— Нора, — представилась она, протянув Рубену руку.
— Ты его не стесняйся, — заметил Вардан. — Совершенно безопасный человек. — Он обнял Рубена за плечи, притянул к себе, чтобы Рубен не успел обидеться. — Ну, Норочка, сейчас ты увидишь такие чудеса!
— Какие там чудеса, обычное дело… — пробормотал Рубен, освобождаясь от объятий приятеля.
— Норочка, когда входишь с улицы в дом, надо вымыть руки, верно? Так что ты иди умойся, — обратился Вардан к девушке.
Нора неуверенно взглянула на Рубена.
— Нечего его разглядывать, иди мой руки, я же ясно сказал. Первая дверь, — кивнул Вардан в сторону ванной.
— Кончай выпендриваться! — нахмурился Рубен.
— По-твоему, забота о гигиене — это выпендреж?! — деланно возмутился Вардан. — Иди, детка, мой руки, а я после умоюсь.
Девушка пожала плечами и, растерянно улыбаясь, подошла к двери. Она заметила, что ручки на двери нет, протянула было руку, чтобы толкнуть ее, но дверь вдруг отворилась сама собой. Одновременно в ванной зажегся свет. Нора вскрикнула как ужаленная и отскочила назад.
— Вот, вот! А я что говорил! — в восторге от произведенного эффекта завопил Вардан.
Нора, видно, здорово испугалась. Она с досадой посмотрела на хохочущего Вардана и сдержанно улыбающегося Рубена, с обиженным видом отошла в сторону и бросила:
— Да ну вас…
— Постой! — схватил ее за руку Вардан. — Так не пойдет. К этому всему привыкнуть надо.
— Мне ничего не надо.
— Иди, иди, — Вардан потянул ее за руку и подвел к двери, которая опять послушно открылась. — Пошли-ка теперь вместе, а то ты, чего доброго, снова испугаешься…
Они вошли в ванную, и дверь автоматически закрылась за ними. Послышалось удивленное воркование девушки и приглушенный бас Вардана.
— Эх, Вардан, Вардан, — Рубен, улыбаясь, покачал головой. — У самого жена, дети, а он…
Он наконец закурил, вошел в комнату, развалился в кресле и со вкусом затянулся.
Чуть погодя Вардан с Норой вышли из ванной.
— Здесь ты еще не то увидишь, — говорил Вардан девушке. — Со временем, конечно… — при этом он подмигнул Рубену. — А не выпить ли нам, ребята?
Рубен, не вставая с кресла, протянул руку к стене и нажал на кнопку. Шторы затянули окна, и в комнате стало темно и очень уютно. Бочонок в стене сам собой повернулся, превратившись в бар, зазвучала музыка, и в такт ей светильники под потолком заиграли всеми цветами радуги.
— Вот это да! Сказка! — не сдержавшись, восторженно сказала Нора.
— Подходящих рюмок у меня нет, придется пить из чашек, — заявил Рубен.
Пока хозяин доставал на кухне чашки, Вардан прижался к девушке и стал ее целовать.
— Я же говорил, что здесь тебе будет хорошо, — вставил он между поцелуями.
Вошел Рубен. Девушка сразу же отстранилась от Вардана, села в кресло.
— Вам водки или шампанского? — спросил Рубен.
— Шампанского, — ответил Вардан. — Да, не таким бы бутылкам стоять в этом баре… Ты не поверишь, все свои деньги он тратит на эту ерунду, — продолжал он, обводя комнату рукой.
— Это вовсе не ерунда, — сказала Нора, и Рубену стало приятно. — Это сказка.
— Сказка — это ты, — Вардан поднял чашку и на миг умолк, как бы собираясь с мыслями. — Нынче, правда, не принято говорить сентиментальных слов, — начал он, — но как прожить человеку в этом мире без романтики? Все вокруг такие деловые, такие сухие… И стоит встретить светлое пятно среди этой окружающей тебя серости, как уже тянешься к нему, хочешь все время вращаться вокруг этого светлячка, порхать, как мотылек вокруг лампы… Так выпьем же за свет моей жизни, за тебя, дорогая, — он галантно прикоснулся краем своей чашки к чашечке Норы и выпил.
— А в моей жизни светлое пятно — это Рубен, — ответила Нора, взглянув при этом прямо в глаза Рубену.
— Нора! — Вардан шутливо погрозил ей пальцем.
— Ваше здоровье! — она мягко улыбнулась Рубену и отпила глоток. — Я сейчас, — добавила девушка и вышла в коридор.
Музыка зазвучала глуше, одновременно погасли и переливы света на стенах.
— Всем говоришь одно и то же, — пробормотал Рубен.
— Что — одно и то же?
— Да насчет сентиментальности, романтики и порхающих мотыльков.
— А что мне еще говорить? — искренне удивился Вардан. — Я же не поэт, чтобы для каждой придумывать что-нибудь новое.
— И как они только верят тебе…
— Так ведь именно такие заумные разговоры и надо травить, чтобы не дать им прийти в себя. Учу я тебя, учу — все без толку.
Вернулась Нора с какой-то коробкой в руках.
— Это мармелад, — сказала она Рубену. — Любите?
— Ему что! — вмешался Вардан. — Что ни дай — все съест. Сейчас мы выпьем за его здоровье.
— За хозяина пьют в конце, — заметил Рубен.
— Считай, что сегодня я в этом доме хозяин. — Вардан взглянул на часы. — Тебе ведь надо уходить. Ну ничего, ты иди, а мы тут с Норой похозяйничаем.
— Ни в коем случае! — запротестовала Нора. — Рубен никуда не уйдет.
— А я говорю — ему надо уходить.
— Если он уйдет, я ни минуты здесь не останусь.
— Вот тебе раз! — удивился Вардан. — Тебе что, здесь не понравилось?
— Наоборот, очень понравилось.
— Так в чем дело?
— Именно в этом, — ответила Нора. — Дайте сигарету, пожалуйста.
Рубен протянул ей пачку, дал прикурить и сказал:
— Не беспокойтесь. Никуда я не уйду.
— Стало быть, желаете произвести квартирный обмен? — спросил Даниелян.
— Да, — улыбнулась в ответ Сона, но ее улыбка погасла, встретившись с тусклым, безжизненным взглядом собеседника. — И если возможно, поскорее… — прошептала она.
— Понятно, — уперев взгляд в лежавшие перед ним бумаги, отозвался Даниелян.
Наступила тишина. За дверью послышался резкий, громкий голос секретарши, которая спорила с посетителями, дожидавшимися своей очереди. Сона глубоко и облегченно вздохнула, вспомнив, что изматывающее ожидание осталось позади. Пока Даниелян изучал ее документы, Сона краем глаза оглядела его кабинет: со