Но главной причиной ее теплых чувств к Кенелму был маленький мальчик, сидевший у нее на коленях. Кенелм подарил ей Стиви, а теперь и ребенка, растущего в ее утробе. Тогда как Эймос все еще был одержим Джейн. Элси видела их вместе на Майской ярмарке, погруженных в разговор. Джейн, разодетая в пух и прах, с бесполезным маленьким зонтиком в руках, и Эймос, ловящий каждое ее слово, словно она была пророчицей, с уст которой слетают жемчужины мудрости. Если бы Элси возлагала свои надежды на Эймоса, она бы до сих пор ждала. Она поцеловала рыжую макушку Стиви, безмерно счастливая, что он у нее есть.
Хотя по субботам она все еще думала об Эймосе.
Кенелм поклонился Арабелле и сказал:
— Епископ шлет вам утренние приветствия, миссис Латимер, и просит сообщить, что завтрак подан.
— Благодарю вас, — сказала Арабелла и поднялась на ноги.
Все они вошли в дом. Элси отвела Стиви в детскую и передала его няне. Сама Элси позавтракала рано утром на кухне, а теперь надела шляпку и вышла, с нетерпением направляясь в школу.
По будням Элси не могла использовать Зал собраний для своей школы, но она дешево сняла старое здание в юго-западном пригороде под названием Фишпондс. Там обычно было не меньше пятидесяти детей. Те, кто раньше не посещал воскресную школу, не знали почти ничего, и их учителям приходилось начинать с нуля. Они осваивали алфавит, простую арифметику, «Отче наш» и как есть ножом и вилкой.
Она стояла с пастором Мидуинтером и с восторгом наблюдала, как прибывают дети, крикливые, тощие и оборванные, многие без обуви, но все с умами, жаждущими знаний, как пустыня дождя. Ей было жаль людей, жизнь которых занимало только производство шерстяного сукна. Им никогда не испытать этого трепета.
Сегодня она учила старших детей, с которыми обычно было труднее всего справиться. Сначала она нагрузила их мозги арифметикой. «Булочки с изюмом стоят полпенни, так сколько же их можно купить на шесть пенсов?» Затем она учила их писать свои имена и имена друг друга. После утреннего перерыва она заставила их выучить псалом наизусть и рассказала им историю о том, как Иисус Христос ходил по воде. В последний учебный час, когда здание наполнилось запахом сырного супа, они стали беспокойными.
Эймос пришел к обеду, как всегда безупречно одетый, сегодня в темно-красном фраке, который Элси так любила. Он помог раздать еду, затем они с Элси взяли по миске и сели поодаль, чтобы поговорить. Она подавила желание провести рукой по его волнистым волосам и старалась не смотреть в его глубокие карие глаза. Она мечтала засыпать рядом с ним ночью и просыпаться с ним утром, но этому никогда не суждено было случиться. По крайней мере, у нее была эта близкая дружба, и за это она была благодарна.
Она спросила его о забастовке.
— Хорнбим не идет на переговоры, — сказал он. — Он отказывается даже рассматривать возможность изменения своих планов.
— Но он не может управлять фабрикой совсем без рабочих.
— Конечно, нет. Но он думает, что сможет пересидеть бастующих. «Они приползут ко мне на коленях, умоляя взять их обратно», — говорит он.
— Думаешь, он прав?
— Может быть. У него больше запасов, чем у рабочих. Но у них есть ресурсы другого рода. В это время года леса кишат молодыми кроликами и птицами, если знать, как ставить на них силки. И есть дикие овощи — мокрица, почки боярышника, листья липы, стебли мальвы, щавель.
— Скудная пища.
— Есть и менее честные способы прожить. Сейчас не лучшее время гулять в темноте с деньгами в кошельке.
— О боже.
— Тебе не о чем беспокоиться. Ты, возможно, единственный состоятельный человек в городе, которого они не ограбят. Ты кормишь их детей. Они считают тебя святой.
«Но святая любила бы своего мужа, — подумала Элси, — своего мужа и никого другого».
— По правде говоря, никто не знает, чем это закончится, — сказал Эймос. — В других забастовках по всей стране где-то побеждали хозяева, а где-то — рабочие.
Послеобеденное занятие было короче, и Элси вернулась домой как раз вовремя, чтобы дать Стиви его полдник — тост с маслом. Затем она присоединилась к матери за чаем в гостиной.
Ее отец вошел через несколько минут. Что-то занимало его мысли. Элси поняла это по тому, как он ерзал.
— Вы ходили по магазинам, моя дорогая? — спросил он Арабеллу, когда та протянула ему чашку.
— Да.
— Вы, я полагаю, предпочитаете заведение Кейт Шовеллер.
— Она лучшая портниха в Кингсбридже, да и во всем Ширинге.
— Уверен. — Он бросил кусок сахара в чай и мешал его дольше, чем это было нужно. Наконец он спросил — Она все еще не замужем?
— Насколько я знаю, да, — ответила Арабелла. — А почему вы спрашиваете?
Элси тоже было интересно, к чему клонит епископ.
— Есть что-то странное в здоровой женщине, которая остается незамужней в свои тридцать с лишним лет, вам не кажется?
— Разве?
— Всегда задаешься вопросом, почему.
— Брак не для всех, — сказала Элси. — Некоторые женщины не видят смысла в том, чтобы провести всю свою жизнь в рабстве у мужчины.
Епископ был шокирован.
— В рабстве? Дорогая моя! Брак — это же святое таинство.
— Но он не обязателен, не так ли? Апостол Павел говорит, что лучше жениться, чем разжигаться, что является довольно прохладным одобрением.
— Какая же вы, однако, недовольная!
— Нам с мамой необычайно повезло с мужьями, конечно.
Епископ не был до конца уверен, издеваются над ним или нет.
— Очень мило с вашей стороны так говорить, — неуверенно сказал он. — В любом случае, — продолжил он, — брат мисс Шовеллер стоит за этой забастовкой. Интересно, знали ли вы об этом.
— Я думала, организатор, это Сэл Бокс, — сказала Элси.
— Она всего лишь женщина. Спейд — мозг, который стоит за ней.
Элси решила не оспаривать предположение, что у женщины не может быть организаторских способностей. Вместо этого она сказала:
— Зачем Спейду забастовка? Он и сам суконщик, хотя иногда все еще работает за станком.
— Хороший вопрос. На самом деле, были разговоры о том, чтобы сделать его олдерменом. Его поведение сбивает с толку. В любом случае, Арабелла, прошу вас, не становитесь никем большим, чем просто клиенткой мисс Шовеллер. Я бы не хотел, чтобы моя жена общалась с такими людьми на каких-либо условиях, кроме строго коммерческих.
Элси ожидала, что мать оспорит это распоряжение, но та кротко его приняла.
— Я и не собиралась, мой дорогой, — сказала она епископу. — Могли бы даже и не поднимать этот вопрос.
— Рад это слышать. Простите, что упомянул об этом.
— Ничего страшного.
За этим чопорным обменом любезностями что-то скрывалось, Элси была уверена. Ей показалось, что это как-то связано с партнершей Кейт Шовеллер, Беккой. Она слышала, как девушки говорили о женщинах, которые любят других женщин, предпочитая их мужчинам, хотя она не могла точно представить, что это могло бы означать. В конце концов, был же еще вопрос анатомии. А женщины, примеряя новую одежду, раздевались в комнатах над магазином Кейт. Неужели ее отец услышал какие-то нелепые слухи о том, что Арабелла замешана в подобных делах?
Епископ допил чай и вернулся в свой кабинет, а Элси спросила у матери:
— Что вообще это было?
Арабелла пренебрежительно хмыкнула.
— У твоего отца какая-то муха в голове, но я понятия не имею, что это.
Элси не была уверена, что верит такому объяснению, но не стала допытываться. Она поднялась наверх, чтобы помочь няне уложить Стиви спать. Позже пришел Кенелм, чтобы прочитать с ним молитву. Пока он был там, заглянула горничная, Мейсон, и сказала:
— Миссис Маккинтош, епископ хотел бы видеть вас в своем кабинете.
— Сейчас приду, — ответила Элси.
— Чего хочет твой отец? — спросил Кенелм.
— Не знаю.
— У епископа олдермен Хорнбим и сквайр Риддик, — услужливо подсказала Мейсон.
Кенелм нахмурился.
— Но епископ не просил позвать меня?
— Нет, сэр.
Кенелм был раздосадован. Он ненавидел, когда его оставляли в стороне. Он болезненно воспринимал любое пренебрежение. Ему тут же начинало казаться, что его не уважают, обходят стороной, не ценят по достоинству. Элси не раз говорила ему, что иногда люди просто забывчивы и оставляют его в стороне случайно, но он в это никогда не верил.