— Разумеется. И спасибо вам, Спейд, вы были великолепны.
— Был рад помочь. — Он повернулся к Арабелле. — Миссис Латимер, если вы желаете наряд из этой прекрасной ткани, моя сестра с удовольствием его сошьет.
Сестра Спейда, Кейт Шовеллер, была искусной швеей и держала на Хай-стрит лавку вместе с другой женщиной, Ребеккой Лиддл. Их наряды были модными, и дела в лавке шли хорошо.
Элси хотела отблагодарить Спейда за оказанную услугу и сказала матери:
— Вам стоит заказать пальто, оно будет смотреться чудесно.
— Пожалуй, так и сделаю, — ответила Арабелла. — Пожалуйста, передайте мисс Шовеллер, что я зайду в лавку.
Спейд поклонился.
— Разумеется, буду рад, — сказал он.
4
В ночь перед похоронами Сэл не спала, тоскуя по Гарри и тревожась о том, как ей жить дальше без его заработка.
Тело его, завернутое в саван, лежало в холодной церкви, а она осталась в их постели одна. Постель казалась пустой, и ее то и дело пробирала дрожь. Последний раз она спала одна в ночь перед свадьбой, восемь лет назад.
Кит лежал на маленькой кровати, и по его дыханию она поняла, что он спит. Он хотя бы мог забыть свое горе во сне.
Разрываемая горько-сладкими воспоминаниями и тревогой о будущем, она забылась короткой дремой, пока не увидела свет по краям ставен, а затем встала и разожгла огонь. Она сидела за прялкой, пока не проснулся Кит, а потом приготовила им на завтрак хлеб с жиром и чай. Скоро она станет слишком бедна, чтобы покупать чай.
Похороны были назначены на вторую половину дня. Рубашка Кита истерлась и порвалась так, что ее уже было не зашить. Ей не хотелось, чтобы сегодня он выглядел плохо. У нее была старая рубаха Гарри, которую можно было перешить на мальчика, и она села кроить и шить.
Заканчивая работу, она услышала выстрелы. Это Уилл Риддик стрелял куропаток на Мельничном поле. Это он был виновен в ее внезапной нищете. И он должен был что-то с этим сделать. Гнев подступил к горлу, и она решила пойти к нему.
— Оставайся здесь, — сказала она Киту. — Подмети пол.
Она вышла в холодное утро.
Уилл был в поле со своим черно-белым сеттером. Когда она подошла к нему сзади, из соседнего леса вспорхнула стая птиц, и Уилл, проводив их ружьем, выстрелил дважды. Он был хорошим стрелком, и две птицы — серые, с полосатыми крыльями, размером с голубя — затрепетали и упали на землю. Из-за деревьев вышел мужчина, и Сэл узнала жидкие волосы и костлявую фигуру Платтса, дворецкого из усадьбы. Очевидно, он выгонял для Уилла птиц.
Собака бросилась туда, где они упали. Она принесла одну птицу, затем вторую.
— Еще! — крикнул Уилл Платтсу.
К этому времени Сэл уже подошла к тому месту, где стоял Уилл.
Она напомнила себе, что, оскорбляя власть имущих, ничего не добьешься. Их можно было уговорить, задобрить или даже пристыдить, чтобы они поступили правильно, но нельзя было взять нахрапом. Любая попытка надавить лишь делала их упрямее.
— Чего тебе? — грубо спросил Уилл.
— Мне нужно знать, что вы собираетесь для меня сделать… — Она добавила с опозданием: — Сэр.
Он перезарядил ружье.
— А с чего я должен для тебя что-то делать?
— Потому что Гарри работал под вашим началом. Потому что вы перегрузили телегу. Потому что вы не послушали предостережения дяди Айка. Потому что вы убили моего мужа.
Уилл покраснел.
— Он сам во всем виноват.
Она заставила себя говорить мягким, рассудительным тоном.
— Кое-кто, может, и поверит в то, что вы им наговорили, но вы-то знаете правду. Вы были там. И я тоже.
Он стоял небрежно, свободно держа ружье, ствол которого смотрел на нее. Она не сомневалась, что угроза была намеренной, но не верила, что он спустит курок. Трудно было бы выдать это за несчастный случай всего через два дня после того, как он убил ее мужа.
— Полагаю, ты хочешь получить от меня подачку, — сказал он.
— Я хочу то, что вы у меня отняли, — заработок моего мужа, восемь шиллингов в неделю.
Он сделал вид, что его это забавляет.
— Ты не можешь заставить меня платить тебе восемь шиллингов в неделю. Почему бы тебе не найти другого мужа? — Он смерил ее взглядом с ног до головы, с презрением оглядев ее серое платье и самодельные башмаки. — Должен же найтись кто-то, кто тебя возьмет.
Она не обиделась. Она знала, что нравится мужчинам. Сам Уилл не раз смотрел на нее с похотью. Впрочем, она и представить не могла, что снова выйдет замуж.
Но сейчас этот довод был ни к чему. Вместо этого она сказала:
— Если это случится, можете перестать мне платить.
— Я не собираюсь и начинать.
Раздался хлопот крыльев — снова взлетела стая, — он развернулся и выстрелил. Еще две куропатки упали на землю. Собака принесла одну и побежала за другой.
Уилл поднял птицу за лапки.
— Вот, держи, — сказал он Сэл. — Возьми куропатку.
На ее светло-серой грудке была кровь, но она была еще жива. У Сэл возникло искушение взять ее. Из куропатки она могла бы приготовить прекрасный обед для себя и Кита.
— В качестве компенсации за твоего мужа, — сказал Уилл, — по цене примерно как раз.
Она ахнула, словно он ее ударил. Она не могла перевести дух, чтобы заговорить. Как он смеет говорить, что жизнь ее мужа стоит как куропатка. Задыхаясь от ярости, она повернулась и зашагала прочь, оставив его с птицей в руке.
Она кипела от злости, и, останься она дольше, непременно сказала бы какую-нибудь глупость.
Она пересекла поле, направляясь домой, но потом передумала и решила пойти к сквайру. Он был не принц из сказки, но и не так плох, как Уилл. И что-то для нее они должны были сделать.
Парадная дверь усадьбы была для деревенских жителей под запретом. У нее возникло искушение нарушить это правило, но она колебалась. Она не хотела идти через черный ход и встречаться со слугами, ведь они бы настояли, чтобы она подождала, пока они спросят сквайра, примет ли он ее, а ответ мог быть и «нет». Но была и боковая дверь, которой пользовались деревенские, когда приходили платить ренту. Она знала, что оттуда короткий коридор вел в главный холл и в кабинет сквайра.
Она обошла дом сбоку и попробовала дверь. Та не была заперта.
Она вошла.
Дверь кабинета была открыта, и оттуда тянуло табачным дымом. Она заглянула внутрь и увидела сквайра за столом: он курил трубку и что-то писал в гроссбухе. Она постучала в дверь и сказала:
— Прошу прощения, сквайр.
Он поднял голову и вынул трубку изо рта.
— Что вы здесь делаете? — раздраженно спросил он. — Сегодня не день уплаты ренты.
— Боковая дверь была не заперта, а мне нужно срочно с вами поговорить.
Она шагнула внутрь и закрыла за собой дверь кабинета.
— Вам следовало воспользоваться входом для слуг. Что вы о себе возомнили?
— Сэр, я должна знать, что вы для меня сделаете теперь, когда я потеряла мужа. Мне нужно кормить и одевать ребенка.
Он колебался. Сэл подумала, что сквайр Риддик, будь его воля, уклонился бы от ответственности. Но, как ей казалось, его мучила совесть. На людях он, вероятно, станет отрицать вину Уилла в смерти Гарри. Но он был не столь жестокосерден, как его сын. Она увидела, как нерешительность и стыд промелькнули на его багровом лице. Затем он, казалось, ожесточился и сказал:
— Для этого у нас есть пособие для бедных.
Домовладельцы в деревне ежегодно платили налог на помощь беднякам прихода. Фондом распоряжалась Церковь.
— Обратитесь к ректору, — сказал сквайр. — Он чиновник по надзору за бедными.
— Сэр, ректор Риддик ненавидит методистов.
С видом человека, выкладывающего козырную карту, сквайр сказал:
— Тогда вам не следовало становиться методисткой, не так ли?
— Пособие для бедных не должно предназначаться только тем, кто согласен с ректором.
— Деньги раздает Англиканская церковь.
— Но это ведь не церковные деньги, правда? Они поступают от домовладельцев. Неужели они ошибаются, доверяя Церкви быть справедливой?