— Да, об этом мы с вами договорились. И я просил бы вас явить свою волю вашим военачальникам, чтобы они уже начали работать в этом направлении, — сказал я.
— Но решение этого вопроса не является залогом сохранения союзных отношений, — было видно, что практически из последних сил, но император решил всё-таки настаивать на том, чтобы я сегодня признал сохранение союза.
Ведь в процессе наших весьма ожесточённых бесед я скорее намекал на то, что этому союзу не суждено остаться. И сейчас даже особо и не знал, нужен ли нам такой союз.
— Ваше Императорское Величество, по нашим сведениям, около двух с половиной миллионов серебром и золотом отошли османам. Российская империя не отказалась бы от такой же суммы. Мы не против, чтобы вы выплатили, пускай тоже тайно, схожую сумму России. Согласитесь, это будет справедливо, и тогда можно несколько иначе посмотреть на ваши договорённости с турками и на то, чем всё-таки вы нам помогаете. Ведь не может быть союза, когда Россия помогает своим союзникам, а союзники только лишь благосклонно принимают помощь, сами не стремясь оставаться верными друзьями, — говорил я, но этот вопрос Карл уже был не в состоянии решать.
Император предлагал мне остаться в его дворце. Я не отказался. Солдат и офицеров расположили рядом — в казармах и в трактирах. Ну а мне почему бы и не поспать в комфорте? Когда еще в императорских дворцах спать буду? Ну если только не в постели с русской государыней. Но эту практику пора забывать.
Да и спокойно здесь. Не думаю, что могут отравить или ещё каким-то образом навредить. Соседние комнаты были заняты Кашиным и его десятком. А это такие волкодавы, что и охрану целого дворца положить могут. А я, если что, и помогу в этом. Вот будет потеха!
Так что я пришёл в то крыло большого дворца в Шёнбрунне, где мне выделили комнаты. Стал самостоятельно раздеваться, хотя мне предоставили слуг.
Стук в дверь. Несмотря на то, что я всё-таки чувствовал себя, скорее, в безопасности, отреагировал быстро и взял в руки револьвер.
— Войдите! — сказал я, проворачивая ключ в замочной скважине, отворяя дверь.
— Ебипетская сила! — я аж всплеснул руками. — Ну заходите, сударыня!
Австрийцы решили организовать мне медовую ловушку. Ха! Как же очевидно, предсказуемо. На пороге стояла красотка и стреляла глазками. Декольте такое глубокое, что и утонуть можно.
— Вина? — спросил я сразу же, как дама вошла.
— Если только немного, сударь, — елейным голоском сказала красотка.
Как же это интересно! И не настолько уж наивно, на самом деле, действуют австрийцы. Я — молодой здоровый мужчина, который наверняка очень давно не имел близости с женщиной. Тут ещё укладываются и достаточно фривольные принципы галантного века.
Ведь в Австрии пока ещё нет императрицы Марии Терезии, которая будет бороться за семейные ценности. Впрочем, проиграет даже в собственной семье, так как её муж Франц будет гулять налево и направо, при этом, конечно, не забывая жёнушку. Потому у них и родится, я даже не помню сколько детей, но явно больше десяти.
— Итак, милое создание. Не пора ли вам домой? А то Господь Бог будет пересчитывать ангелов и одного не досчитается, — куражился я, когда мы выпили и поговорили на отрешенные темы.
— Сударь, я волею случая оказалась здесь и прознала о том, сколь героический человек расположился в левом крыле этого скучного дворца. Понимаю, это нескромно и вызывающе… знаете ли, настолько одолела скука, что нету мочи…
Она говорила, а я участливо кивал головой. Хмурил брови, всем своим видом пытаясь убедить, насколько же я всё-таки ей сочувствую, как же я её понимаю.
— А я, знаете, сударыня, считаю, что женщина также может сделать первый шаг в любых отношениях с мужчиной. Почему бы этот шаг не сделать вам? — сказал я и провёл своими пальцами по запястью молодой женщины.
Мне даже показалось, что она откровенно вздрогнула и растерялась. А потом милое создание наклонилось в мою сторону, закрыла глаза и выставила губки.
Я приложил палец к её губам.
— Ну же, не так быстро, милочка, — сказал я томным голосом ей на ушко. — Вы знаете, как меня зовут, я же вашего имени ещё даже не знаю.
Проглотив подступивший к горлу ком, недоумённо посмотрев на меня, барышня представилась.
— Баронесса Катарина Елизавета Мария Анна фон Шпигель, — сказала дамочка.
Она всё ещё пребывала в недоумении. Наверняка по ее опыту при подобном общении то легкомысленное платье, в котором она пришла, уже должно быть задрано кверху.
— Непременно ещё вина! — сказал я.
Налили. Выпили. Поцеловались. Вновь повторили процедуру, но уже без поцелуя. А дамочка вся прямо горела. Я уж не знаю, от чего больше: либо от того, что необходимо было выполнить чей-то приказ по моему соблазнению, либо от того, что я ей действительно приглянулся.
Глупышка. Меня царицами соблазняли! И даже в тех отношениях я всё равно доминировал. Куда ей, этой мнимой баронессе, на самом деле, я почти в этом уверен, своего рода элитной эскортнице.
Чего хотели добиться? Да понятно же! Все видят во мне фаворита Елизаветы Петровны. И тут такой вот апломб… Измена, которая обязательно станет достоянием общественности. Русская государыня в гневе, я перестаю быть канцлером, австрийцы победили в дипломатии. Для нынешнего времени комбинация просто отличная.
А она красива. С пышными формами, хотя толстой её точно назвать нельзя. Всё в рамках нынешней моды. Так что уверен, что у мужиков слюновыделение начинается сразу же, как эта дамочка появляется в комнате.
Выпили… Выпили… Я уже умудрялся тайком наливать себе воды, но дамочке неизменно подливал горячительных напитков.
— А вот это шампанское будет просто великолепным. Вы не можете его не попробовать, иначе я обижусь, — говорил я.
Дама выпила. А потом я вышел.
— Платонов, — обратился я к фурьеру, который дежурил и находился в соседней комнате. — Эту ночь я буду спать здесь, а ты будешь спать в моих покоях. Насиловать дамочку запрещаю. Но коли у вас срастётся чего, то лучше бы это произошло. И тогда дамочку раздеть догола и в таком виде спать. Если кто ворвётся в комнату, тех не бить, а смеяться им в лица.
Будут они ещё меня ловить на медовую ловушку! Интересно, подобная интрижка должна была иметь воздействие лишь только на моё душевное спокойствие или бы меня начали шантажировать?
Если бы у меня появилась влюблённость, то явно было бы не до дипломатии. Да и дамочка могла бы что-нибудь нашептать мне на ухо из