Она спустилась в кабинет. Хорнбим и Риддик были в париках, что было знаком официального визита. Риддик выглядел слегка подвыпившим, что для него в это время вечера было не редкостью. У Хорнбима был его привычный вид суровой решимости. Оба встали и поклонились ей, когда она вошла, а она сделала легкий реверанс и села.
— Дорогая моя, — сказал ее отец, — олдермен и сквайр хотели бы кое-что с тобой обсудить.
— В самом деле?
— Речь о вашей школе, — сказал Хорнбим.
Элси нахмурилась. Школа вызывала споры лишь потому, что ее поддерживали и англикане, и методисты, и время от времени одна фракция пыталась исключить другую. Но ни Хорнбима, ни Риддика, насколько она знала, религиозные разногласия не волновали.
— Что не так с моей школой? — спросила она, услышав враждебность в собственном голосе.
— Я полагаю, вы даете детям бастующих бесплатные обеды, — сказал Хорнбим.
Вот оно что. Она вспомнила, что нападение — это лучшая защита.
— Городу представилась великолепная возможность, — начала она. — На ограниченное время у нас есть шанс вложить толику знаний в детей, которые в ином случае проводят весь день, шесть дней в неделю, присматривая за машинами. Мы должны извлечь из этого максимум пользы, не так ли?
Хорнбим не дал ей увести разговор в сторону.
— К несчастью, вы поддерживаете забастовку. Уверен, вы не намерены этого делать, но именно таков эффект ваших действий.
— Что, ради всего святого, вы имеете в виду? — спросила Элси, хотя уже видела, к чему все идет, и у нее было дурное предчувствие.
— Мы надеемся, что голод заставит бастующих одуматься. И хотя они, возможно, готовы страдать сами, большинство родителей не могут смотреть, как голодают их дети.
— Вы хотите сказать… — Элси перевела дух. Она едва могла поверить в то, что слышала. — Вы хотите сказать, что я должна перестать кормить этих голодающих детей? Чтобы заставить рабочих вернуться на фабрики?
Хорнбима не тронуло ее недоверие.
— Так будет лучше для всех. Продлевая забастовку, вы продлеваете страдания.
— Олдермен Хорнбим прав, знаешь ли, моя дорогая, — сказал ее отец.
— Иисус сказал Петру: «Паси овец Моих», — возмущенно произнесла Элси. — Не рискуем ли мы забыть об этом?
Риддик заговорил впервые.
— Говорят, и дьявол может цитировать Писание в своих целях.
— Молчи, Уилл, это не твоего ума дело, — отрезала Элси.
Риддик побагровел от гнева. Его оскорбили, но он не смог придумать ответа.
— Право же, миссис Маккинтош, мы должны просить вас прекратить это вмешательство в наши дела, — сказал Хорнбим.
— Я не вмешиваюсь, — ответила она. — Я кормлю голодных детей, как и подобает всем христианам, и я не собираюсь прекращать это ради прибыли суконщиков.
— Кто поставляет еду?
Элси не хотела отвечать на этот вопрос, потому что ее отец не догадывался, какая часть детской похлебки поступает из кухни дворца.
— Ее жертвуют щедрые горожане, как англикане, так и методисты, — сказала она.
— Например, кто?
Она знала, к чему клонит Хорнбим.
— Вы хотите список имен, чтобы обойти их всех и заставить отказаться от поддержки.
Хорнбим покраснел, подтверждая правоту ее обвинения.
— Я хотел бы знать, кто подрывает коммерческий успех этого города! — сердито сказал он.
В дверь постучали, и заглянул Кенелм.
— Могу ли я чем-нибудь помочь вам, милорд епископ? — спросил он с нетерпением. Он хотел быть в курсе всего, что происходит.
Епископ выглядел раздраженным.
— Не сейчас, Маккинтош, — коротко бросил он.
У Кенелма был такой вид, словно ему дали пощечину. Поколебавшись, он закрыл дверь. Он будет злиться из-за этого весь вечер, Элси знала.
Пауза дала ей мгновение на раздумье, и теперь она сказала:
— Олдермен Хорнбим, если вас так заботит коммерческое будущее этого города, почему бы вам не провести переговоры со своими рабочими? Возможно, вы сможете прийти к соглашению.
Хорнбим выпрямился.
— Рабочие не будут указывать мне, как вести мои дела!
— Значит, дело не в торговле города, — сказала Элси. — Дело в вашей гордыне.
— Разумеется, нет!
— Вы просите меня перестать кормить пятьдесят голодных детей, но при этом не снизойдете до разговора со своими ткачами. Слабые у вас доводы, сэр.
Наступила тишина. И Риддик, и епископ посмотрели на Хорнбима в ожидании ответа, и Элси поняла, что они тоже считают его упрямство частью проблемы.
— В любом случае, — сказала она, — я не смогу прекратить бесплатные обеды, даже если захочу. Пастор Мидуинтер займет мое место и продолжит дело. Единственная разница будет в том, что это станет методистской школой.
Это не было правдой в полной мере. Именно Элси была движущей силой всего предприятия. Далеко не факт, что оно выживет без нее.
Однако ее отец поверил.
— О боже, — сказал он, — нам не нужна методистская школа.
Хорнбим был в ярости.
— Я вижу, что зря трачу здесь время, — сказал он. Он встал, и Риддик последовал его примеру.
Епископ не хотел, чтобы встреча закончилась на такой враждебной ноте.
— О, не уходите так скоро, — сказал он. — Выпейте по бокалу мадеры.
Хорнбима это не смягчило.
— Боюсь, у меня неотложные дела, — сказал он. — Доброго дня, епископ. — Он поклонился. — И вам, миссис Маккинтош.
Двое посетителей вышли.
— Это было ужасно неловко, — сердито сказал епископ.
Элси нахмурилась.
— Хорнбим не выглядел таким уж побежденным, каким должен был.
Хотя ее отец был зол, это замечание его заинтриговало.
— Что ты имеешь в виду?
— Он не достиг своей цели запугать меня. Он ушел ни с чем. И все же не выглядел побежденным, правда?
— Нет, пожалуй, что нет.
— Я скажу вам, что я думаю. Я думаю, у него есть запасной план.
*
В ту ночь Кенелм вошел в спальню Элси, когда она только надела ночную рубашку. Их комнаты соединяла дверь, но обычно он пользовался ею только по субботам. Она знала, что сейчас он думает не о любви.
— Твой отец рассказал мне, что произошло между тобой и олдерменом Хорнбимом, — сказал он.
— Он пытался заставить меня перестать кормить детей и у него не вышло. Вот, в общем-то, и все.
— Не совсем, — ответил Кенелм.
Элси легла в постель.
— Можешь лечь ко мне, если хочешь, — сказала она. — Так будет дружелюбнее.
— Не говори глупостей, я полностью одет.
— Просто сними ботинки.
— Перестань паясничать. Я серьезно.
— А когда ты бываешь несерьезен?
Он проигнорировал это.
— Как ты могла пойти против самого могущественного человека в Кингсбридже?
— Легко, — сказала она. — Ему нет дела до голодных детей. Любой добрый христианин пошел бы против него. Он злой человек, и наш долг противостоять ему.
— Ты ничего не понимаешь! — Кенелм кипел от возмущения. — Могущественных людей нужно умиротворять, а не провоцировать. Иначе они заставят тебя страдать.
— Не говори глупостей. Что Хорнбим может нам сделать?
— Кто знает? Нельзя наживать врагов среди таких людей. Однажды архиепископ Кентерберийский может сказать: «Я подумываю сделать Кенелма Маккинтоша епископом», а кто-нибудь ему ответит: «Ах, но жена-то у него, знаете ли, та еще смутьянка». Мужчины постоянно так говорят.
Элси была шокирована.
— Как ты можешь говорить о подобном, когда речь идет о голодающих детях?
— Я думаю об остатке своей жизни. Неужели мои усилия в служении Богу будут тормозиться из-за неподходящей жены?
— Твои усилия в служении Богу? Ты имеешь в виду свою карьеру в Церкви?
— Это одно и то же.
— И это важнее, чем дать похлебку и хлеб малым детям Божьим?
— Ты всегда все упрощаешь.
— С голодом все просто. Когда видишь голодных, даешь им еду. Если это не воля Божья, то и воли Божьей нет.
— Ты думаешь, что все знаешь о воле Божьей.
— А ты считаешь, что знаешь лучше.
— Я и знаю лучше. Я изучал этот вопрос с мудрейшими людьми в стране. Как и твой отец. Ты — невежественная, необразованная женщина.