— Ферштейн с немецкого — водительские права… — бубню себе под нос.
— Да мне похер, — отвечает Матвей невозмутимо. — Суть вы уловили. К тому же, я прекрасно помню… — он осекается и вопросительно смотрит на Мишу.
— В курсе, — отвечает он на немой вопрос, а Матвей уточняет:
— Всего?
— Да просто говори! — вспыхивает Воронов, бросая на меня косой взгляд.
— Короче, я скорее поверю в то, что он увёл Катюху только чтобы ты не взял в жёны жадную до денег потаскуху. И вообще, он тебе, в каком-то смысле, батю заменил, — Матвей вновь прикусил язык, а Миша рыкнул:
— В курсе.
— Ну, вот, — продолжил Матвей невозмутимо, — о чём я? Нормальный мужик. Топить тебя резона я не вижу, на счёт Марь Санны однозначно сказать не могу, но, из того, что я видел и слышал, могу сделать вывод — она вообще одуванчик в вашем бизнесе, — я делаю свирепое выражение лица, а Матвей пожимает плечами, мол, за что купил, за то и продаю.
— Наставника он из себя строил, конечно… — задумчиво тянет Воронов, — но это пока я при нём бегал. Много воды утекло с того времени.
— Допустим, — не стал спорить Матвей, — но началась вся эта эпопея много лет назад. С какой стати он вдруг решил тебя потеснить? Плюс, специфика, мой дорогой друг. Вы с госпожой Кириенко занимаете одну нишу, где вам нет равных, он практически единодушно владеет всем остальным. Я не беру в расчёт все эти незначительные сделки, проходящие мимо кассы. И он сам отдал тебе этот кусок, помнишь?
— Смутно, — скривился Воронов, впав в прострацию. — Ладно, допустим. В качестве варианта.
— Другие конкуренты есть? — спрашивает Матвей.
— Да кого я кроме Машки видел вообще?! — вспыхивает Воронов, раздражённо пиная ножку стола. — Не знаю!
— А на меня хер ли бесишься? — удивляется Матвей, приподнимая кружку пива и с неудовольствием поглядывая на лужицу под ней.
— Дохера логичный, потому что! — возмущается Воронов и хватает мою руку, начиная наминать, как игрушку-антистресс.
— Давайте считать, — подаю голос я. — Сколько следователей в штате?
— Пять, — отвечает Матвей.
— Остальных не считаем, — делаю поправку на ветер, — криминалисты, оперы — в каждом новом расследовании постольку-поскольку и исход, в силу занятости, их мало интересует.
— Согласен, — кивает Миша.
— У меня — Серёга, Андрей и Саша, — выпаливаю скороговоркой.
— Саша? — переспрашивает Воронов медленно. — Прутов?
— Ну… — мямлю, ковыряя ногтем стол. — Да, Прутов. Речь не о том…
— Мы к этому вернёмся, — заявляет строго. — У меня — Матюха и его кореш Стас. Пять.
— Конкуренты — наряд ли, — развожу руками и мужчины согласно кивают. — Если только случайные сделки или кто-нибудь на столько замороченный, что отслеживает квартиры по стороны МВД, то есть, от преступления. Но это ж сколько времени надо убить только чтобы поиметь представление, если ли смысл звонить хозяину.
— Да ну, бред, — морщится Миша. — У нас важно знать момент, когда предстать во всей красе.
— Значит, принимаем, что явных конкурентов, работающих аналогичным образом, нет, — подытоживает Матвей. — А на счёт Елисеева… есть, конечно, вероятность, что у него гордость взыграла, но я бы на это не ставил. Тут что-то другое…нутром чую, но нащупать нить не могу. Представляете, на сколько это бесит?
— Ты малость на взводе, — кивает Миша.
— Я в ярости! — вспыхивает Матвей. — Если Кириенко снимут, кому-то придётся занять его место. Прибавка к зарплате смехотворная, а геморроя — на десятерых, никто не потянет. И я первый в каждом списке! Мне это повышение не всралось, я, как Андрюха, по диагонали читать не умею и учиться не хочу! Вы даже представить не можете, сколько там бумажной волокиты! Я в своей-то тону, а там на весь отдел!
— Дыши глубже, — хмыкает Воронов, заметно успокоившись. И я поняла это не по его лицу, а по тому, что он, наконец-то, перестал пересчитывать косточки на моих пальцах. — Все прошлые смерти в доме — быльём поросли, нужно двигаться от свежего трупа.
— Криминалисты завалились в своих частицах непонятно чего, — морщится Матвей, но говорит тише. — Только из машины такой набор, что они до пенсии ковыряться будут. ДНК других людей на нём нет, одет как вор-домушник, с какой целью притащился — загадка, там даже стырить, кроме мебели, нечего. Связи с домом или его владельцами тоже не нащупать, потому как мужик вообще хер пойми откуда взялся.
— Погоди, — остановила я его поток недовольства. — Но ведь прописка у него должна быть?
— Должна быть и есть, — покивал Матвей, но с таким ехидным видом, что захотелось сделать ему какую-нибудь пакость. — В сарае, километров сорок от города. Такое ощущение, что он клок земли под уличным сортиром выкупил и в нём прописался.
— Уверена, ты преувеличиваешь, — заметила с укором.
— Да дом там, — вздохнул понуро. — Старый, явно нежилой, на ладан дышит. Но, почтовый адрес имеет, нашёл его без труда. Бензина столько прокатал, за свой счёт, между прочим…
— Кошмар! — ахнул Воронов, округлив глаза и глупо приоткрыв рот. — Прадик не слабо жрёт, всю зарплату спустил, да?
— Иди в жопу, — фыркнул Матвей весело. — Короче, по соседям походил, обычная деревня, по идее, все должны друг друга знать, но, конкретно этого мужика никто в глаза не видел. Там вообще старуха жила, да и то недолго, а дочь её заезжала. Запросов отправил, полдня бумажки ковырял, жду теперь.
— Нафига? — уточнил Миша ненавязчиво и потряс своим телефоном возле носа Матвея.
— Я хотел набрать, но у тебя там… — буркнул Матвей, а Миша едва заметно мотнул головой.
Отрицательно. Что за?..
— Короче, — тут же продолжил Матвей, — всё равно бы пришлось, не могу же я прокурору в дело подшить записочку с посланием, что кореш моего кореша сынок главы администрации, который эту инфу по доброте душевной нам слил.
Стало не совсем комфортно от их телепатических разговоров, допуска к которым у меня, на этот раз, не хватило, я напрягалась, но Воронов перемены почуял, тут же придвинув свой стул поближе и пристроив одну руку на спинке моего, касаясь пальцами плеча.
А я подалась вперёд, положив локти на стол.
— Предыдущей прописки в паспорте нет? — спросила у Матвея.
— Нет, он выдан около пяти лет назад. Видимо, прошлый был утерян.
— А в домовой книге?
— А кто ж её заводил? — хмыкнул Матвей.
— Но кто-то же его туда прописал… — пробормотала хмуро.
— Звонок другу, — вздохнул Воронов, убирая руку. — Скинь адрес дома.
— Да ну на салфетке ещё переписываться начните! — возмутилась, невежливо пихнув Воронова локтем.
— Я обещал, Манюх, не злись. Обсуждать — можно, давать данные — нет.
— Идиотизм… — проворчала, скрестив руки под грудью и насупившись.
— Такими губами, да сметанки бы, — фыркнул Миша, оттопырив мою нижнюю губу одним пальцем и резко убрав его.
Губа со шлепком вернулась на прежнее место, а я начала беситься.
— Позвони мне, — бросила резко, разворачиваясь к нему.
— Зачем? — спросил осторожно и прищурился, почуяв подвох.
— Позвони! — повторила упрямо и приготовила телефон.
Воронов сделал вызов, а как только на экране появилось «Придурок», поморщился:
— Ай…
— Что там? — проявил любопытство Матвей, приподнимаясь и тут же начиная ржать на весь бар.
— Адрес! — рявкнул на него Миша и отвесил затрещину.
Матвей замолчал, с неудовольствием глядя на друга, достал телефон и начал строчить сообщение.
— Манюх, вообще-то, неприятно, — заметил Миша с укором.
— Неужто? — хмыкнула, прокручивая в руках телефон. — А если я перезвоню?
— Я был деликатнее, — ответил, с трудом сдерживая смешок, — просто Мария, без оскорблений.
— Просто Мария, — передразнила, состроив рожицу.
— Дерзишь? — ухмыльнулся, подавшись вперёд и понизив голос. — Знаешь, что бывает с непослушными девчонками?
— И что же? — спросила нагло, медленно задирая подбородок.
Матвей нетактично и громко закашлял, не выдержав первым.