— Где и когда мы с вами впервые, князь, увиделись? — задал мне вопрос Мурад.
Что же, его можно было понять: после всего произошедшего устроить мне проверку было достаточно разумным шагом. Хоть не решили прибить, не разбираясь, а ведь могли бы.
— В Химерово. Но я вас видел лишь издали, а потом был в отключке после перерасхода резерва. Так что официальное знакомство не состоялось.
— Верно, — кивнул тот. — А возле какого строения вы вытаскивали нас во время нападения в столице?
— Возле водонапорной башни, — хмыкнул я. — Правда, от неё уже и следа не осталось. Хотя службы столицы у нас работают быстро, могли уже и восстановить.
— А против кого мы воевали? — продолжал засыпать вопросами меня Керимов.
— Этих мелких дряней сложно забыть. Что-то среднее между летучими мышами и крысами.
Мурад задал ещё несколько вопросов для собственного успокоения, а после, удовлетворившись ответами, рассеял конструкт смерти между нами.
— Да, князь, умеете вы удивить. Я и половины не понял из того, что вы несли этой твари. Но делали вы это с таким уверенным выражением лица, что я просто диву давался.
— Жить захочешь — ещё не так раскорячишься, — пришлось признать мне. — А вообще, если порешь херню, то делать это надо с уверенным видом, чтобы все решили, что так и было задумано. На самом же деле, спроси меня сейчас, я даже не вспомню в подробностях, что ему нёс там. Я пытался вывести его из себя как можно больше для того, чтобы в непосредственной близости от него воспользоваться собственными силами.
— Кстати, князь, что это было? — увидев непонимание вопроса, отразившееся у меня на лице, Мурад решил уточнить: — Так уж вышло, что я отчасти в курсе тех слухов, которые ходят в столице о вашем даре.
Селим же лишь вскинул брови на это. Он-то как раз не был в курсе моих так называемых способностей к резонансу.
— Просто я не видел, чтобы вы применяли магию как таковую, да и, признаться честно, вообще плохо понял, каким образом проходил ваш поединок.
— Знаете, я бы, конечно, сказал, что это совершенно не ваше дело. Но, пожалуй, всё же объясню. А я свою силу, по сути, и не применял. Вся моя задумка была как раз-таки в том, чтобы дойти вплотную к этому существу. Меня он атаковал голой силой, а не конструктом. А то, о чём судачат в столице по поводу моих возможностей, упрощённо, — это всё-таки внесение изменений в конструкт с целью его разрушения или рассеивания. Здесь же я склонен верить тому, что это всё-таки и было божество. Но божество многоликое, двоякое, или я не знаю, как это назвать. Биполярное расстройство у него, проще говоря. Мне о чём-то подобном рассказывала Алиса Тенишева, когда мы ходили накануне к пирамиде. Так вот, богам, судя по всему, не нужны конструкты для того, чтобы облекать свою силу в форму, они и так могут объяснить, чего хотят. А по нагруднику как раз-таки и пробегала какая-то странная магия; вот её-то я и попытался разрушить. Вот и вся суть.
— А какая у него была сила? — полюбопытствовал младший из братьев Керимовых. — А то нас такой жутью пробрало. Что мы даже зубами поцокивали на августовской-то жаре.
— Да чтоб я знал, как это называется! Было ощущение, что я застрял в страшнейших из своих кошмаров. Никому не пожелаю переживать подобное.
— Ты сединой обзавёлся, — осторожно заметил Селим, отведя в сторону взгляд, но тут его неугомонная натура всё же взяла верх, и он добавил мечтательно: — В академии теперь отбоя от девчонок не будет, мало того, что князь, так ещё и выглядишь представительно.
И только сейчас я понял, что сединой обзавёлся не я один. Даже Гор будто бы выцвел: если до этого он мог похвастаться сиренево-чёрным окрасом с розоватыми оттенками, то сейчас он посветлел, и там, где был розовый, появился белый перламутровый оттенок, а сиреневый стал гораздо бледнее. Если на нас таким образом магия воздействовала с учётом сопротивления горга, то я боюсь представить силу её удара в полной мере. Вот тебе и магия кошмаров. Однако, мы выстояли, причем моей заслуги там была одна четверть, остальное разделили между собой мои субличности. Вспоминая тот самоубийственный марш, я только сейчас осознал, что рядом со мной шагал и настоящий Юрий Угаров. Значит ли это, что остатки его души или сознания всё же остались внутри меня? Вопрос был сложный, но его поддержку я тоже оценил по достоинству.
— Вы же договорились с ним, да? Они ушли на покой и жертв требовать не будут? — это уже Мурад выяснял степень опасности для постояльцев археологического лагеря.
— Они уже, — поспешил я успокоить Керимова, использовав информацию, полученную от Кхимару, — в Керчи вырезали тюрьму с особо опасными преступниками. Этим они удовлетворились.
— Чтобы древние твари удовлетворились таким малым количеством крови?.. — удивился Керимов.
— Сам удивлён, — признался я. — Но… Хвала богам, что ушли сами, потому что нам им, по сути, нечего было противопоставить, если б они действительно решили взяться за нас всерьёз. А так Погонщик оправдал собственное имя и увёл свои стада обратно в пирамиду. Как все остальные? — поинтересовался я.
— Как оказалось, древние всех усыпили, кроме нас, когда явились в лагерь, видимо, во избежание, так сказать, провокаций и лишних жертв. Удивительное человеколюбие. Особенно для тех существ, которые собирались выпить вас с Алисой.
— Алису как десерт рассматривали, а меня — как эксклюзивное блюдо. Уж очень мой химеризм показался вкусным для поглощения тому самому Погонщику. Но повезло, как говорится.
В лагерь мы вернулись все вместе. Правда, уже не пешком: все-таки светить голым задом в остатках брюк не было никакого желания. Посему до своей палатки я долетел на Горе и отправился к себе переодеваться и немного отдохнуть. Ближе к вечеру появилась обещанная Ясеневым группа Лучика.
С ним мы встретились уже практически как старые знакомые. Увидев изменения в моей причёске, он только покачал головой.
— Глюк, неприятности к тебе, как магнит, липнут.