— Когда?
— В декабре, я думаю, — ответила Арабелла.
Епископ был ошеломлен. Он произнес:
— Но, дорогая моя…
— Вы должны помнить. Это было в районе Пасхи.
— В этом году Пасхальное воскресенье было двадцать четвертого марта, — сказал он. Казалось, он был рад ухватиться за этот обыденный факт, пока землетрясение сотрясало его мир.
— Я хорошо помню, — сказала Арабелла. — Вы были полны весенней радости.
Он смутился.
— Пожалуйста, не при посторонних!
— О, не говори глупостей, Элси — замужняя женщина.
— И все же…
— В тот вечер вы наслаждались особенно прекрасным портвейном.
— О! — Казалось, он вспомнил.
— Помнится, вы, кажется, немного удивились, проснувшись и обнаружив меня в своей постели.
— Неужели это было так давно, еще на Пасху?
— Да, думаю, да, — сказала Арабелла, но Элси увидела тревогу в золотистых глазах матери и поняла, что что-то не так. Арабелла играла роль. Она, может, и была рада беременности, но что-то ее ужасно беспокоило. Но что? Это было бессмысленно.
Отношение епископа тоже было неожиданным. Почему он не был в восторге? Ребенок в его возрасте! Мужчины обычно гордятся своей способностью производить на свет детей. Жители Кингсбриджа скоро будут подталкивать друг друга в соборе и шептаться: «Есть еще у старика порох в пороховницах».
Поразительная мысль пришла Элси в голову. Возможно ли, что епископ думает, будто ребенок не его?
Предположение казалось смехотворным. Женщины возраста Арабеллы не совершают прелюбодеяний. По крайней мере, Элси так не думала. Разве они не теряют интерес ко всему подобному? Элси на самом деле ничего об этом не знала.
И вдруг она вспомнила разговор с Белиндой Гуднайт, городской сплетницей.
— Что я слышу о вашей матушке? — спросила Белинда у Элси в соборе в одно из воскресений. — Кажется, она ужасно подружилась со Спейдом.
Элси расхохоталась.
— Моя мать? — сказала она. — Не говорите глупостей.
— Кто-то сказал мне, что она постоянно бывает в лавке его сестры.
— Как и любая модная женщина в Кингсбридже.
— О, ну, я уверена, вы правы, — сказала тогда Белинда.
Элси была уверена, что права, до сего момента.
Не поэтому ли Арабелла так тревожилась, сообщая новость, которая должна была быть радостной? Если епископ поверит, что она была ему неверна, его гнев будет чудовищен. В нем была мстительная жилка, которая по-настоящему пугала. Однажды он запер Элси в ее комнате и неделю кормил хлебом и водой за какую-то провинность, которую она уже и забыла. Мать плакала, но это никак не повлияло на упрямство епископа.
Теперь она пристально смотрела на отца, пытаясь прочесть его мысли. Сначала он был поражен, затем смущен. Теперь, как ей казалось, он был озадачен. Она догадалась, что ему трудно поверить, будто он впервые за много лет вступил в половую связь, а потом забыл об этом. С другой стороны, он должен был прекрасно понимать, что порой выпивал больше портвейна, чем следовало, а всем известно, что от этого мужчина может забыть, что делал.
И он признал, что помнит утро после. Они проснулись в одной постели. Разве это не решало вопрос? Не совсем, поняла она. Женщина, забеременевшая от любовника, могла переспать с мужем, чтобы убедить его, что ребенок его. Неужели Арабелла могла быть настолько коварна, подумала она? Моя мать?
Отчаявшаяся женщина способна на многое.
*
Сэл была довольна тем, как идут дела. Хотя «Закон о союзах» и вынудил их закрыться, его место заняло общество взаимопомощи, которое разрослось до масштабов всего города. Представители с фабрик теперь собирали еженедельные взносы «на дружеские нужды» и периодически встречались для обсуждения дел общества и смежных тем. Уже двое суконщиков, внедрявших новое оборудование, сочли для себя удобным заранее обратиться к представителю общества и обсудить грядущие перемены.
Ирландские рабочие обосновались в Кингсбридже, и никто уже не помнил, почему когда-то случались драки. Они облюбовали две-три прибрежные таверны, которые стали известны как ирландские пабы и были только рады такому наплыву посетителей. Колин Хеннесси, ирландец, которого Кит встретил в день их приезда, был представителем общества на фабрике у свинарника.
Однажды октябрьским вечером Колин появился в «Колоколе», где Сэл сидела с Джарджем и Спейдом. Сэл нравился Колин. Он был из тех мужчин, что ей по душе: большой, сильный и бесстрашный. Спейд купил ему кружку эля. Он сделал большой глоток, вытер рот рукавом и рассказал, зачем их искал.
— Хорнбим купил новую машину, гигантскую чесальную.
Сэл нахмурилась.
— Мы впервые об этом слышим.
— Я узнал только сегодня. Они освобождали место для ее завтрашней доставки.
— Значит, он не обсуждал это с рабочими.
— Нисколько.
Сэл посмотрела на Спейда.
— Он нарушает соглашение.
— Придется снова бастовать, — сказал Джардж.
«Джардж во многом похож на Хорнбима, — подумала Сэл, — всегда за самую агрессивную реакцию». Такие мужчины верили, что воинственность всегда одержит верх, несмотря на все доказательства обратного.
— Может, ты и прав, Джардж, — сказал Спейд, — но сначала нам нужно поговорить с Хорнбимом и выяснить, что у него на уме. Зачем он это сделал? Трудно понять, что он может выиграть, кроме кучи неприятностей.
— Он не скажет тебе правды, — возразил Джардж.
— Но можно кое-что понять, просто изучив, какую именно ложь человек выбирает.
Джардж отступил.
— Полагаю, ты прав.
— Сэл, нам с тобой следует пойти к Хорнбиму, — сказал Спейд, — так как мы входим в группу, назначенную следить за соблюдением соглашения. И нам нужно взять с собой Колина, потому что он может засвидетельствовать, что Хорнбим нарушил договор.
— Согласна, — сказала Сэл.
— Когда пойдем?
— Сейчас, — ответила Сэл. — Я не могу тратить на это время в рабочий день.
Колин выглядел немного озадаченным, но сказал:
— Ладно, тогда, — и осушил свою кружку.
Они оставили Джарджа и пошли в престижный район к северу от Хай-стрит. Входную дверь Хорнбима открыл лакей, который смерил их презрительным взглядом, но затем узнал Спейда.
— Добрый вечер, мистер Шовеллер, — настороженно сказал он.
— Здравствуй, Симпсон, — ответил Спейд. — Пожалуйста, скажи ему, что я был бы благодарен за несколько минут его времени по очень важному делу.
— Слушаюсь, сэр. Прошу вас, пройдите в холл, пока я узнаю, дома ли олдермен Хорнбим.
Они вошли. Холл показался Сэл темным и унылым. В камине не было огня, а высокие часы важно тикали. На портрете над камином Хорнбим злобно взирал на любого, кто осмеливался войти в его дом. Какой смысл в огромном доме, если ты живешь без света и тепла? Иногда богатые люди и вправду не знают, как тратить свои деньги.
Симпсон вернулся и провел их в довольно маленькую комнату, которая, по-видимому, служила Хорнбиму кабинетом. Она была такой же негостеприимной, как и холл. Хорнбим сидел за большим столом, одетый в сюртук из дорогого темно-коричневого сукна.
— Что такое, Шовеллер? — коротко бросил он.
Спейд не собирался пренебрегать любезностями.
— Добрый вечер, олдермен, — сказал он.
Хорнбим не предложил им сесть. Он пристально посмотрел на Колина, затем снова перевел взгляд на Спейда.
— Что этот человек здесь делает?
Спейд не позволил Хорнбиму вести разговор. Проигнорировав вопрос, он сказал:
— Вы купили новую чесальную машину.
— А вам-то что до этого?
— Миссис Бокс и я входим в число тех, кому поручено следить за соблюдением соглашения, положившего конец забастовке, вызванной вашими паровыми станками.
Хорнбим ощетинился.
— Вызванной вмешательством посторонних.
Спейд продолжал игнорировать сварливые реплики Хорнбима.
— Мы надеемся избежать еще одной забастовки.
Хорнбим презрительно рассмеялся.
— Тогда не объявляйте ее!
Спейд не ответил на это.
— Вы помните, Хорнбим, что суконщики коллективно договорились консультироваться с рабочими при внедрении важного нового оборудования, чтобы избежать волнений, которые так часто вызываются внезапными переменами.