Мы тратим еще один мучительный час, пробираясь через ручей, а затем покидаем его и попадаем в холмистый ландшафт с огромными золотыми деревьями, чьи извилистые корни покрывают поверхность земли, а огромный слой опавшей листвы скрывает всю траву.
Я нервно трогаю бусины из лунного камня на своем браслете, одну за другой, и чувствую их притяжение, превосходящее притяжение других браслетов вокруг меня. Портал становится все ближе.
Перед нами открывается большая поляна между гигантскими деревьями, заполненная полевыми цветами, и мы пробираемся через нее двумя рядами. Наша группа почти добирается до противоположного конца, когда перед нами вспыхивает стена пламени высотой с человека.
Паника охватывает меня, скручивая кишки. Я отчаянно оглядываюсь по сторонам, но круг огня замкнут. Побег невозможен. Я вглядываюсь в огонь в поисках человека, который стал моим худшим кошмаром, пока мое сердце быстро колотится.
Лошади ржут и брыкаются, кто-то кричит. Ронан начинает отдавать приказы, и звук мечей, вытаскиваемых из ножен, наполняет мои уши, но они ничего не смогут сделать против Ниссиена. Мои руки летят к коленям Ронана, и я крепко хватаюсь за них, как будто он может спасти меня.
У меня сжимается желудок, когда Ниссиен появляется на другом конце поляны, его огромная фигура просто проходит сквозь завесу пламени. Кончики его алых волос уже в огне, медленно превращаются в огненные плети, такие, как при нашей первой встрече.
На его лице появляется глубокое, полное ненависти выражение, когда он смотрит на моих друзей. Его взгляд останавливается на мне, затем, он еще больше мрачнеет, когда его глаза скользят по моему плечу к Ронану, а затем к его руке, обнимающей меня за талию.
Его зеленые глаза вспыхивают пламенем.
Все мое тело начинает дрожать, когда меня наполняет дикий ужас. Я знала, что так и будет. Я не могу потерять Ронана. Если это произойдет, я зачахну и умру. Мое сердце болит от одной только мысли об этом. Но не только я испытываю мучительную боль, Ниссиен тоже. От боли, которую я причинила.
Вокруг нас поднимается горячий воздух, рвущий мои волосы, одежду и срывающий с земли листья. Лепестки срываются с цветов, а затем деревья вокруг нас взрываются одно за другим, превращаясь в дождь щепок.
Ниссиен протягивает руку.
— Наоми. Иди ко мне, — кричит он, и его слова звучат громче, чем могут без магии. В его лице столько власти, что я почти сползаю с лошади, чтобы подчиниться, но Ронан крепче сжимает меня.
— Не делай этого, — рычит он мне на ухо. — Скажи мне, как с ним бороться. У него типичная осенняя магия огня и разложения земли?
— Да. Но он слишком силен для тебя, Ронан, — я качаю головой. — Тебе нужно бежать. Тебе нужно...
— Не смей говорить мне, чтобы я тебя бросил, — он крепко прижимает меня к своей груди.
— Дай мне нож, — я поднимаю на него глаза. — Такой, который полностью из металла. Без деревянной рукояти.
Его глаза слишком долго смотрят в мои, пока в его голове складываются все кусочки. Он кладет клинок мне в руку.
— Используй только в крайнем случае, Наоми.
Ниссиен начинает ходить взад-вперед, как кошка, но держится на расстоянии от нас.
— Я искал тебя всю ночь! — кричит он. — Я думал, что до тебя добрались звери, и я найду твое растерзанное тело где-нибудь. Я думал, что высшие фейри похитили тебя, пока меня не было. Ты знаешь, скольких я пытал и убил, пока не убедился, что они не держат тебя в плену и не сделали своей супругой? Иди ко мне, СЕЙЧАС ЖЕ.
Стена пламени в два раза увеличивается в высоту от его ярости, облизывая верхушки деревьев и прыгая на несколько футов внутрь. Он сожжет нас всех заживо, если не сможет контролировать свой гнев.
— Она не пойдет к тебе. Она не твоя собственность. Наоми возвращается домой, — кричит Ронан, и мои дрожь усиливается настолько, что у меня стучат зубы.
— А ты кто черт возьми такой, чтобы говорить за мою Наоми? — Ниссиен бросается на нас.
— Ниссиен, пожалуйста! — я как могу прикрываю Ронана своим телом.
Остальные члены нашей группы собираются вокруг нас, с мечами и луками, натянутыми стрелами. Я единственная, кто не беспокоится об оружии, потому что я знаю Ниссиена.
Фей останавливается и, наклонив голову, рассматривает нас.
— Наоми, ты не говорила мне, что у тебя есть друзья, кроме Кандры, — он цокает. — Мне будет жалко убивать их одного за другим, пока ты не одумаешься. Помнишь, что я сделал с тем фейри, который без разрешения лизнул тебе лицо?
Ронан застывает рядом со мной.
— Что фейри с тобой сделал?
Хендрик вдруг вскрикивает, когда его вырывают из седла огромные руки из воздуха и грубо бросают на землю. Ниссиен прыгает на него, бьет по лицу, а затем прижимает к земле, удерживая за плечи.
— Так все и началось, не так ли? Может, мне разложить его тело, пока он еще жив? — Ниссиен рычит на меня, но не делает ни одного движения. Может быть, он блефует, чтобы вернуть меня. Он не хочет причинять мне боль, видя, как страдают мои друзья. В его глазах мелькает искра, и я понимаю, что это правда. За маской ярости он скрывает огромный страх.
Время как будто застыло.
— Просто отпусти меня, Ниссиен. Отпусти, — рыдаю я.
— Как ты можешь так говорить, Наоми? После всего? Почему ты хочешь уйти? — в его голосе слышна боль, и огонь в его глазах угасает. Он даже ослабляет хватку на Хендрике, глядя на меня.
Рядом с моим ухом раздается щелчок арбалета, и металлический болт летит по воздуху, пронзая Ниссиена в грудь. За ним следуют еще два, один попадает в бок, другой — в правое плечо.
Он рычит от боли, когда его сбивают с Хендрика, и я всхлипываю при этом зрелище. Мое сердце сжимается от боли, все сильнее и сильнее, пока мучение становится невыносимым.
Я никогда не хотела, чтобы дело дошло до этого. Чтобы Ниссиен пострадал. Я все еще люблю его, несмотря на то, что он превратился в монстра. Несмотря на то, что я выбрала мужчину, стоящего за мной.
Ниссиен встает на ноги и вырывает из себя болты, его красная кровь брызгает по траве. Раны заживают на наших глазах.
— Вы, люди, действительно думаете, что ваши маленькие игрушки могут причинить мне вред? — земля дрожит, а вся трава становится бледно-коричневой и тлеет.
На лице и руках Хендрика появляются черные жилки, ползущие из гниющей земли.
Он с трудом поднимается и пытается уползти, но Ниссиен ставит ботинок на спину Хендрика и прижимает его к земле. Хендрик вонзает горящий кинжал в лодыжку Ниссиена, но тот только безумно смеется над ним, а затем бьет ногой по подбородку.
Стражники вокруг меня шепчутся в панике, обсуждая, как объединить свою магию против Ниссиена. Ее будет недостаточно. Совсем недостаточно.
— Клянусь душераздирателем, Наоми, — Ниссиен кривит губы, обнажая зубы. — Если ты не подойдешь ко мне, если мне придется подойти и самому стащить тебя с лошади, я причиню твоим друзьям столько боли, что они будут жалеть о том, что родились на свет. Почему, по-твоему, я все еще стою здесь? Я не смогу себя контролировать, если подойду достаточно близко к тому, кто держит тебя в своих руках, — все тело Ниссиена, кажется, дрожит от усилия сдерживать себя.
У меня есть два варианта, и ни в одном из них я не смогу выбраться отсюда.
Скупые слезы катятся по щекам, пока я пытаюсь соскользнуть с лошади, но Ронан тянет меня обратно.
— Не делай этого, Наоми. Прошу, не спасай нас. Не ради меня.
Ниссиен издает гортанный крик на языке, который я не понимаю, и поток горячего воздуха обдает мое лицо. Люди вокруг меня падают с седел, их тела выгибаются, когда они поднимаются в воздух, а затем падают на землю. Он защитил меня и ребенка от удара.
— Иди ко мне, пока я их не убил. Я не хочу этого делать, — умоляет он.
— Ты не причинишь им вреда, если я подойду? — спрашиваю я в оцепенении.
— Нет. Нет, не причиню, — его хриплый голос звучит искренне, и я ему верю.
Я сползаю с седла, пока Ронан отвлечен созданием ледяного копья. Его свободная рука тянется ко мне, но уже слишком поздно. Слишком поздно.