Так я провел время с просвещенным ботаником, с достойным гражданином, соединившим в себе сельскую простоту обхождения с полезнейшею ученостью. Визит мой был заполнен разнообразными и продолжительными беседами. Я сопровождал его в поле, в амбар, На запруду, в сад, в его кабинет и, наконец, на собрание Общества в следующее воскресенье. Оно происходило в городе Честер, куда все семейство поехало в двух фургонах, а мы с мистером Бертрамом верхами. Когда я вошел в дом, где собрались «Друзья», числом, наверное, около двухсот, я, повинуясь старинной привычке, снял шляпу, однако вскоре опомнился и, надев ее снова, уселся на край скамьи. Молитвенный дом являл собою прямоугольное строение, лишенное всяких украшений; белые стены, удобные сиденья, большая печь, в холодную погоду обогревающая весь дом, — вот все, что привлекло мое внимание. В зале не было ни купели, ни алтаря, ни дарохранительницы, ни органа; это просто большая комната, где по воскресеньям собираются сии добрые люди. Воцарилась полная тишина; в продолжение получаса все сидели, склонив головы, и, казалось, были погружены в глубокое раздумье. Потом поднялась женщина — член Общества — и с подкупающею скромностью объявила, что святой дух внушил ей необходимость побеседовать с собравшимися на избранную тему. Речь ее была совершенно логична и напоминала полезный нравоучительный трактат; она излагала свои рассуждения, избегая напыщенного слога теологов и не выставляя напоказ своей учености. То ли она была великою мастерицей произносить публичные речи, то ли тщательно к сей речи подготовилась, что, впрочем, мало вероятно, ибо среди лиц ее вероисповедания принято говорить лишь то, что диктует им непосредственное побуждение; то ли, наконец, Великий Дух Мира, к покровительству и влиянию коего все они пришли сюда взывать, одушевил ее высокой добродетелью. Речь ее длилась три четверти часа. Я не заметил ни одного лица, не обращенного к ней; мне никогда еще не случалось видеть прихожан, которые с таким вниманием слушали бы публичную речь. Я не заметил никаких противоестественных телодвижений, никаких лицемерных мин или притворных выкриков; все было естественным и оттого приятным; более того, я должен сказать Вам, что женщина была очень красива, хотя и старше сорока. Когда она кончила речь, все еще четверть часа предавались своим прежним размышлениям, после чего с общего согласия встали, немного побеседовали и разошлись.
Как просты их заповеди, как безыскусна вера, как мало церемоний совершают они в течение своей жизни! После смерти братство предает их земле без всякой помпы, без молитв, полагая, что слишком поздно изменять вечные предначертания господни, и, как Вы знаете, без памятников и могильных камней. И так, прожив свою жизнь под властию снисходительнейшего правительства, руководствуясь снисходительнейшим вероучением, они умирают так же мирно, как и те, кто, восприняв высоко парную религию, дают всевозможные торжественны в обеты, разделяют мудреные доктрины и наслаждаются благами, которые дарует господствующая церковь. Сии добрые люди довольствуются тем, что следуют заповедям Иисуса Христа в той простой форме, в какой они были возглашены; трудно придумать более счастливое установление для пользы человечества. Оно кажется совершенно свободным от той мишуры и политических примесей, которыми каждая страна и каждое государство стараются по своему разумению украсить веру.
У дверей сего молитвенного дома несколько окрестных почтенных фермеров пригласили меня погостить у них несколько дней. Прием, оказанный мне в их домах, был столь радушен, что я не заметил, как провел у них два месяца, и должен сказать Вам, что это были золотые дни моей зрелости. Я всегда буду хранить благодарность за бесчисленные одолжения, которыми они меня осыпали; рекомендательному же письму, которым Вы меня снабдили, я обязан тем обширным знакомством, какое я теперь имею в Пенсильвании. Должное изъявление моей благодарности я отложу до того дня, когда мы снова с Вами увидимся. А до того времени я, быть может, сумею развлечь Вас более занятными рассказами, нежели те, что содержатся в сем письме. Будьте здоровы.
И—н А—ч.
ПИСЬМО XII
ТЕРЗАНИЯ ЖИТЕЛЯ ПОГРАНИЧНОЙ ПОЛОСЫ
Я желаю переменить мое местопребывание; настал наконец час, когда я должен бежать из моего дома и оставить мою ферму! Но