставим, а может быть, даже надеялась остаться здесь навсегда. Мне лично именно так и думается.
– Понятно, – кивнул Бивень.
Шелк надолго умолк.
– Пойдем, кальд, а?
– Я же сказал: сейчас. Сейчас пойдем. Еще один… нет, два момента. Во-первых, следующее: что бы сей… сей акт ни означал для меня, для тебя и даже для генерала Сабы, для Гиацинт он не значит ровным счетом ничего: нечто подобное ей доводилось проделывать сотни раз, с любым числом партнеров. К примеру, с генералиссимо Оозиком.
– Не знал…
– Возможно, но я-то знаю: он сам мне рассказывал. А когда ей пришлось оставить дом комиссара – не знаю даже, которого – что приобрел ее у отца, она какое-то время прожила у