— Оно может уйти и дальше, — сказала миссис Доддс. — Я слышала, будто наше зерно продают во Францию, потому что французы богаче нас.
— Как можно продавать зерно врагу?
— Некоторые люди ради денег готовы на все.
— Это правда, дьявол их побери, — сказал Джардж.
Тележку быстро загрузили, и двое мужчин повезли ее, каждый держась за одну ручку. Тележка свернула на Мейн-стрит, мужчины откинулись назад и тянули за ручки, чтобы она не покатилась вниз по склону.
— Кит и Сью, — сказала Сэл, — бегите за той тележкой, посмотрите, куда она поедет, а потом со всех ног обратно сюда и расскажите мне.
Дети помчались прочь.
Появился Сайм Джексон и сказал Сэл:
— Говорят, этот груз в сто бушелей идет во Францию.
Слух уже распространился по толпе.
Некоторые женщины сгрудились у второй тележки, накинувшись на мужчин с упреками. На расстоянии Сэл услышала слова «Франция» и «Сайлас Чайлд», а затем кто-то крикнул: «Хлеба и мира!» Это был тот самый лозунг, который они выкрикивали королю в Лондоне.
Сайлас Чайлд в своем желтом жилете выглядел обеспокоенным.
Хорнбим исчез.
Кит и Сью вернулись, задыхаясь от бега вверх по Мейн-стрит.
— Тележка поехала к реке, — сказал Кит.
— Они грузят мешки на баржу, — добавила Сью.
— Я спросил, чья это барка, и один мужчина сказал, что Сайласа Чайлда, — сказал Кит.
— Это все объясняет, — сказала Сэл.
Миссис Доддс слушала Кита. Теперь она повернулась к соседке.
— Вы слышали? — сказала она. — Наше зерно грузят на баржу из Комба.
Соседка повернулась к другой женщине и повторила новость.
— Я пойду к реке, посмотрю сама, — сказала Джоан.
Сэл хотела предостеречь ее, но Джоан была упряма, как и ее брат Джардж. Не дожидаясь совета, она двинулась через площадь. Сэл, Джардж и дети последовали за ней. Миссис Доддс пошла следом, и та же мысль пришла в голову и другим в толпе. Они начали скандировать:
— Хлеба и мира!
Сэл увидела, как Уилл Риддик, явно спеша, вошел в Уиллард-Хаус, штаб-квартиру ополчения. Проходя мимо окна, она заметила стоявшего внутри Хорнбима, который с тревогой смотрел на улицу.
*
Хорнбим был в кабинете Нортвуда.
— Вы должны немедленно это прекратить, — сказал он Риддику.
— Я не уверен, как…
— Любой ценой. Собирайте своих ополченцев.
— Полковник Нортвуд дал людям выходной на День святого Адольфа.
— Где, черт возьми, этот Нортвуд?
— В Эрлкасле.
— Все еще?
— Да. Многие из солдат прямо здесь, на площади, со своими подружками.
Это была правда. Хорнбим смотрел в окно, сгорая от досады. Ополченцы были в мундирах — они были недостаточно богаты, чтобы иметь два комплекта одежды, — но наслаждались праздником, как и все остальные.
— В некоторых городах порядок охраняет ополчение из другого графства, — сказал он. — Это лучшая система. Она мешает подобному братанию. Солдаты охотнее применяют силу к смутьянам, которых не знают.
— Согласен, но Нортвуд на это не пойдет, — ответил Риддик. — Говорит, это противоречит традиции.
— Нортвуд — чертов дурак.
— И герцог Ричмонд тоже против. Он — генерал-фельдцейхмейстер. Говорит, это затрудняет вербовку — люди не хотят, чтобы их увозили далеко от дома.
Хорнбим знал, что не может бороться с герцогами и виконтами — по крайней мере, пока не станет членом парламента.
— Просто иди и вели им строиться, — сказал он Риддику.
Риддик помедлил.
— Им это не понравится.
— У них не будет выбора, кроме как делать то, что им говорят. А дело идет к бунту.
Риддик не мог не согласиться.
— Очень хорошо, — сказал он и вышел в холл. Хорнбим последовал за ним.
В холле был сержант Бич.
— Сэр?
— Обойди площадь и поговори со всеми, кто в форме. Скажи им явиться сюда. Выдай им мушкеты и патроны. Затем построй их у реки.
Сержант выглядел неловко и, казалось, готов был возразить, но, встретившись взглядом с Хорнбимом, передумал.
— Немедленно, сэр. — Он вышел.
С лестницы спустился молодой лейтенант Дональдсон.
— Выдать мушкеты и патроны, — приказал Риддик.
— Есть, сэр.
С площади вошли двое солдат с угрюмым видом.
— Застегнуть мундиры, оба, — сказал Риддик. — Постарайтесь выглядеть как солдаты. Где ваши шляпы?
— Я свою не надел, сэр, — ответил один из них и с обидой добавил: — Сегодня праздник.
— Был. Больше нет. Привести себя в порядок. Сержант Бич выдаст вам оружие.
Вторым был Фредди Кейнс, который, как припомнил Риддик, был родственником того смутьяна Спейда.
— В кого мы будем стрелять, сэр? — спросил Кейнс.
— В того, в кого я прикажу.
Кейнсу эта мысль явно не понравилась.
Дональдсон вернулся с мушкетами и патронами. Хорнбим не был военным, но знал, что стандартные кремневые мушкеты были гладкоствольными и не очень точными. В некоторых полках снайперам выдавали винтовки со спиральной нарезкой внутри ствола, чтобы закручивать пулю и заставлять ее лететь прямо, но большинство солдат обычно стреляли по плотному построению вражеских солдат, и точность не была приоритетом.
Сегодня врагом будет толпа гражданских — в основном женщин, — и точность снова не понадобится.
Дональдсон выдал каждому по ружью и горсти бумажных патронов. Они убрали боеприпасы в водонепроницаемые кожаные сумки на поясах.
С площади вошли еще двое, и Риддик повторил свои инструкции. За ними последовали другие, затем вернулся сержант Бич.
— Это все, сэр, — сказал он.
— Что? — В холл вошло всего пятнадцать или двадцать человек. — На площади было не меньше сотни!
— Честно говоря, майор, когда они увидели, что происходит, многие из них как бы растворились.
— Составить список их имен. Всех выпороть.
— Я сделаю все возможное, сэр, но я не смогу назвать тех, с кем не говорил, если вы понимаете…
— О, да закрой ты свой дурацкий рот! Собрать всех в этом здании, офицеров и рядовых. По пути к набережной подберем еще.
— Это плохая дисциплина! — с досадой произнес Хорнбим.
— Я не понимаю, — сказал Риддик. — Я специально приказываю пороть кого-нибудь хотя бы раз в неделю, чтобы держать людей в узде. У меня никогда не было особых проблем с жителями Бэдфорда. Что не так с этими ополченцами?
— Майор, — сказал Дональдсон, — может, кто-нибудь зачитает Закон о мятежах?
— Да, — ответил Риддик. — Пошлите человека за мэром.
*
Толпа медленно продвигалась вниз по Мейн-стрит. По пути их следования к ним присоединялись новые люди. Сэл была поражена, как быстро росла толпа. Не пройдя и половины пути к реке, их было уже не меньше сотни, в основном женщины. Сэл услышала, как кто-то из зевак крикнул: «Зовите ополчение!» Она начала думать, что поступает неразумно. Конечно, люди имели право знать, куда идет зерно, но толпа явно была настроена не только на вежливые вопросы.
Она беспокоилась за Джарджа. У него было доброе сердце, но вспыльчивый нрав.
— Не делай ничего опрометчивого, пожалуйста, — сказала она.
Он бросил на нее мрачный взгляд.
— Не женское это дело — мужчине советы давать.
— Прости, но я не хочу видеть, как тебя порют, подобно Джеремайе Хискоку.
— Я и сам могу за себя постоять.
Она спросила себя, почему так беспокоится. Он был братом ее лучшей подруги, но это не делало ее за него ответственной.
Джоан вырвалась вперед и вела за собой толпу. Сэл оглянулась и убедилась, что дети идут следом.
Они добрались до реки и повернули на запад вдоль набережной, пока не наткнулись на ручную тележку, припаркованную перед таверной «Бойня». Она была уже наполовину разгружена. Один из баржевиков взвалил мешок на плечо, прошел по короткой узкой доске на палубу. Второй возвращался обратно. Это была тяжелая работа, и мужчины выглядели сильными.
Джоан встала перед тележкой, уперев руки в бока и вызывающе выставив подбородок.
— Что с тобой такое? — спросил баржевик.
— Вы должны прекратить работу, — сказала она.