Джуманазар-ага боязливо взял несколько монет и купил самое необходимое.
— Отец, — спросила невестка, — а разве не было ничего из фруктов, сладостей?
— Я не посмел тратить деньги, — потупив голову, сказал Джуманазар-ага.
— Тогда давайте, купим хороший дом с садом, или просто один сад.
Джуманазар-ага так и сделал. Он купил сад, огородил его, но сам не захотел бросать насиженного места и остался со старухой в своей кибитке. Невестка долго уговаривала их, но не добилась ничего и вынуждена была переселиться в сад одна. Но одной ей было боязно и она наняла несколько служанок, и они стали жить-поживать.
В это время страной, где жили родители Сахатдурды, правил падишах Пенди. Его наследник любил соколиную охоту и отдавал этому увлечению все свое время. Как-то раз охотничья страсть завела его далеко от дворца, и он оказался около прекрасного сада. Вспорхнул и затрепетал крыльями фазан. Царевич спустил сокола. Хищник бросился на свою жертву, но промахнулся и сел на урюковое дерево, рыская глазами по зарослям. Царевич поднялся в седле, чтобы достать птицу, и увидел девушку невиданной красоты. От неожиданности он покачнулся, свалился с коня и потерял сознание. Один из прохожих положил юношу на седло и поспешил с ним во дворец.
Увидев царевича без сознанья, во дворце поднялся переполох. Собрали всех знахарей — табибов и кое-как привели его в чувство. С этого дня юноша стал таять на глазах. Какие только лекарства ни применяли, каких только табибов ни приглашали — ничего не помогало.
Падишах оповестил, что тот, кто узнает чем болен сын и как его вылечить — будет хорошо вознагражден.
Пришла древняя старушка. Она попросила оставить ее наедине с царевичем. Когда все ушли, она начала растирать юношу, прощупала все его косточки, а потом спросила:
— Расскажи-ка, милый, где ты бывал в последнее время, что видел, что слышал.
Она так расположила к себе царевича, что он расчувствовался и признался:
— Я был на охоте и в одном саду случайно увидел девушку невиданной красоты. Она украла мое сердце, и с тех пор я не нахожу себе покоя. Только свадьба излечит меня от этого недуга.
Старушка пошла к падишаху и рассказала все, что узнала.
— Может быть, эта девушка чья-либо жена или невеста, — сказала она. — Я не могу обещать, что сумею сосватать ее вашему сыну, но узнаю все, все.
— Если свободна — сватай! — вскричал падишах.
Старушка безотлагательно пошла искать столь красивую девушку. Узнав, что она жена Сахатдурды, старушка огорчилась и все рассказала царевичу.
— О, — взмолился юноша, — что мне теперь делать несчастному.
— Ничего, ничего, мой ягненок, — успокаивала его старушка, — что-нибудь придумаем и поможем твоему горю… А что, если отправить кого-нибудь в Чин-Мачин, чтобы он отвез письмо Сахатдурды?…
— Какое письмо, бабушка?…
— Как какое?… От его отца! Мы напишем так: «О дорогой мой сынок Сахатдурды! Невестка, которую ты прислал к нам, оказалась дурной женщиной. Сразу же после приезда она отделилась от нас, построила себе новый дом и живет так, как ей хочется. Нам стыдно слушать, что говорят о ней. Нет, не такую жену мы хотели для тебя. Пока не поздно дай ей развод, пусть она не считает себя твоей женой». Прочтет Сахатдурды такое письмо и разведется. А уж после этого мы ее посватаем за тебя.
Царевичу понравилась хитрая старуха с ее предложением. На второй же день в Чин-Мачин помчался посыльный с письмом.
Сахатдурды вскрыл письмо, прочитал. Когда всадник пришел за ответом, он тут же убил его, закопал в могилу и стал жить, как ни в чем не бывало.
Ждет — пождет царевич посыльного, а его нет. Посылает второго. Тот тоже не вернулся.
Едет третий — и его ждала та же участь.
Закончив все свои дела, как тому учил покойный купец, Сахатдурды возвратился домой. Ему хотелось проверить справедливы ли письма. Поэтому он заявился домой в полночь,
— Кто там? — спросил спросонья отец, услышав стук.
— Открой, Ата!
— А, сынок дорогой! С приездом.
— Сагбол, — поблагодарил сын, — а где моя жена?…
— Она привела в порядок старый сад Кутлы-ага и живет в нем…
Сын весь задрожал от предчувствия недоброго, опрометью выбежал из кибитки, вскочил на коня и помчался. Он пытался тайком пробраться в сад. Но ему это долго не удавалось. Высокий дувал и колючий кустарник создали непреодолимые стены. Наконец он нашел в кустарнике отверстие.
Тихо, так чтобы никого не потревожить, он проник в сад и стал искать жену. В одной из комнат он заметил чуть светящийся огонек, заглянул и видит: лежит его супруга на коврах в сорок рядов, застланных атласной постелью, а с обеих сторон сидят служанки и бережно растирают ее тело какими-то благовониями.
«Если я разбужу ее, — подумал Сахатдурды, — она найдет причины для оправдания и разжалобит меня.»
Выхватив кинжал, он метнул его в спящую. Не успели девушки вскрикнуть, как убийцы и след простыл.
Наутро в народе поползли слухи: «Убита жена Сахатдурды!» Наиболее практичные люди, увидев, что хозяйство осталось без присмотра, стали понемногу расхищать все, что попадалось под руку. Не прошло и дня как все, кроме стен, было вынесено.
Последними пришли два друга — Табиб и кузнец. Походили, поискали они чего бы взять и нашли только сундук, в котором привезли царевну, и ее труп. Подумали они, погадали и решили взять с собой и то и другое.
По дороге кузнец и говорит.
— Табиб, а Табиб, отдай мне сундук. Я человек бедный и сделаю из него что-нибудь. А ты зажиточный — тебе он не нужен.
Табиб без спора сундук отдал, а труп взял. Дома он положил девушку поближе к очагу, обмыл ее раны. Прислушался, и ему показалось что в ней чуть-чуть теплится жизнь. Табиб взял лекарство, приготовленное из разных трав, и стал растирать девушке руки, ноги. День сменила ночь, а он продолжал массировать. Утром, едва поднялось солнце, девушка открыла глаза. Через сорок дней принцесса поправилась и стала помогать по хозяйству. Она была большая рукодельница, и вскоре в дом к табибу пришло благосостояние.
Как-то к табибу пришла жена кузнеца. Увидев девушку, она сказала его жене:
— Вах, моя милая, почему же ты никогда не говорила, что у тебя уже такая дочь. Кажется, ведь она немного старше нашего сына, а такая взрослая. Хотя ведь девочки быстрее растут.
— Ой, что ты, соседка, — махнула рукой жена табиба, — это же не дочка! Это та самая девушка, которую отец моих детей принес вместе с твоим