Я рявкаю:
— Куда вы меня ведете, астралососы? Босс должен жить наверху.
Демон с пепельными пластинами огрызается, даже не оборачиваясь:
— Босс занят. Пусть твои людишки пока посидят в темнице. Когда босс освободится, тогда и займётся осмотром твоей добычи.
Я рычу, показывая клыки:
— Я их без присмотра не оставлю. Вы же заберёте мои лавры.
Демон лишь пожимает массивными, как каменные плиты, плечами — будто всё это вообще не имеет к нему никакого отношения:
— Ну и охраняй их тогда.
— Слушай, телепат, — обращается ко мне Эйрик по мыслеречи. — А насчёт того, что ты подчинил нас ментально… ну и что мы умрём, если тебя убить… ты ведь пошутил?
— Конечно, — киваю. — Но Астрал всё равно вас убьёт, если я лишу вас своей поддержки.
— Успокоил, — пробормотал король Винланда.
Эйрика, Настю и двух Мастеров заводят в клетку. Прозрачная магическая дверь захлопывается тяжёлым, глухим ударом и сразу начинает мерцать защитным светом. Демоны уходят, уверенные, видимо, что я ни за что не смогу её открыть.
Обычной грубой силой её действительно не вскрыть — защита там более чем серьёзная.
Эйрик пробует выбить дверь с ноги — и, разумеется, она даже не шелохнулась.
— Данила! Почему ты просто не перебил их всех? Зачем вообще играть в этих… пленников?
Я прислушиваюсь к ментальным щупам и отвечаю:
— Снаружи я не чувствовал здесь телепата. Башня защищена. А сейчас чувствую. Он наверху.
Настя зевает — делает это так, будто ей совершенно плевать на масштаб угрозы:
— Даня, что нам делать?
Я прислушиваюсь к грохоту за поворотом коридора.
— Пока посидите.
Эйрик раздражённо машет рукой:
— Ну и чего мы здесь дальше будем торчать? Мы что, туристы?
— Сейчас гляну, что там шумит, — говорю я.
Я двигаюсь к источнику звука. Поворачиваю за угол — и вижу камеру. Она отделена от коридора магической клеткой. Дверь такая же прозрачная, будто из кристалла, и ощущается плотным защитным контуром.
Внутри бушует Демонесса — высокая, мускулистая, но при этом гибкая, с хищной пластикой хищника. Кожа у неё матовая, тёмно-бордовая, на которой резко проступают чёрные, идеально ровные полосы — будто у тигрицы, только более графичные, почти ритуальные. Полосы идут по всему телу, подчёркивая рельеф мышц, изгибы плеч, линию бёдер, даже скулы лица. На голове рога.
Янтарные глаза горят. Она снова и снова пытается пробить клетку когтями. Судя по ударной мощи — пробила бы, если бы не удерживающий её контур.
Некоторое время я просто смотрю на полосатую демонессу, яростно бьющуюся о кристальную стену. Та гремит, дрожит и вспыхивает защитными всполохами, но держится.
— Ну и чего бьёмся? — спрашиваю.
Она огрызается, рычит сквозь зубы так, будто это я разрушил всю её жизнь:
— Ты прихвостень Берекса⁈ Я убью вас всех! Всех!!!
Я вздыхаю:
— Я не прихвостень Бересты.
— УБЬЮ!!!
— Ну да, вижу, логика сейчас — не твой конёк.
Пожав плечами, вызываю Шельму.
Она появляется в тихом астральном всплеске. В этот раз на ней латексный костюм. Вот сюрприз. Костюм сидит как вторая кожа: чёрный, глянцевый, ловящий свет каждой линией. Высокий ворот, перчатки до локтей с когтистыми наконечниками, корсет подчёркивает талию и хищные бёдра. По бокам мерцают полупрозрачные вставки с бегущими внутри искрами.
— Дорогой? — протягивает Демонесса, оглядывая темницу.
— Я за советом. Кто такой Береста? — спрашиваю.
— Кто?
— БЕРЕКС!!! УБЬЮ ТЕБЯ!!! — орёт демонесса в камере, подпрыгивая так, что контур вспыхивает.
— А, Берекс, — Шельма кивает понимающе. — Лорд-демон. Служит Горе. Сильный. У него несколько голов, и он источает Ауру Ослабления. Очень неприятную, между прочим.
— Ага, понятно, — говорю я. — Спасибо за информацию.
— Уже всё? — разочарованно тянет она. — А тебе не нужно помочь рубить Демонов?
— Пожалуй, в другой раз, — усмехаюсь. — Тут со мной несколько винландцев. Они уже впечатлились моими рогами и копытами, а если я ещё и Демонессу приведу, точно обалдеют.
— Да давай их просто убьём… ну чего им жить-то…
— До свидания, Шельма.
— Ну вот! — фыркает она.
И исчезает в кристалле моего браслета, оставив после себя лёгкий запах астрального озона и недовольства.
Возвращаю взгляд на полосатую Демонессу. Она всё ещё бесится, и, наверное, делает это уже не один час… Хотя время в Астрале — относительная величина, потому что везде течёт по-разному. Впрочем, удивительно, как некоторые Демоны ненавидят других Демонов. Интересно, почему Полосатую не убили сразу, а пленили? Хотя какая разница. Как говорится, враг моего врага — мой кореш.
— Слушай ещё раз, — говорю я ей спокойно, как школьнику, который провалил тест дважды подряд. — Я не прихвостень Бересты. Андестенд? Вот смотри.
Касаюсь кристальной двери, и Жора её обесточивает с бодрым «квак». Ну а потом ударом Пустоты разношу её на дождь осколков.
Демонесса выходит наружу неспеша, изучая меня взглядом. Поднимает голову, хищно выпрямляется, и на её полосах вспыхивает рыжеватый отблеск — явно собирается прыгнуть на меня, порвать, укусить или что там ещё входит в её набор приветствий.
Я говорю спокойно:
— Не советую. Лучше потрать ярость на того, кого действительно ненавидишь.
Как раз прибегают Демоны, охранявшие темницу.
— Какого Астрала?!! Как она выбралась⁈
— Подарок тебе, — подмигиваю Демонессе.
Не успеваю моргнуть — она превращается в полосатый размытый вихрь. Дальнейшие звуки больше похожи на перемалывающую мясорубку, чем на бой. Она бросается на охранников и рвёт их в клочья.
Я даже не задерживаюсь, чтобы посмотреть, кто из них успеет издать последний звук. Это её развлечение, не моё.
Я спас Полосатую, чтобы она нам чуть-чуть прочистила путь к Лорду-Демону — и, честно говоря, она чем-то напомнила мне Красивую. И не только полосками, если что.
Возвращаюсь к клетке с моей группой. Звуки бойни остаются позади.
— Ты не торопился, — замечает Эйрик. Король Винланда бравится, но видно, что явно встревожен и чувствует себя не в своей тарелке. Да, Грандмастер огня, но в Астрале это ничего не значит, если рядом нет спасителя-телепата.
— Прогулялся, — бросаю, разрушая дверь их камеры так же, как у Полосатой, заодно подзарядился. У Жоры сегодня праздник. — Пойдёмте наверх, пока от Лорда-Демона еще что-то осталось.
Группа облачается в доспехи. Топаем наверх. Эйрик всё поглядывает на мои копыта — подозрительно, с настороженным интересом, будто они ему больше всех пришлись по душе.
— Стучат как настоящие, — качает он головой.
— А какие же они, — оскаливаюсь акульими клыками.
— Очень смешно, — бурчит он. — Ты ведь шутишь, да?
— Прошу тебя, — продолжаю усмехаться.
Мы поднимаемся по лестнице, и каждый раз приходится перешагивать через очередную груду неудачливой стражи.