— Вернулся? — раздался за спиной сыщика мужской голос.
— Позвали, я и вернулся.
— Нужен ты мне сто лет.
Зубов обернулся. В десяти шагах от него стоял облаченный в пиджак на голое тело Фрол, а за его спиной возвышалась стройная девичья фигура. Незнакомка была одета в тонкое платье с золотыми узорами. Глаза и лоб выкрашены в черный цвет, а на щеках яркие полоски, напоминающие змей. На голове — огромная шапка из птичьих перьев.
— Зизи? — уточнил Зубов.
— Пазузу, — ответил Фрол.
— А ты, стало быть, Ур?
Фрол улыбнулся. Но радость тут же сменилась недовольством.
— Кто тебя вернул?
— Ты знаешь, — сказал Зубов.
— Зачем?
— Ты знаешь.
Лицо Ура исказила гримаса отвращения.
— Зачем ты отпустил жертв? Обряд должен быть завершен! Два тела: одно — для меня, второе — для покровителя.
— Не в этот раз! — покачал головой Зубов.
— Не тебе решать!
— Не мне, — согласился сыщик. — Но ты должен знать: в нашей реальности вы проиграли!
На первый план вышла женщина. Подняла тяжелый взгляд. Зубов встретился с ней глазами — его охватил страх, которого с ним никогда не бывало. Даже когда лет пять назад один ушлый жиган[14] резанул ему шею, а потом и вовсе пытался вспороть брюхо.
Девушка изогнула шею и, открыв рот, показала сыщику змеиный язык. На лице Зубова возникло отвращение. Шея Зизи изогнулась еще сильнее, щека коснулась плеча. Древнее божество изменилось в лице: нос стал крючковатым, вытянутым, глаза увеличились, а из-за спины показались широкие серые крылья.
— Ты должен был подчиняться, а не мешать нам, — прошипела Пазузу.
— Простите, не привык под чужим словом ходить.
— У тебя был шанс покинуть Крестов Брод. Почему не воспользовался?
— Как-нибудь в другой раз.
Древнее божество взмахнуло рукой, в тонкой ладони возникла огромная пятнистая змея — она изящно обвила ладонь, устремившись в направлении сыщика. Сделав шаг назад, Зубов достал пистолет, взвел курок.
Пазузу оскалилась.
— Я все размышлял: почему вы действуете скрытно? — задумчиво произнес сыщик. — А потом вдруг понял: вам мешает Шушмор. Он не хочет, чтобы вы снова обрели плоть. И сколько бы вы не пытались, у вас ничего не вышло. И не получится, пока он не захочет! — Подняв голову, Зубов медленно оглядел округу. Ветер в кронах зашумел, зашептал на неведомом языке.
— У него нет над нами власти! — прорычала Зизи.
Сыщик ничего не ответил. Фигура древней богини стала бледнеть: ее время в материальном мире подходило к концу.
— Настанет наше время, — произнесло божество. — В одном из отражений завершится ритуал: Шушмор получит положенную жертву, а мы — новые тела.
— А как насчет ключа? — уточнил Зубов. — Шушмор не откроет Урочище простому смертному. Для этого нужен проводник. Для этого вы сохранили мне жизнь? Думали, что в моем отражении вас будет ждать удача?
Пазузу сверкнула очами — от очаровательного образа смуглой красавицы не осталось и следа. Новое лицо было отвратительно: грубые черты, глубокие складки и ввалившийся нос — внешне божество теперь напоминало мерзкую обезьяну.
— Ты никуда от нас не денешься! — прорычала Пазузу.
Фрол, стоящий в стороне, затравленно уставился на сыщика. Вечный раб древнего шумерского бога жаждал свободы. Ему надоело прислуживать бессмертному существу, застрявшему в странном месте под названием Шушмор.
— Не смей этого делать! — рявкнула Пазузу и швырнула в сыщика несколько змей, которые материализовались в его руках.
Но Ур хлопнул в ладоши, остановив время.
Всего на пару секунд.
Но Зубову этого было вполне достаточно. Он поднес пистолет к виску и прозвучал выстрел.
Лицо божества исказилось.
Пространство поплыло, превратившись в ледяное отражение, — размытое, отдаленное, чужое. Тело Ивана Федоровича Зубова медленно падало, паря в невесомости времени. Он выбрал для себя единственно верный вариант.
Стрелки медных часов в центре Урочища, описав круг, встретились на цифре 13. Рваные облака ускорились, скрыв второе солнце, — и остров Смердячий погрузился в привычный сумрак. Силуэты змеиного повелителя Ур и великого шумерского божества растворились в пустоте прошлого. Бесконечные реальности, возможности, последовательности — все стало бессмысленным, как клочок бумаги, что вырвали из альбома и смяли, зашвырнув в мусорное ведро.
Шушмор молча взирал на опустевшую поляну, которая стала частью одной интересной истории. Такова была плата за человеческое высокомерие и алчность.
Каждый получил по заслугам: Шушмор — причитающиеся ему жертвы, а люди — возможность возродиться, став вечными заложниками этого странного места, которое не подчиняется привычным законам мироздания.
* * *
В деревню за машиной возвращаться не стали. Побоялись. Тем более, что чудесным образом они выбрались сразу на федеральную трассу.
До станции «Черусти» добирались на попутках. Последний водитель попался неразговорчивый. Всю дорогу он недоверчиво косился на странных пассажиров, которые непривычно молчали, да и в целом вели себя достаточно отстраненно.
Игорь взял в кассе билеты до Москвы, и путешественники сели на первую электричку. Ник ощутимо хромал, но держался молодцом, а еще злился: когда ему пытались помочь и постоянно торопил Игоря, тот замедлял шаг.
Кира села у окна и обняла брата, положив ему голову на плечо. Историк устроился на противоположном сидении.
Темно-зеленое, словно Изумрудный город, здание вокзала и его аккуратные трехэтажные постройки стали медленно проплывать мимо. По ходу движения возникли старые деревянные дома, кирпичная водонапорная башня и аккуратные дачные участки.
— Простите меня, — внезапно произнес Игорь.
— Фак! Да по тебе тюрьма плачет! — выдала в ответ девушка.
Но брат остановил ее:
— Кира, не надо. Что было, то было. Надеюсь, мы забудем эту поездку навсегда и никогда сюда больше не вернемся.
— А ты вообще понимаешь, что там произошло? — не унималась сестра, сверля взглядом Игоря.
— Честно? Нет. И понимать не хочу! — признался Ник.
— Да я, честно признаться, тоже, — согласился Игорь. — Все словно в тумане было!
Кира наградила его злобным взглядом.
— Не оправдывай себя, урод! Ты собственного прадеда убил!
Игорь нахмурился, опустил голову и тихо согласился:
— Да, убил. И буду раскаиваться в этом всю оставшуюся жизнь. А еще лучше, как вернемся, пойду в полицию с повинной. И во всем признаюсь…
Договорить им не дали. Из тамбура послышался протяжный кашель, и в вагон зашел невысокий бородатый старичок с удочкой и стеклянной банкой, в которой плавало несколько мелких рыбешек. На его бородатом лице сияла странная улыбка, хотя лицо и оставалось грустным.
Из всех мест старичок выбрал то, где сидели ребята. Устроился на самом краю, напротив Киры и Ника. И весело подмигнул присутствующим.
— Привет частной компании.
— Здравствуйте, — сказала