Кристофер осушил третий бокал. Сколько еще потребуется выпить, чтобы почувствовать что-то еще, кроме острой боли в сердце, он не знал, но впереди вся ночь…
«Мы должны пожениться!»
Он крепко зажмурился. Мог бы он произнести что-то еще более ужасное? Эти слова совершенно не годились для нее: упрямой, своевольной, свободолюбивой и прекрасной, уверенной в собственной правоте, — то есть для Лиз. Если его целью было получить немедленный отказ и добиться вековечной ненависти, то он достиг этого из-за своих необдуманных слов.
Но это было не единственной его ошибкой. Ему ни в коем случае не следовало обращаться к Джастину, чтобы просить ее руки, до тех пор, пока не получит ее согласия. Теперь ему стало понятно, что в отчаянном стремлении превратить их пари в реальность, он повел себя совершенно необдуманно.
И никто в этом не виноват — только он сам: вел себя как полный идиот с того момента, когда в первый раз увидел леди Элизабет Уитморленд. С самого начала он недооценил ее, отверг ее попытки сблизиться, попытался контролировать ее и приказывать ей. А ему всего-то и надо было опуститься перед ней на колено, признаться в чувствах и вымолить согласиевыйти за него замуж.
А что делал он? Проклинал ее невинность, ее искусство в шахматах, ее активность в постели, а потом стал осуждать за то, что она не хочет выходить замуж.
Да, она дебютантка, но ведь ясно, что не все они скучные юные леди, которые заняты лишь поисками мужей.
Да, она была невинна, но, как выяснилось, и девственницы способны быть страстными в постели.
Да, она не хочет выходить за него замуж, но ведь это ее право. Он не мог принять такое решение за нее.
К дьяволу! Он совершил так много ошибок, что не заслуживает прощения.
Только теперь, поняв, каким откровенным идиотом был, Кристофер увидел все свои ошибки и осознал, как собственными руками разрушил жизнь. Не все дебютантки были такими, как Элис. Она просто не подходила ему, в отличие от Элизабет, которая была для него идеальной во всех смыслах.
Кристофер посмотрел на проклятый бокал с проклятым бренди. Грудь стеснило до боли, хотелось ударить кулаком в стену, но ведь это не вернет ему Лиз. Слишком поздно!
Он тяжело вздохнул. Торн говорил, что он поймет, что нашел нужную женщину, если не сможет жить без нее. Его друг был абсолютно прав: без этой женщины он не представлял жизни.
Стук в дверь отвлек Кристофера от мыслей, и он крикнул:
— Входите!
Дверь открылась, вошел его дворецкий и объявил:
— Вас хочет видеть герцогиня Торнбери, милорд.
Кристофер сдвинул брови. Джессика здесь?
— Герцог приехал с ней?
— Нет, милорд, только ее светлость.
— Пригласи, — приказал Кристофер.
Когда дворецкий вышел, Сент-Клер оглядел себя: одежда мятая, волосы, как пить дать, в беспорядке, и пахнет от него, наверное, как от сигары, вымокшей в бренди, но не пожелал даже пальцем пошевелить.
Когда дверь опять открылась. Кристофер аж задохнулся: Джессика была так похожа на Элизабет. Но манеры, конечно, стразу отличали ее от сестры: спокойная, уравновешенная, не то что Лиз, та врывалась в комнату как вихрь.
Вскочив с кожаной кушетки, на которой сидел, Кристофер поклонился гостье:
— Ваша светлость!
— Спасибо, что приняли меня, — ответила Джессика.
Леди Торнбери всегда выглядела идеально: в прическе волосок к волоску, костюм соответствует цели визита — строгий, хоть и по последней моде, в глазах ни жалости, ни снисхождения.
Она медленно подошла к кушетке и села на самый краешек.
— Могу я вам что-то предложить? — спросил он.
— Нет, спасибо. Я пришла лишь для того, чтобы сказать вам кое-что. Мне кажется, вы должны это знать.
Кристофер до этой минуты терялся в догадках о цели ее визита и отчаянно хотел поскорее это узнать. Говорила она тихо в отличие от сестры, и ему пришлось и наклониться к ней.
Набрав побольше воздуха в грудь, Джессика сложила руки на коленях и начала:
— Я очень люблю свою сестру, лорд Сент-Клер.
Он понимающе кивнул, рассчитывая, что его лицо приняло серьезное выражение, и Джессика, сглотнув, продолжила:
— Я уверена, что сестра разозлится, если узнает о моем визите к вам, но, мне кажется, есть кое-что важное, о чем вы должны узнать.
Кристофер сдвинулся на край кушетки и внимательно посмотрел на нее:
— Что именно?
— Пусть Лиз и не делилась со мной подробностями… хм. — Джессика изящно откашлялась. — Мне кажется, я знаю, почему вы сказали, что должны жениться на ней.
Кристофер не краснел с тех пор, когда был еще мальчишкой, но под пристальным взглядом Джессики залился краской.
— Давайте оставим это. — Она отвела глаза, а он лишь кивнул: не хотелось смущать бедную леди. — Моя сестра не такая, как все, но все-таки женщина. И вряд ли ей понравилось предложение, сделанное по обязанности.
Кристофер аж задохнулся: вот как она это восприняла!
— Я сделал ей предложение, потому что желал этого! — поспешил он прояснить ситуацию.
— Пусть так, но я не услышала слова «любовь». Вы просто сказали, что должны жениться на ней, и поверьте: никто не захочет получить такое предложение. Женщине важно услышать, что джентльмен, который просит ее руки, не мыслит дальнейшей жизни без нее.
Кристофер кивнул и мысленно дал себе тумака. Конечно! Надо добавить еще один пункт к списку всего того, что превратило его в идиота. Он попросил Элизабет выйти за него, потому что хотел этого, но чтобы сходить с ума от любви… Он что, и правда сходит с ума от любви?
Джессика продолжала говорить, но руки ее даже не изменили положения: так и продолжали лежать на коленях. Для ее импульсивной сестры подобное было бы невозможно.
— Вы должны понять, что Лиз не может признаться в своей неправоте: многие годы она считала всех мужчин воплощением ужаса, а брак-тюрьмой. Я же всегда знала: влюбленный мужчина заставит ее поверить, что это не так. И я думаю, что вы как раз такой мужчина. Признайтесь в своих чувствах, лорд Сент-Клер. И я не сомневаюсь, что у вас все получится: она вас тоже любит, отчаянно!
Сдавило грудь, и Кристофер с трудом сглотнул. Вот дьявол! Джессика права: он влюблен в Элизабет, безумно влюблен! Надо быть полным идиотом, чтобы