— Ну вот и прибыли, — пробормотал Саян, с видимым отвращением ставя свой короб на относительно сухой участок мха. — Место такое гостеприимное, что хочется немедленно развести костер и спеть пару веселых песен, чтобы распугать всю нечисть.
— Вот и займись делом, которое отпугнет нечисть, а не привлечет ее своим воем, — беззлобно отозвалась Кейта. — Алани, Тэмир, вы идете со мной по западной тропе. Саян, твоя — восточная. Расставляем обереги на самых видных деревьях у кромки. В самую грязь не лезем. Встречаемся здесь же, как только закончим.
Разделив амулеты, которые они сделали накануне, группа разошлась. Воздух, казалось, звенел от напряжения. Каждый шорох, каждый крик болотной птицы заставлял вздрагивать. Чтобы как-то разрядить обстановку, Тэмир, шедший за Кейтой, спросил:
— Эдьиий, а правда, что в этих топях живет старый абаасы, который строит себе балаган из костей заблудившихся охотников?
Алани, шедшая впереди, фыркнула.
— Ерунда. Кости в болоте быстро тонут. Ему бы пришлось нырять за стройматериалами каждый день. Старики говорят другое, что на дне самого глубокого омута спит огромная щука, которая проглотила луну. И когда она ворочается во сне, на земле случаются землетрясения.
— Щука? — недоверчиво переспросил Тэмир. — А почему тогда луна до сих пор на небе?
— Потому что один великий шаман спустился к ней и вежливо попросил выплюнуть, — с абсолютно серьезным видом пояснила Алани. — С тех пор она спит спокойно. Но если ее разбудить громким криком, она может снова проголодаться.
Несмотря на абсурдность истории, Тэмир инстинктивно понизил голос. Кейта слушала их вполуха, привязывая очередной оберег к стволу скрюченной ивы. Эти страшилки, передававшиеся из поколения в поколение, были своего рода оберегами сами по себе. Они учили уважать опасные места, не шуметь и не ходить в одиночку.
Девушка закончила со своим последним амулетом и выпрямилась. Отсюда, с западного края топей, открывался вид на каменистую гряду, тянувшуюся на юг. И там, в нескольких лигах отсюда, возвышались два смутно знакомых силуэта. Скалы Плачущей Верблюдицы. Кейта замерла, вглядываясь в их сторону. Она не знала, почему, но вид этих скал вызвал в ней странную, необъяснимую тревогу. Это было не предчувствие, основанное на снах или знаках. Это было иное, более глубокое чувство. Словно тонкая, невидимая нить натянулась между ней и этим местом. Сердце забилось чаще, а на коже выступили мурашки. Что-то там было не так. Что-то или… кто-то.
— Эй, у тебя там все в порядке? — окликнула девушку Алани. — Мы закончили. Пора возвращаться за Саяном.
Кейта вздрогнула, отрывая взгляд от далеких скал.
— Да-да. Конечно, идем.
Они вернулись на условленное место. Саян уже был там и с энтузиазмом доедал припасенную лепешку.
— Ну как? Встретили костяного архитектора? — насмешливо спросил он с набитым ртом.
— Нет, только лунную щуку спугнули, — ответила Алани, убирая лук за спину. — У тебя все спокойно?
— Тише, чем в балагане отца после сытного ужина, — отчитался он. — Ни следов, ни звуков. Только мои собственные шаги, от которых я пару раз чуть в штаны не наложил. По-моему, вся эта затея была…
Он не договорил. Его слова прервал звук, от которого у всех четверых кровь застыла в жилах. Это был пронзительный, полный ужаса женский крик. Он донесся с юга — со стороны Скал Плачущей Верблюдицы. Крик оборвался так же внезапно, как и начался. На болотах снова воцарилась тишина, но теперь она была не спокойной, а звенящей и полной угрозы.
— Что это было? — прошептал Тэмир, его лицо побелело как береста.
— Человек, — глухо ответила Кейта. Ее взгляд был прикован к далеким скалам. Тревога в сердце взорвалась огненным шаром, а невидимая нить, связывавшая ее с этим местом, натянулась до предела. — Там кто-то в беде.
— Но это не наша земля! — тут же возразил Саян, отбрасывая остатки лепешки. — Это уже степь. Там могут быть их дозоры, бьюсь об заклад, это какая-то ловушка! Мы должны вернуться в айыл и сообщить старейшинам.
— Пока мы вернемся, будет поздно, — отрезала Кейта. В ее синих глазах сверкнул холодный огонь, тот самый, который когда-то испугал духов топей. — Алани, Тэмир, вы немедленно возвращаетесь в улус. Бегите так быстро, как только можете. Расскажите Ойгону все, что видели и слышали. Скажите, что я… пошла проверить.
— Одна⁈ — воскликнул Саян. — Ты с ума сошла⁈ Мы не можем тебя там оставить!
— Это не просьба, Саян. Это приказ, — она повернулась к нему, и ее взгляд смягчился. — Они еще дети. Их нужно увести в безопасное место. Ты — «ученик бубна», твоя задача защищать их. Проследи, чтобы они добрались.
Девушка не дала ему времени на возражения. Развернувшись, Кейта сорвалась с места и побежала. Не в сторону айыла, а на юг, к скалам. Она бежала, как никогда в жизни, перепрыгивая через кочки и корни, не обращая внимания на ветки, хлеставшие по лицу. Она не знала, кто кричал. Не знала, что ее там ждет. Удаганка знала лишь одно — та невидимая нить тянула ее туда с непреодолимой силой. И она не могла сопротивляться. Это был ее дьылга, ее судьба, которая звала по имени.
Кейта неслась сквозь подлесок, и мир вокруг смазался в зелено-коричневую полосу. Легкие горели, земля летела навстречу, но она не сбавляла бега, перепрыгивая через поваленные стволы и ныряя под низкие ветви. Тревога, что необъяснимой тоской сжимала сердце, теперь превратилась в острый, колючий ком, который гнал ее вперед, не давая ни секунды на размышление. Девушка выскочила на каменистый уступ, с которого начинался спуск к подножию скал, и замерла. Картина, открывшаяся ей, заставила ее сердце пропустить удар.
В неглубокой лощине, в ловушке из сплетения узловатых корней и сухих, острых ветвей упавшего дерева, билась девушка. Ее дорогая, явно нездешняя одежда из крашеной кожи была разорвана, длинные черные волосы спутались и прилипли к исцарапанному лицу. Рядом не было ни коня, ни оружия. Девушка была одна, беспомощна, как мотылек в паутине. И на переметной суме, валявшейся рядом с ней, Кейта увидела вышитую тамгу — оскалившегося снежного барса. Знак орды. Знак