Она свесила ноги и поставила их на пол. Снова закружилась голова, и снова это быстро прошло.
— Надеюсь, с Джоан все в порядке.
— Последний раз, когда я ее видел, она всех успокаивала.
Сэл оперлась на ноги и почувствовала себя хорошо.
— Выведи меня через заднюю дверь, Джардж, чтобы я могла прийти в себя.
Он обнял ее за плечи, поддерживая, а она обхватила его за талию. Они медленно вышли через заднюю дверь во двор. Они прошли мимо открытой двери сарая.
Сэл охватил сильный порыв. Она повернулась к Джарджу и обняла его обеими руками.
— Поцелуй меня, Джардж, — сказала она.
Он склонил голову к ее и поцеловал с удивительной нежностью.
Прошло больше трех лет с тех пор, как она так целовалась с мужчиной, и она поняла, что забыла, как это хорошо.
Она прервала поцелуй и сказала:
— Я пила бренди, от одного моего дыхания можно опьянеть.
— Я пьянею, просто глядя на тебя, — сказал он.
Она всмотрелась в его лицо. В его взгляде была нежность.
— Я недооценивала тебя, Джардж, — сказала она, а затем снова его поцеловала.
На этот раз поцелуй был страстным, сексуальным. Он коснулся ее шеи, груди, а затем просунул руку ей между ног. Она почувствовала прилив желания и поняла, что в следующие несколько секунд он захочет войти в нее, и она тоже этого захочет.
Она оттолкнула его, оглядела двор и сказала:
— В сарае.
Они вошли внутрь, и Джардж закрыл дверь. В полумраке Сэл разглядела пивные бочки, мешки с картошкой и скучающую лошадь в стойле. Затем она оказалась спиной к стене, а Джардж задирал ей платье. Рядом с ней стоял деревянный ящик с пустыми бутылками, и она подняла ногу и поставила на него. Она была вся мокрая внутри, и он без усилий вошел в нее. Теперь она вспомнила, как это было приятно, чувствовать себя наполненной таким образом.
— Аах, — сказал он, и его голос задрожал.
Они двигались вместе, сначала медленно, потом быстрее.
Конец наступил быстро, и она укусила его за плечо, чтобы не закричать. Затем они застыли, обнявшись, прижавшись друг к другу. Через несколько мгновений она снова начала двигаться, и через секунды почувствовала, как спазмы удовольствия возобновились, на этот раз острее.
Это случилось в третий раз, а потом она слишком вымоталась, чтобы стоять, и, разорвав объятия, опустилась на пол, где и сидела, прислонившись спиной к стене сарая. Джардж рухнул рядом с ней. Переводя дыхание, она заметила, что он потирает плечо, и вспомнила, как укусила его.
— О нет, я сделала тебе больно? — спросила она. — Прости.
— Тебе не за что просить прощения, клянусь, — сказал он, и она хихикнула.
Она заметила, что лошадь смотрит на нее с праздным любопытством.
Где-то рядом раздался общий крик толпы, и Сэл вернулась в настоящее.
— Надеюсь, с Джоан все в порядке, — сказала она.
— Лучше пойти посмотреть.
Они встали.
У Сэл снова закружилась голова, но на этот раз от секса, и она быстро пришла в себя. Тем не менее, она держалась за руку Джарджа, пока они обходили таверну и вышли на набережную.
Они оказались в задних рядах толпы, смотревшей в сторону реки. Сбоку стоял небольшой отряд Ширингского ополчения в форме и с мушкетами, но с видом бунтарским и угрюмым. Уилл Риддик сидел на пороге, и кто-то осматривал его затылок. Очевидно, его люди так и не решились атаковать. В некоторых городах, слышала она, ополчение и вовсе переходило на сторону бунтующих домохозяек и помогало им воровать еду.
Баржевиков нигде не было видно.
Впереди, стоя на чем-то, кричала Джоан.
— Мы не воры! — кричала она. — Мы не собираемся воровать зерно!
Толпа недовольно роптала, но продолжала слушать, ожидая, что она скажет дальше.
Джардж и Сэл протиснулись вперед. Зерно было выгружено с баржи, и Джоан стояла на груде мешков.
— Я говорю, кингсбриджские пекари могут купить это зерно — по цене, которая была до войны, — кричала Джоан.
— Какой в этом смысл? — тихо спросил Джардж. Но Сэл догадывалась, к чему клонит Джоан.
— При условии, — добавила Джоан, — при условии, что они пообещают продавать четырехфунтовую буханку по старой цене — семь пенсов!
Толпа это одобрила.
— Любой пекарь, который попытается нарушить это правило, получит визит… от нескольких кингсбриджских женщин… которые объяснят ему… что он должен делать.
Раздались одобрительные возгласы.
— Найдите кто-нибудь мистера Чайлда. Он не мог уйти далеко. На нем желтый жилет. Скажите ему, чтобы пришел и забрал свои деньги. Это будет не так много, как он заплатил, но лучше, чем ничего. А пекари, пожалуйста, стройтесь здесь, с деньгами в руках.
Джардж с изумлением качал головой.
— Моя сестра, — сказал он. — Единственная в своем роде.
Сэл забеспокоилась.
— Надеюсь, у нее не будет из-за этого неприятностей.
— Она помешала толпе украсть зерно — судьи должны бы ее наградить!
Сэл пожала плечами.
— С каких это пор они справедливы?
Несколько кингсбриджских пекарей протиснулись вперед. Появился желтый жилет Сайласа Чайлда. Началось обсуждение, и Сэл догадалась, что речь идет о точной цене бушеля зерна три года назад. Однако, похоже, вопрос был решен. Деньги перешли из рук в руки, и подмастерья пекарей начали уходить с мешками зерна на плечах.
— Ну, — сказал Джардж, — похоже, все кончено.
— Не будь так уверен, — ответила Сэл.
*
На следующий день, на малом суде перед мировыми судьями, Джоан обвинили в бунте — преступлении, каравшемся смертной казнью.
Никто этого не ожидал. Она была той, кто сказал, что толпа не может воровать зерно, — и все же ей грозила смертная казнь.
Сегодняшнее слушание не могло признать ее виновной. Мировые судьи не могли решать дела, караемые смертью. Они могли лишь созвать большое жюри, чтобы либо передать дело Джоан на рассмотрение в высший суд, ассизы, либо отклонить обвинение.
— Они не могут тебя передать на суд ассизов, — сказал Джардж Джоан, у которой на левой стороне лица красовался огромный синяк.
Сэл, у которой на голове была шишка, не была так уверена.
Бедного Фредди Кейнса выпороли на рассвете за то, что он возглавил мятеж ополченцев. Спейд сказал Сэл, что Фредди записался добровольцем в регулярную армию, чтобы направлять свое ружье на врагов Англии, а не на своих соседей. Он должен был вступить в 107-й Кингсбриджский пехотный полк.
Хорнбим председательствовал на суде. Уилл Риддик сидел рядом с ним. Не было сомнений, на чьей они стороне, но последнее слово было не за ними. Решение должны принять присяжные.
Сэл была почти уверена, что Хорнбим не понял, что Джардж — один из его ткачей. У Хорнбима были сотни рабочих, и он не знал их всех, и даже большинство. Если бы он узнал, то мог бы уволить Джарджа. Или мог бы решить, что лучше, чтобы тот ткал на фабрике, чем устраивал беспорядки на улице.
Шериф Дойл составил список присяжных, и Сэл изучала их, пока они приносили присягу. Все они были зажиточными кингсбриджскими дельцами, гордыми и консервативными. Многие горожане, имевшие право быть присяжными, были либерально настроены. А некоторые даже были методистами: Спейд, Джеремайя Хискок, лейтенант Дональдсон и другие, но никого из таких людей к присяге не привели. Очевидно, Хорнбим заставил Дойла подтасовать состав присяжных.
Джоан не признала себя виновной.
Первым свидетелем был Джоби Дарк, баржевик, который заявил, что Джоан напала на него, а он был вынужден защищаться.
— Мы погрузили на баржу около половины мешков, потом она появилась с толпой и попыталась помешать мне делать мою работу, — сказал он. — Так что я ее оттолкнул.
Джоан прервала его.
— И как же, по-вашему, я это сделала? — спросила она. — Как я вам помешала?
— Вы встали передо мной.
— Я поставила ногу на мешок с зерном, не так ли?
— Да.
— Вам от этого было больно?
Люди в зале суда рассмеялись.
Дарк смутился.
— Конечно, нет.
Сэл начала чувствовать себя более оптимистично.