— Не спорь со мной, Зара. А теперь садись, — командует он, сверля меня своими зелеными глазами.
Я сдаюсь, не имея сил бороться с ним. Он обычно получает все, что хочет, в любом случае.
Он проскальзывает следом за мной, а затем закрывает дверь, отдавая быстро приказ водителю:
— К Заре. — Он нажимает кнопку, и окно между передними и задними сиденьями закрывается.
Внедорожник выезжает на дорогу, и в машине повисает напряженная тишина.
Я жду, надеясь, что сегодня мне повезет, и Шон отпустит меня на свободу.
Но всё это бессмысленно. Он наклоняется к моему уху. Его горячее дыхание щекочет мою кожу, и звон пронзает мое нутро.
Я сильнее скрещиваю ноги и ерзаю на сиденье.
— Расскажи мне, откуда ты знаешь Джона, — требует он.
Я на мгновение закрываю глаза, затем медленно поворачиваюсь к нему, в дюйме от его лица. Мой пульс учащается.
Он смотрит на мои губы, а затем пристально смотрит на меня.
Мои соски напрягаются. Это всегда случается, когда мы с Шоном оказываемся в подобных ситуациях. Я ненавижу это. Не хочу так реагировать на него, но не могу ничего с этим поделать. Всё это лишь напоминание о желаниях, которым я никогда не позволю взять верх. Это не стоит того. По крайней мере, не с Шоном.
— Не заставляй меня спрашивать заново, Зара, — предупреждает он, но его тон лишь разжигает во мне огонь. Что-то в том, как он считает себя главным и может мной командовать, будоражит.
Еще один дюйм, и его губы коснуться моих.
Не переходить черту, напоминаю я себе.
— Зара! — рычит он.
— Я ничего не могу тебе сказать, — настаиваю я.
— Чушь!
— Я не могу!
— Почему?
Я смотрю на него, мои губы дрожат, я боюсь заговорить и рискую потерять шанс получить доступ ко всему, что я когда-либо хотела узнать.
Мой страх борется с моей неуверенностью. Я не могла сказать Джону, что готова дать любую пожизненную клятву, о которой он говорил. Слишком много неизвестных деталей, и моя интуиция подсказывает мне, что мой отец никогда этого не одобрит, и не только потому, что я узнаю правду о его прошлом.
Но я все еще ничего не понимаю в этой Преисподнии, о которой Джон постоянно упоминает.
— Чем он тебе угрожал? — спрашивает Шон.
— Он мне не угрожал.
— Тогда зачем он пришёл в паб?
Я открываю рот и тут же его закрываю. Что бы Шон ни спрашивал, я не могу ему ничего сказать. Слишком многое находится под ударом.
Он проводит рукой по моим волосам и кладет ладонь мне на затылок, как он делал это раньше.
Я задыхаюсь, бабочки в моем животе яростно порхают.
Он наклоняется ко мне, кипя от злости:
— Я видел это. Теперь расскажи мне.
— Что видел? — шепчу я, и моя грудь поднимается и опускается быстрее.
Он изучает меня какое-то время, и я думаю, что он собирается меня поцеловать, но он этого не делает.
Он делает несколько глубоких вдохов, его выдохи, как огонь на моих губах, добавляют дров в пламя, обжигающее меня изнутри. Он стискивает зубы:
— Я видел это, Зара.
— Шон, я... я не понимаю, о чем ты говоришь, — настаиваю я.
Мир смятения взрывается над его острыми чертами. Внедорожник останавливается, но он не отрывает от меня взгляда.
— Не лги мне, Зара, — умоляет он.
Я все еще не понимаю, что он имеет в виду, поэтому просто спрашиваю:
— Шон?
Никто из нас не двигается, но осознание медленно доходит до меня. Мурашки покрывают каждый дюйм моего тела. Я все еще слишком боюсь, что ли о говорить, но что-то в моем выражении лица выдает меня.
— Расскажи мне все, — настаивает он.
Что он об этом знает?
Я пытаюсь вдохнуть, но мне будто не хватает воздуха.
— Что ты видел? — шепчу я.
Проходит еще мгновение, прежде чем он наконец отвечает:
— Я видел череп.
ГЛАВА 3
Шон
Лицо Зары заметно бледнеет, её дыхание сбивается. Я не сомневаюсь, она тоже видела этот череп.
Хотел бы я вспомнить, где я уже видел этот знак. Как будто он прямо у меня в голове, дразнит меня, но я не могу понять, где именно.
— Расскажи мне, что ты об этом знаешь, — требую я.
Зара качает головой.
— Мне нечего тебе сказать. Я видела это на руке Джона. Я вообще впервые это вижу.
— Ты лжешь, — заявляю я.
— Я не лгу, и не называйте меня лгуньей.
— Но ты поняла, что я имел в виду, когда упомянул череп.
— Ты только что разговаривал с Джоном снаружи. Да, я знаю, что у него есть татуировка в виде черепа. Совершенно очевидно, о чем ты говоришь, — утверждает она.
— Это не татуировка. Это метка, — сообщаю я ей.
Она пожимает плечами.
— Что бы это ни было, я знаю не больше, чем ты.
Я начинаю закипать:
— Скажи мне, кто такой Джон Смит, Зара.
— Я рассказала тебе все, что знаю.
— Перестань мне врать, — рычу я.
Она пристально смотрит на меня, а затем толкает меня в грудь и говорит:
— Перестань обвинять меня в чем-то. Я говорю тебе правду.
— Но ты ведь мне не всё рассказываешь, так ведь?
Она закрывает рот и поворачивается к окну.
Я изучаю ее несколько вдохов, затем смягчаю тон и спрашиваю:
— Что ты скрываешь от меня?
Она разворачивается ко мне лицом.
— Я рассказала тебе все, что могла. Но что сказал тебе Джон? Почему бы тебе не поделиться этой информацией со мной?
— Ничего, — отвечаю я.
Она наклоняет голову, глядя на меня.
— То есть я должна верить тебе, когда ты утверждаешь, что он ничего тебе не сказал, но ты не веришь мне, что я ничего не знаю о черепе или о Джоне?
Я скрещиваю руки и откидываюсь назад.
— Да. Это ты у нас сама секретность. Между тобой и Джоном происходит что-то серьезное. Так что, что бы это ни было, выкладывай. Этот человекне тот, с кем тебе следует общаться.
Она усмехается.
— Откуда ты знаешь? Что он тебе сделал, раз ты заявляешь такое?
— Мне достаточно было просто посмотреть на него с другого конца паба, — выпалил я.
Она ухмыляется.
— Так это ревность?
— Не надо этих игр со мной, Зара. Не когда дело касается его!
— Но с другими парнями ты, значит, можешь меня допрашивать?
— Не переворачивай всё с ног на голову, — резко отвечаю я.
— Слушай, Шон, я ничего не знаю. — Она указывает на дверь. — Ты собираешься открыть ее и выпустить меня, или мне придется выйти со своей стороны?
Я смотрю на нее мгновение.
— Ладно. Думаю, я выйду с этой стороны, — заявляет она, протягивая руку к двери.
— Не смей!
Она замирает, а затем медленно переводит взгляд на меня, надув губы и бросая на меня вызывающий взгляд.
— Ты же знаешь, что не стоит выходить с этой стороны машины. Это не самый безопасный вариант. Твой отец будет в ярости, — проговариваю я
— Ну, я сообщу отцу, что ты не оставил мне иного выбора, когда ты или твой водитель сдали меня, — резко говорит она.
— Я бы тебя не выдал.
— А ты бы не стал?
— Я когда-либо поступал так?
Её голубые глаза сверкают злостью.
Я делаю глубокий вдох и открываю дверь. Я выхожу, а затем снова тянусь к ней, но она игнорирует меня, выходит одна и протискивается мимо меня в дом.
Я следую за ней.
Мы проходим мимо швейцара, и она щебечет:
— Спасибо, что привез меня домой. Теперь можешь идти.
— Я сказал твоему отцу, что провожу тебя до квартиры.
Она саркастически фыркает.
— Да, конечно, я не разберусь без тебя. Я в безопасном месте. Пока! — говорит она, машет рукой и нажимает кнопку лифта.
— Перестань вести себя как маленькая засранка.
— Перестань быть диктатором.
Я подхожу к ней ближе и крепко обхватываю ее за талию.
Она наклоняет голову, глядя на меня с раздражением.
— Серьезно, Шон? Всё нормально, ты можешь идти.
— Ты этого хочешь? — говорю я.
Лифт открывается. В нем никого нет. Зара заходит и отвечает:
— Да, хотелось бы.